Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ - Петр Хомяков

– И это иллюстрирует правило, гласящее о необходимости концентрировать силы, а не распылять их. Так?

– Так точно, товарищ подполковник.

– Тогда что же вызывает у вас сомнения?

– Сомнения вызывает то, что ахейцев больше, воюют они грамотнее, как вы только что заметили. Но, во-первых, так и не могут одержать победы почти десять лет. Мало того, нередко оказываются на волосок от поражения.

– Отчего это вызывает сомнения? Троянцы находятся в крепости, а ахейцы вынуждены ее штурмовать. А штурмующих должно быть больше. Во сколько раз?

– Как минимум в три.

– Правильно. Тогда в чем вопрос?

– Почему Троя, и это, во-вторых, не была блокирована?

– А вот это уже интересно. Ваша версия.

– Потому, что троянцы и их союзники обладали подавляющим преимуществом в подвижных частях. Ахейская пехота не могла противостоять более многочисленной коннице троянцев и их союзников в поле, если бы рассредоточились. Поэтому ахейцы не могли установить полной блокады, а все время пытались, сосредоточившись, штурмовать Трою с одного направления. От своего лагеря.

– Интересно, интересно. Возражения есть? Прошу, Вадим.

– У ахейцев была конница. Легендарный Ахилл часто вступает в бой верхом или на колеснице.

– Ваши возражения, Петр.

– Похоже, что отряд Ахилла – единственное боеспособное мобильное соединение у ахейцев. Именно поэтому, как только Ахилл по каким-то причинам перестает воевать, троянцы получают надежду на полную победу. Но отряд Ахилла заведомо меньше конных частей троянцев и их союзников. Поэтому свой решающий вклад в штурм воины Ахилла вносят, в многочисленных стычках с успехом участвуют, но их сил явно недостаточно для обеспечения установления полной блокады.

– Разумно, разумно, – задумчиво произнес Иванов. – А знаете, давайте-ка к следующему занятию подберем еще несколько таких парадоксов троянской войны и прокомментируем их некоторыми тактическими принципами, изложенными в боевых уставах. Конечно, это трудно. Как бы ни примитивна была та война, все же противников больше, чем взвод, или даже батальон. Однако, попытайтесь усмотреть некие общие моменты в тактических правилах.

– Иванов, что вы там намудрили с вашими студентами? – спросил генерал на заседании военной кафедры. – Толпы ходят в библиотеку и к нам, просят уставы и наставления по десантированию, боевым действиям в городах, фортификации, военной истории. Ваша задача дать им самые общие представления о действиях мотострелкового взвода, роты, максимум батальона. Не разводите тут академии Генштаба.

– Виноват, товарищ генерал!

– Ладно, ладно. Не велика ошибка. Однако, неплохо, что такие разгильдяи вдруг проявили такой интерес к военной подготовке. Молодец, Иванов! – добавил вдруг генерал совершенно нелогично.

То, что ахейцам было необходимо заполучить базу на азиатском берегу Гелеспонта, прежде, чем начать войну с Троей, было очевидно не только студентам подполковника Иванова, жрецу Калхасу, но и самому тупому ахейскому царьку.

И ахейцы попытались привлечь к своему союзу царя Телефа, соседа Трои, сына Геракла. Тот не захотел участвовать в кампании. И это было вполне логично. Владения Телефа не были отделены от царства хеттов морем. И месть хеттского царя неверному вассалу была вполне реальна. Поэтому Телеф отказался.

И тогда ахейцам пришлось попытаться силой принудить сына Геракла к союзу. Гомер описывает этот эпизод противоречиво и с привлечением мотивов, явно сказочных.

Однако студенты подполковника Иванова прокомментировали эпопею с Телефом предельно просто. Ахейцам поначалу не удалось силой принудить сына Геракла нарушить нейтралитет.

И они вернулись в Авлиду.

Может быть, теперь они разбредутся по домам, – думал Одиссей, проходя по лагерю.

Разношерстное войско пьянствовало, ссорилось, а в последнее время еще и болело. В лагере было грязно, и царил беспорядок.

Одиссей подошел к шатру Агамемнона, где собирался военный совет. Вздохнув, он откинул полог, прикрывающий вход и вошел внутрь.

– Сколько можно ждать?! – грозно вопрошал Ахилл. – И чего мы вообще ждем?

– Не все еще корабли собрались. Многих по пути разметала буря, – заметил Агамемнон.

– Кого ты хочешь обмануть, царь?! – взорвался Ахилл. – Какая буря? Как здесь в виду у берегов можно заблудиться? Да многие просто разбежались! И правильно сделали. Ты пока не выполнил ни одного из своих обещаний. Где провиант, где вино, где все другое, то, что ты обещал союзникам?!

– Ну, вина здесь больше, чем надо, – заметил Паламед. – Так продолжаться не может. Скоро здесь все перепьются и передерутся.

Скотина, – подумал Одиссей, – ему всегда больше всех надо. Между тем, Паламед продолжал.

– Надо занять воинов. Давайте, организуем соревнования в боевых искусствах. А победителям предложим награду. Эти соревнования займут воинов. Хотя бы на время.

Предложение Паламеда было принято. И в лагере воцарился относительный порядок. Так всегда бывает, когда люди увлечены чем-нибудь. Впрочем, порядок может базироваться и на страхе. Однако добровольцев, к тому же имеющих разных независимых командиров, не так-то просто было держать в узде страхом.

Поэтому в отличие от египтян, которые пороли до полусмерти провинившихся офицеров, а провинившихся солдат просто убивали, греки были вынуждены искать иные методы поддержания боеспособности и управляемости войск.

И ведь нашли! Нашли, на посрамление иным потомкам, не мыслящим любого управления без устрашения.

Впрочем, Одиссею от этого было не легче.

Опять этот старик, – зло думал царь Итаки, наблюдая возвращение энтузиазма в ряды ахейцев. – Сначала меня, и таких, как я, заставил участвовать в этой авантюре, а теперь не дает этой авантюре выдохнуться само собой.

А зачем ты тогда так искусно привлек Ахилла? – спросил внутренний голос. – Без него все вообще давно бы развалилось.

На это Одиссей не мог ответить сам себе. С одной стороны он еще надеялся, что войны удастся избежать. Предприятие этих родственничков олимпийцев выдохнется само собой. Но с другой стороны он уже сам хотел поскорее начать эту войну, пограбить Трою, и вернуться с победой.

Однако, удастся ли все это? Вернется ли он из под Трои? Тем более, с добычей.

А, будь, что будет! Но Паламед все же скотина.

– Когда ты отдашь за меня свою дочь Ифгению, и как обещал, объявишь своим наследником, – спрашивал Ахилл Агамемнона, когда они остались в шатре одни после военного совета.

– Ахилл, ну, не торопись. Многие не поймут такого шага. Видишь, и так все разбегаются.

– Да вы, данайцы просто стадо баранов. Если бы не я, вас вообще бы сразу сбросил в море один Телеф. А так его заставили хотя бы сохранять нейтралитет.