Тотальное преследование - Николай Басов

Том ехал домой, каким бы домом ни была его общага. Вот только переночевать пришлось на автовокзале, потому что – как сказала ему одна вполне нормальная кондукторша, когда они уже подъезжали к городу, – пока существует комендантский час. Разумеется, едва Том сошел с автобуса, его остановил патруль, но справка, выданная в лагере, отлично помогла. Патрульные даже предложили ему подремать пока в зале ожидания, и Том не понял: то ли в городе было неспокойно, то ли патрули на улицах были злее. А может, вообще сначала стреляли и потом уже выясняли, в кого попали… Если попадали.

Поутру, снова заправившись на последние деньги тухловатым чаем, булочкой и пластмассовой упаковкой сметаны, с датой изготовления еще до Завоевания, Том потопал по знакомым улицам. Патрули пару раз его останавливали, но он уже осмелел. К тому же в бумажке был написан адрес общаги, шел он в нужном, правильном направлении, поэтому и тут от него отстали.

Зато когда пришел, возникли проблемы. Во-первых, никто не открывал ему знакомую чуть не до последней щербинки дверь. А когда два дюжих заспанных охранника, от которых отчетливо припахивало сивухой, появились на пороге, Тома не захотели впускать. Один механически и тупо повторял:

– Так нет же тут никого, считай, два месяца никто не живет.

– Ну и что? – сделал удивленное лицо Том. – Я тут живу, у меня этот адрес написан, за мной должны сохранить комнату.

– Послушай, мужик, тебе русским языком говорят, если не уйдешь, тогда…

И вот тогда Том разозлился. Он и не знал, что на такое способен. Кажется, до войны у него не было такого заряда злости и умения ненавидеть.

– Что тогда? – спросил он, не подавая никакого внешнего признака своей злости.

– А вот что. – И один из охранников – кажется, тот, который еще не совсем проспался, – поднес кулак к носу Тома.

А дальше Том действовал как заведенный. Он вдруг одним движением ударил по этой руке дверью, а когда охранник взвыл и попробовал отскочить, влетел за ним следом и ногой в живот ударил второго охранника, да так, что у него самого что-то хрустнуло в лодыжке. Охранник удивился и улетел, наверное, метров на пять.

А Том уже увидел у первого, которому он прищемил руку, старенький пятизарядный револьвер нерусской конструкции. Может, даже газовый, но сейчас это не имело значения. Он для верности врезал охраннику еще пару раз локтем по шее, потом выдернул револьвер из кобуры, быстро, автоматически проверил патроны в барабане и взвел боек.

– А теперь, любезные, мы начнем сначала, – предложил Том почти спокойно.

– Кирилыч! – вдруг негромко завыл тот, что нянчил теперь одновременно и руку, и свою красную, вспухшую шею.

Том развернулся и приготовился стрелять, но вместо помощи обоим олухам из подсобки, где баба Катя, общежитская вахтерша, всегда пила чай, вышел пожилой, сутулый мужичок в неизменной душегрейке. Когда-то эта фуфаечка принадлежала бабе Кате, но мужичок, видимо прибрал ее к рукам, хотя она была ему великовата в груди и на пузе.

Положение он оценил здраво.

– Опять эти… – дальше шло непечатное. – Не видят, что человек заведенный, с войны пришел! Сейчас все устрою, не волнуйся, молодец.

– Оружие, – хладнокровно потребовал Том.

– Так нет же у нас больше, – удивился мужичок в душегрейке. – Одна волына на всех, по сменам передаем. Только дубинки можем отдать.

Было странно, чтобы у людей не оказалось огнестрельного оружия под рукой, но проверять Тому не хотелось, а дубинок он почему-то не боялся. Он просто заглянул в комнатку дежурного, убедился, что там нет ружья, из которого его могут подстрелить в спину, и уже спокойнее обратился к мужичку, игнорируя охранников, у которых морды теперь стали отличаться – один покраснел, другой, получивший ногой в брюхо, стал зеленым и немного в крапинку.

– Значит так, у меня тут была комната, я хотел бы ее посмотреть. Если там ничего нет, следует заглянуть на склад, там мои веши остались, когда я уходил по повестке.

– Комнаты стоят пустые, – пояснил Кирилыч, – а склад разграбили.

Вещей Тому было не жалко, ценных или любимых среди них не было. К тому же сейчас, когда у него не осталось даже комнаты, он не знал, куда бы мог свое хозяйство свезти.

– Попадешься еще, – вдруг просипел зеленомордый, сидя на полу, и пробовал подняться на ноги.

Том не целясь, ударил его сапогом по челюсти, и этот идиот сразу завалился, из разбитых губ и носа потекла кровь. Второй охранник из красного стал бледнеть, даже руки вытянул, хотя та, которую Том прищемил, дрожала.

– Увидите меня на улице, переходите на другую сторону, – пояснил ему Том. – Иначе… – Он покачал головой, удивляясь внезапной, звериной своей жестокости, которая охватила его при виде этих откормленных тыловых вертухаев.

– Я – что? Больше ничего, братан… – мямлил второй, пока Том мерил его взглядом от начищенных ботинок до взъерошенных волос. – Только пистолет отдай, а то нам рапорта писать… Да и тебя отловят, если ты тут жил, а волыну не вернешь.

– Веди на склад, – приказал Том Кирилычу, который смотрел на все это не без тайного злорадства.

На складе общаги действительно ничего не оказалось, только какие-то брошюрки прели неопрятной кучей в углу, да дощечки от винных ящиков – может, еще с советских времен – мешались под ногами.

– Я же говорил, – сказал Кирилыч. – Тут кто только не грабил. Почитай, дня три выносили, власти тогда в городе не было… Да и сейчас не везде она есть. В центре, где улицы почище, там – конечно. А на окраинах… много всяких вылезло, шалят.

– Шагай впереди, – сказал ему Том, – свет потом выключишь. И тихо – мне подумать нужно.

Они поднялись в бывшую комнату Извекова, и хотя он поверил, что там ничего ему принадлежащего быть не может, решил все же посмотреть. Комната зияла нежилой пустотой, кровать была сломана, казенный шкафчик валялся тыльной стенкой вверх – кто-то его свалил от злобы. Том теперь и сам не был уверен, что не поступил бы так же, если бы оказался тут. Оказывается, его прежняя вежливая и уважительная даже к вещам манера поведения куда-то испарилась.

Когда они почти спустились – причем Том на всякий случай проверился, чтобы охранники были на виду, пока он выходил на лестницу, – Кирилыч вдруг засуетился и сказал:

– Ты револьвер действительно оставь. Патроны, если хочешь, забери, а машинку верни. – И вдруг спросил по-другому, расчетливо и деловито: – А тебе есть куда шагать, солдатик? А то я знаю одну старушку. Она, если ты при деньгах, задешево тебе койку сдаст и даже кормежку обеспечит по столовским ценам.

Револьвер Том вернул. Почему-то подумал: если этого не сделает, окажется настоящим бандитом. А ему этого не хотелось. «Может, придется когда-нибудь, – мелькнуло у него в голове, – но… не сейчас».

Патроны он из барабана выволок и бросил их в урну у выхода из общаги, поэтому выстрела в спину не опасался. И все-таки, пока проходил следующие несколько кварталов, держался той стороны улицы, где было больше заборов и заколоченных окон. Вдруг эти охранники оклемались и вызвали патруль, мол, на них напали и все такое… Оказаться в их власти не хотелось.