Эвви Дрейк все начинает сначала - Линда Холмс

– Такое случается, – признал Дин. – Энди сказал, что ты просишь 800 долларов?

– Честно говоря, это Энди просил 800 долларов, – уточнила она. – Он вел переговоры от моего имени.

– Сумма показалась мне разумной, – согласился Дин, затем улыбнулся и посмотрел в окно, где раскачивалось самое большое дерево во дворе. – Там становится ветрено.

В наступившей тишине Эв услышала, как снаружи проехала машина и снова поднялся ветер. По двору пронесся рой листьев.

– Похоже, сегодня день чашечки чая[29], – задумчиво произнесла она. – Но ты, наверное, больше предпочитаешь «Гаторейд»[30] или что-то в таком роде. Чай-то пьешь?

– Когда холодно, пью, – ответил Дин. – Горячая минералка – невкусно.

Вернувшись на кухню, они сели друг напротив друга за деревянный стол. На нем среди важных предметов в простом стакане с водой стоял увядающий пучок петрушки. Эвви даже пришлось пожалеть, что она не выбросила его раньше.

– Значит, ты вырос с Энди в Денвере, так? – Он кивнул. – А что было потом?

– Я поехал в Корнелл играть в бейсбол. Получил там образование, затем меня призвали в армию. До совершеннолетия играл в нескольких разных местах, а в 2008 году пошел в Marlins[31].

– Мiami Marlins? – рискнула предположить Эвви.

– Именно. Но тогда «Марлинсы» играли во Флориде, прежде чем получили новый стадион. Так что пару лет я прожил в Майами, потом меня продали в Yankees, и я поехал в Нью-Йорк. А теперь я безработный. А ты?

– А у меня совсем не интересно. Я выросла здесь, в Калькассете. Мой муж Тим и я поступили в Южно-Калифорнийский университет, он пошел там в медицинский колледж. Затем Тим получил ординатуру в Портленде. Я осталась здесь, так что мы жили довольно далеко друг от друга. Потом он переехал в Калькассет, мы поженились и купили этот дом. Было это четыре года назад.

Дин на мгновение задумался, глядя в пол. Ему показалось, что Энди уже рассказывал, как закончилась эта история Эвви, по крайней мере насколько знал Энди. Но в его версии не было некоторых подробностей, которые Дин услышал сейчас.

Он снова посмотрел на нее:

– Мне очень жаль.

– Да, спасибо, – кивнула она. Ее разум кипел в поисках того, чего бы еще спросить у Дина.

– Как долго ты собираешься здесь оставаться?

– Даже не знаю. Месяцев шесть. Самое большее год. Мне придется вернуться в Нью-Йорк, там моя настоящая жизнь. Но прямо сейчас я вроде как ищу себя в жизни, – улыбнулся он. – Да, уже где-то год, как я отправлен в отставку, еще год планирую провести здесь.

Она кивнула:

– Я понимаю.

Наверное, можно точно установить продолжительность того краткого периода времени, в течение которого люди, которые только что встретились, могут смотреть друг на друга прямо, не отводя взгляда. Особенно если между ними нет диалога. Когда вы превышаете это время, ваш взгляд становится подозрительным или вам самим начинает казаться, что вам угрожают. А возможно и такое, что вы получаете проблеск случайной близости, как будто подсматриваете за человеком через приоткрытую дверь душа. Как бы то ни было, но спустя несколько минут Дин и Эвви улыбнулись друг другу и разведка боем закончилась.

– Хорошо, – сказала она, – я думаю, тебе стоит взять квартиру. Ты просто должен выбрать ее.

Она видела, что Дин что-то тщательно обдумывает. Наверное, решает, стоит ли говорить или нет.

– Ну что? – настойчиво спросила она.

– Я размышляю, будет ли уместно обещать тебе нечто… необычное. Но не смейся.

Она подняла бровь:

– Ты хочешь, чтобы я пообещала тебе нечто смешное?

Но Дин уже казался намного более серьезным.

– Я действительно думаю, что мы должны заключить сделку. – Эвви выжидающе посмотрела на него. – Ты не спрашиваешь меня о бейсболе, – продолжил он. – А я не спрашиваю тебя о твоем муже.

Она моргнула:

– Но я и не спрашивала тебя о бейсболе.

– Я понимаю. И я не спрашивал тебя о твоем муже.

– Но ты же не хочешь заключить об этом официальную договоренность?

Он потер глаза:

– Возможно, ты об этом и знаешь, Эвви, но я напомню, что у меня был дерьмовый год. Вернее, пара дерьмовых лет. И я много об этом говорил. Не исключено, что и ты находишься в таком же положении. Если ты не против, то окажи мне эту услугу. А я окажу тебе еще большую услугу. Наверное, это будет нормально. Я скажу «Привет», и ты можешь сказать «Привет», и мы не будем разыгрывать этот спектакль с таинственной грустной леди и бедным изгнанником.

Эвви слегка прищурилась:

– То, что мы с тобой не будем упоминать про «изгнание» и «весь этот спектакль», мне кажется немного несправедливым.

– Возможно, но в этом определенно что-то есть. И я не буду спрашивать, почему «таинственная грустная леди» этого не делает.

Ее рука протянулась через стол. Но вместо того, чтобы взять ее в свою руку для рукопожатия, как это принято у деловых людей, он обнял ее своей большой ладонью совсем по-иному, как берут большой цветок.

– Ну что, мы договорились? – спросил он.

Эвви кивнула, разглядывая незамеченные прежде веснушки на тыльной стороне его ладони.

– О, прекрати это, – и она высвободила руку.

Несколько дней спустя, запихивая повторное уведомление о счете за электричество в кухонный ящик, Эвви услышала грохот из квартиры. Она подошла, постучала, и Дин широко распахнул дверь.

– Да-а.

– Привет, – произнесла Эвви. – Все в порядке?

– Да, да, – заверил он. – Извини за шум. Сбил коробку с полки. Всего-то коробка с простынями, понимаешь! А шумела так, словно я пытался убить робота, сбросив его вниз на пару лестничных пролетов.

Эвви рассмеялась:

– Ты хорошо устроился? Мне кажется, я забыла тебе сказать, как открыть окна.

– О нет, ты говорила. Я открыл, чувствуешь ветерок? Не хочешь зайти? Я как раз распаковываю вещи. Мне повезло с этим местом. У меня есть мебель, посуда, сковородка с жареным сыром.