Мир лабиринта и костей - Микки Хост

тут Киллиан заметил Гилберта. Волнение и страх Пайпер взлетели до небес.

— Элементали великие, — выдохнул Киллиан, мгновенно растеряв всю уверенность. — Как ты…

Совсем рядом с краем крыши что-то пронеслось. Большое и тёмное, источавшее магию, которую Пайпер никогда не ощущала. Она инстинктивно отступила на шаг и, сжав кулаки, подняла голову. Пятно, летевшее всё выше, становилось меньше и меньше, пока не остановилось — а мгновением позже, показавшимся ей вечностью, не рухнуло вниз. Пайпер разглядела раскинутые в стороны руки и ноги, как у человека, чёрную одежду и два огромных крыла, растущих из спины. Они были белыми, с золотой пылью на каждом крохотном пере, которую Пайпер разглядела лишь после того, как человек оказался в двух метрах от края крыши и посмотрел на них.

Сердце Пайпер рухнуло в пятки, когда Джинн улыбнулся и упал вниз. Она вскрикнула, подскочив к краю одновременно с Фортинбрасом и Стеллой, и вскрикнула ещё раз, когда Джинн пронёсся мимо них вверх.

Боги милостивые. Это был Джинн, и он летал.

Глава 2. Смотрю в зеркало, обвиняя себя

Соня чувствовала себя великолепно, и от этого на душе становилось только паршивее. Это был замкнутый круг, из которого она никак не могла выбраться, который, казалось, сжимал её сильнее и сильнее, грозясь переломить пополам.

Она не знала, что Махатс сделал с ней, и даже Марселин не смогла этого понять. Организм Сони вновь был в норме, как и месяцы назад, когда она и знать не знала о том, что умерла во младенчестве и была воскрешена с помощью чужой крови. Соня даже не была уверена, что и это правда. Слов Фройтера и Альтана, а также их магии и хаоса хватало, чтобы поверить, но она всё равно сомневалась. Искатели не привыкли обходиться без вещественных доказательств, а её единственное доказательство трусливо сбежало, когда коалиция пришла за ними.

Вздохнув, Соня сосредоточилась на том, что видела перед собой — могильной плите, возле которой теперь лежал букет ирисов и камелий. Соне потребовалось время, чтобы узнать, что именно эти цветы в Кэргоре приносили на могилы к воинам. Ирисы у кэргорцев означали доверие, веру и надежду, а камелии — восхищение, совершенство и благодарность. И хотя Соня знала, что Диона никогда об этом не узнает, она хотела, чтобы на её могиле всегда были свежие цветы.

Это вошло у неё в привычку. Раз в неделю она собирала свежий букет, договаривалась с магом, который мог открыть ей портал на место и обратно, и навещала могилу. Погибших сигридцев хоронили и на земных кладбищах, защищая их могилы особыми чарами, но существовало ещё одно место, скрытое так же хорошо, как зал Истины и Тайрес. Соня даже не знала, где конкретно оно находится, и по зелёным холмам вокруг угадать было крайне сложно. Она, на самом-то деле, и не пыталась — достаточно было того, что маги всегда могли открыть портал.

Сегодня с ней была Лукреция, которая, в отличие от Айше, к которой Соня обратилась изначально, не была занята. После убийства госпожи Сибил, — которое, разумеется, все именовали именно убийством, — Йозеф стал главным магом эльфов и правой рукой короля Джулиана, а Айше заняла его прежнюю должность.

Жизнь в коалиции кипела и менялась, и Соня быстро к ней приспосабливалась. Марселин оставила ей достаточно отваров, которые следовало пить раз в день. В случае недомоганий или ухудшения состояния Соня могла обратиться к Шерае, которая знала, как ей помочь. Пока что поисков у неё не было, Соня в основном разбиралась с архивами и отчётами старых дел, и эта работа, право, обычно поручалась провинившимся или раненым искателям. Соня не жаловалась, зная, что у Мирны уже есть для неё несколько достаточно лёгких поисков и что Саул уже говорил с Алексом о том, чтобы поручить им более важное дело через неделю или две. Перед тем, как исчезнуть вместе с сальваторами, мистер Сандерсон подписал документ, согласно которому Соня могла считать полноправной искательницей.

Её это не слишком радовало. Дело, которое стало её экзаменом, закончилось катастрофой, и теперь Соня каждую неделю приносила букет на могилу Дионы.

На нос Сони упала первая капля, и она, наконец, очнулась от своих мыслей. С каждой секундой дождь становился всё сильнее. Лукреция уже начала создавать тонкий барьер, который оградит их ливня, но Соня покачала головой и, посмотрев в небо, глубоко вдохнула.

Жизнь в коалиции кипела и менялась, а Дионы больше не было. Соня знала, что она в этом не виновата, знала, что Энцелад её не ненавидит, но чувствовала себя паршиво. Ей хотелось сказать Дионе, что она благодарна за помощь, которую девушка оказала при их с Твайлой спасении, и что она никогда об этом не забудет. Она была благодарна каждому, кто был там в тот день, но Дионе — в первую очередь.

— Давай возвращаться, — сказала Соня, поворачиваясь к Лукреции.

Она, критически оглядев её, взмахнула рукой. Рядом появился портал, в который Соня вбежала, спасаясь от ливня, Лукреция зашла за ней. На её кремовом костюме и рыжих волосах не было ни капли, тогда как под ногами Сони уже образовалась лужа. Наверное, ей следовало попросить Лукрецию открыть портал сразу в её комнату, а не в главный зал Ордена.

— Часто ты её навещаешь? — вдруг спросила маг, убрав руки в карманы брюк.

— Каждую неделю, — честно ответила Соня.

— Не слишком ли часто?

— Я подумала, что ей бы это понравилось. Тем более сейчас, пока Энцелада нет. Знаю, что Артур тоже её навещает, но мы ни разу не пересеклись. Наверное, это к лучшему. Я понятия не имею, что ему говорить.

Будто от неё это требовали. Соня понимала, что ей не обязательно утешать Артура, но хотела, чтобы он знал — она помнит о Дионе, пусть даже они не общались, и никогда не забудет.

— Спасибо, что помогла, — сказала Соня, когда Лукреция задумчиво уставилась на неё.

— Без проблем, — отстранённо пробормотала маг в ответ. — Я… пойду, наверное. Есть кое-какие дела.

Соня вежливо улыбнулась, согласно кивнув, и испытала облегчение. Лукреция вдруг стала такой задумчивой, что Соня ощутила неловкость.

Вообще, в последнее время она постоянно