Идеальная женщина - Элизабет Лоуэлл

Энджел молча слушала, с трудом заставляя себя выглядеть спокойной и равнодушной. Когда она думала о предстоящем расставании с Игл-Хед, ей хотелось плакать, кричать, молить Хока, чтобы он отказался от сделки.

Однако только продажа участка земли позволит Дерри оплатить восемь лет обучения и практики и стать хирургом.

Она не будет препятствовать этому, как бы она ни любила Игл-Хед, Дерри она любит больше.

— Вот здесь-то ты мне и понадобишься. — Голос Хока был таким же невыразительным, как и его глаза. — Ты станешь моим проводником.

— Что?! — Энджел не верила своим ушам.

— В нынешнем своем состоянии Дерри с трудом залезет в машину, не говоря уж о лодке, — как ни в чем не бывало продолжал Хок. — Прогулка по пляжу, а тем более спуск по тропинке через скалы для него сейчас невозможны.

Энджел молчала.

— Дерри обещал, что ты мне поможешь. — Хок внимательно наблюдал за ней. — Он сказал, что рыбачишь ты лучше многих мужчин в округе, готовить умеешь, как шеф-повар из парижского ресторана, и знаешь все красивые места в радиусе ста миль вокруг.

— Он преувеличивает.

— Тебе виднее. — Хок пожал плечами.

Энджел не сводила глаз с Дерри.

— Ты же понимаешь, — холодно добавил Хок, — что я не стану покупать кота в мешке. Не будет осмотра достопримечательностей, не будет сделки. Прости, но жизнь жестока, в ней нет места благотворительности.

Хок следил, как Энджел медленно осознает всю значимость только что сказанных слов: не будет поездки, не будет продажи. И не будет денег за ее долю земли.

Дерри сам рассказал Хоку, что Энджел владеет двадцатью пятью процентами территории Игл-Хед. Хок решил, что это вознаграждение она получила от Дерри за оказанные ему «услуги».

За право находиться в ее компании надо платить. Четвертая часть перспективного земельного участка — неплохая оплата за трехлетнюю «работу». А иначе как бы еще Энджел могла позволить себе бездельничать три месяца в году?

Энджел не замечала циничного взгляда Хока. Она смотрела на Дерри и видела на его лице следы боли и бессонных ночей. Хотя Дерри и выглядел очень молодо, ей-то было известно, что юность его закончилась в ту памятную ночь три года назад. Она глубоко вздохнула.

«Дерри, должно быть, очень полюбил Хока, если обещал, что я стану его проводником. Видимо, он, как и я, почувствовал одиночество Хока за его уверенными и грубыми манерами. Хок одинок, как ястреб, оседлавший холодный ветер, и, как он, неукротим. Загорелый, сильный, изящный, так и сверлит тебя глазами насквозь».

Рука Энджел на мгновение замерла над головой Дерри.

«А почему бы и не показать Хоку прелести тихоокеанского Северо-Запада? Я же все равно проведу лето в странствиях по острову Ванкувер. Та что совсем несложно взять его с собой и таким образом помочь Дерри осуществить свою мечту».

Энджел взглянула на Хока, не сомневаясь, что он наблюдает за ней.

— Как долго понадобятся мои услуги?

Уголки рта Хока опустились в циничной усмешке.

«Не дольше, чем на ночь или две, могу поспорить».

Но эти слова так и остались у него в голове. Когда он заговорил, его голос был спокойным и равнодушным.

— Максимум шесть недель. Только на это время я могу позволить себе забросить дела, а потом меня ждут другие сделки с землей.

Хок нахмурился. Через шесть недель станет ясен результат этих его многочисленных сделок: либо они вдвое увеличат его состояние, либо заставят начинать все заново.

В любом случае это будет захватывающе. Для Хока имел значение только азарт. Адреналин, а не деньги. С тех пор как он бросил карьеру гонщика, он уже несколько раз обретал и терял крупные суммы, хотя, как и в гонках, предпочитал выигрывать, а не попадать в аварию.

Однако и при победе, и при поражении все равно в кровь поступает адреналин. Преследование цели, а затем последний, сокрушительный удар: бесконечный цикл, возбуждающий и доказывающий тебе, что ты жив.

— Шесть недель, — повторила Энджел, с трудом сохраняя спокойствие.

— С перерывами; я буду появляться и уезжать. — Хок бросил на Энджел косой взгляд. — Можно составить план путешествий. Ты скажешь, что тут стоит посмотреть, и мы выберем подходящее обоим время.

Энджел рассеянно кивнула.

— И никаких обещаний, — продолжал Хок. — Если увиденное мне не понравится, сделка отменяется.

Энджел взглянула на Дерри, который в этот момент шевельнулся и застонал: боль, очевидно, утихла, но не исчезла совсем.

Энджел вспомнила, как просиживал Дерри возле ее кровати, наблюдая за ее беспокойным сном, а когда беспамятство высвобождало скрытые в глубине эмоции, он был свидетелем ее рыданий.

Как часто, когда она открывала глаза, Дерри одобрительно улыбался ей, убеждал, что теперь она выглядит много лучше.

Она не имеет права раздумывать, помогать или не помогать Дерри! Даже если Хок потребует сопровождать его в течение не шести недель, а шести лет, она немедленно согласится.

— Хорошо, — тихо сказала Энджел, отвернувшись от Хока. — Все, что тебе угодно.

За окном было еще темно, до рассвета оставался почти час. Энджел тихо ходила по кухне, раскладывая еду по пакетам, нарезая в дорогу бутерброды и одновременно следя за шипящими на сковороде кусочками бекона.

Услышав в коридоре стук костылей, она добавила на сковороду еще бекона.

— Что-то ты рано сегодня, — заметила она, поворачиваясь к Дерри. — Это я тебя разбудила?

— Нет. — Дерри скривился и перенес вес на здоровую ногу. Обычно по утрам, часто к немалому удивлению окружающих, у него бывало отличное настроение, но сегодняшний вид его яснее ясного дал понять Энджел, что боль в лодыжке не оставляет его в покое.

— Как спалось? — спросила она, заглядывая ему в лицо.

Дерри нахмурился и сразу стал похож на юнца.

— Отвратительно, — пробормотал он. — Чувствую себя как с похмелья.

— Выглядишь соответственно. Сок?

Дерри кивнул, зевнул и провел рукой по волосам.

— А кофе будет? — с надеждой спросил он.

— Садись. Я принесу.

Пока Дерри ковылял к маленькому столику, откуда открывался вид на пролив, Энджел поставила на поднос кофе, сок, тосты и немного домашнего варенья. Последнее было подарком миссис Карей — соседки, лучше которой никто не варил варенье на острове Ванкувер. Два месяца назад она споткнулась о своего кота и сломала бедро. Гипс уже сняли, но Энджел по-прежнему приносила старой женщине продукты, так же как и двум другим соседям, прикованным болезнью к кровати.

— Где Хок? — спросил Дерри, когда Энджел поставила поднос на стол.