Сапер. Внедрение - Алексей Вязовский

Наконец, вышел и Буденный. Махнул нам рукой, чтобы не вставали, и ушел. Обычно мы и не вскакивали, если кто заходил или выходил (когда работать, если каждую секунду вскакивать будешь), но все же маршал Советского Союза не каждый день заглядывает.

– Соловьев! Петр! – позвал Кирпонос. – Дверь прикрой, присаживайся, – добавил он, когда я зашел.

Я сел, думая, зачем он меня позвал. Комфронта взял из стопки на углу стола папку, не верхнюю, где-то из середины, и подвинул ко мне.

– Читай. Думаю, тебе надо это знать.

В папочке было не особо много содержимого. Несколько листочков всего. Сверху лежал мой рапорт, или как его назвать, который я вчера писал у особистов. Сейчас в уголке он был подколот скрепкой, чуть криво, и я машинально ее поправил. Синим карандашом кое-где, не очень густо, были сделаны какие-то непонятные мне отметки, но я на них смотреть не стал, все равно сейчас не до того, чтобы расшифровывать чьи-то галочки и крючочки. Так что это я отложил в сторону, ничего нового для меня здесь нет.

Следующим был протокол судебно-медицинского исследования тела фон Брока. Хорошо хоть на машинке напечатан, врачебные каракули разбирать радости мало: врачи карябают как курица лапой. Впрочем, и это не спасло: документ только казался написанным на русском языке, я понимал в нем далеко не все. Вот что такое пятна Тардье? И на кой хрен тут пишут про нерезко выраженное венозное полнокровие внутренних органов? А размеры правой почки сорок пять на сто пять на сорок восемь миллиметров? Это много или мало? А вес сердца триста восемьдесят граммов? Спасибо, это пролистаем. Вот, в конце пишут: данных за смерть от механической асфиксии нет, выявленные признаки неспецифичны. Вот это хорошая новость, а я время тратил на пятна и правую почку вместе с левой. Не обманул Влас, все правильно насоветовал, сработала клееночка.

А следующим лежал листочек, с которого и следовало начинать. Что ж его Михаил Петрович сверху не положил? Я бы на остальное и внимания не обращал! Товарищ Чхиквадзе, который Реваз Давидович, сообщал благодарному читателю, что при проверке сведений, предоставленных старшим лейтенантом Соловьевым, никаких косяков в его поведении не выявлено. Нет, конечно, там про это все было напечатано русским по белому скучными канцелярскими словами, я вам, друзья, просто перевожу на нормальный язык. Еще раз: Соловьев молодец, нигде не соврал и ничего не нарушил. Дайте ему дополнительную пайку и на просмотр кинофильма с актрисой Орловой посадите в первый ряд.

– Спасибо, товарищ генерал, за доверие, – сказал я, закрывая папку и двигая ее от себя.

– Тебе спасибо, Петр Николаевич, – ответил комфронта и, поднявшись, пожал мне руку. – Сам понимаешь, проверка была обязательна. Даже если бы я или Тупиков такие сведения предоставили, все равно проверяли бы. Все, хватит прохлаждаться, работать давай, а то Масюк тут зашивается уже: видишь, Гудериан к нам едет, торопится, болезный.

– Извините, товарищ генерал, один вопрос еще, – решил я ковать железо, пока начальник добрый.

– Что? – Кирпонос поднял голову.

– Помните, вы в Москве Берии говорили, что я буду участвовать в подготовке взрывных работ с нашей стороны?

– Было такое, помню. Говори уже, не тяни!

– Да я сегодня познакомился с одним младшим лейтенантом из сорок пятого инженерного полка. Толковый парень, рукастый. Нельзя ли его к нам прикомандировать? Пригодится.

– Зовут его как? – Комфронта открыл записную книжку.

– Ахметшин Ильяз, младший лейтенант. Он сейчас на гарнизонной гауптвахте.

– Натворил чего? – Карандаш завис в воздухе.

– Пострадал из-за дикции. – Я рассказал Михаилу Петровичу про полковника и чудесное превращение его фамилии.

– Значит, я буду Кирбоносом? – улыбнувшись, сказал генерал. – Это терпимо. Будет тебе младший лейтенант, жди.

Штаб лихорадило, комфронта теперь ночевал прямо в кабинете – ему принесли кожаный диван. Все были уверены, что Киев удержать получится, но энкавэдэшное начальство уже готовится к сдаче города.

Группы взрывников начали прибывать в первых числах сентября. Откуда? А кто же мне скажет, это вы с такими вопросами куда повыше. Мне не говорили – я не спрашивал. По мне, так и без разницы. Лишь бы свое дело знали. Армейские саперы из отряда Голдовича минировали ближние подступы к городу, и я с ними почти не виделся. Самого полковника, красивого еврея с высоко поднятой головой, я пару раз встретил, когда он приезжал на какие-то совещания.

А вот начальника Голдовича, командующего 37-й армией, я увидел совсем недавно. Знаменательная встреча, дорогие друзья, я даже охренел, не побоюсь этого слова. Когда этот высокий генерал в очках с круглыми стеклами прошел через приемную, я замер, аж дыхание перехватило. Знаете, говорят, в Южной Америке есть змея длиной десять метров. Анаконда. Вот такая мимо меня и проползла. Аркаша заметил мою оторопь, толкнул в бок.

– Ты… знаешь, кто это? – спросил я, глядя на закрывшуюся за генералом дверь.

– Конечно, – сказал Масюк. – Я не только генералов всех знаю, но и полковников, и даже почти всех подполковников. А уж командармов даже со спины среди ночи узнаю. В том числе и Власова. Крутой мужик. Ты же знаешь, что он командовал лучшей дивизией Красной Армии? За полгода поднял!

Конечно, крутой. А еще он будет шикарно командовать РОА и целовать в жопу Гитлера. И плевать мне, что он немцам под Москвой вломил. И без него найдется кому покомандовать. Может, немцы теперь и вовсе до столицы не дойдут. А гниду эту надо задавить сейчас. Понятное дело, командарм не босяк какой-нибудь, в темной подворотне его втихаря не подловить. Так что надо думать, понемногу выяснять, где, что и как.

Самый простой способ, который напрашивался для акции по устранению этого куска дерьма в генеральском мундире – тот, что мы с Верой провернули в Житомире с диверсантами. Но, немного поразмыслив, я этот вариант отмел.

Во-первых, залезть под машину Власова, чтобы прицепить там гранатку, не получится: во дворе управления постоянно кто-то крутится, от постороннего взгляда не спрятаться. Во-вторых, при таком варианте обязательно пострадают те, кто будет с генералом в машине: водитель, сопровождающие. А своих просто так я убивать не готов. Даже если с ними вместе погибнет такая вот гадина. Ладно, время есть, никуда он от меня не денется. Что-нибудь придумаю. А не получится здесь – в отступление с ним пойду, в болоте притоплю!

* * *

Взрывников – армейских и от НКВД – собрали в Доме Красной Армии. Не в концертном зале, конечно, в лекционном, да и то потому, что решили, так удобнее будет. Все равно сейчас здесь ни концертов, ни лекций не проводят. Не до того, и двух недель не прошло, как отбили первый штурм. Я приехал минут за десять до начала, на входе меня встретил младший политрук, проверил документы и провел к месту сбора. В зале сидели человек двадцать: от старшего сержанта до капитана. Видать, кто-то предупредил их, чтобы особо не рассредотачивались, потому что все кучковались вплотную к столу. Я прошел и сел на правом фланге: и видно все, и к двери поближе.