Эрсус. Фаворит Смерти - Вел Павлов

— Так все и задумывалось, а ты, ты…

— А что я? Я повел себя как типичный мужчина и похотливый мужлан, ответил взаимностью, ты чего-то другого ожидала? — улыбнулся я.

— Это был ритуал, идиот! Я ставила метку, а не то, что ты подумал! — резко вырвалось у нее, а после она прикрыла его руками, проболтавшись.

— Ага, вот как! А как же Ивара? Ты разве не боишься, мою великую и ужасную «госпожу»? — спросил я, спокойно.

— Нет, это общая метка высших демонов на избранника, ищи свищи теперь кого ты трахал, думаешь, найдут? — улыбнулась она, придя в себя. — А вот тебя теперь ждут неприятности, — позлорадствовала она. — Твоя госпожа будет недовольна.

— Ага, как хорошо, что у меня нет «госпожи»! Да и пусть что хотят и делают! Мне плевать! Зачем мне еще кто-то, когда рядом такая красота, — поддел я демоницу, приближаясь к ней, а девушка стал отступать, а после я усмехнулся. — Ладно, не до этого сейчас. У меня к тебе вопрос, кто тебя донес на меня, и кто собирал информацию? — спросил я.

— Для чего тебе это? Это будет дорого стоить! Как минимум одна из трех просьб о помощи!

— Годиться! — быстро согласился я.

А девушка лишь удивленно приподняла бровки, поняв серьезность моих намерений, умостившись изящно на кровати, и сексуально закинула ножки на одну из деревянных колон постели, я даже залюбовался таким видом.

— У меня своя информационная сеть, это подчиненные из манора моего отца, у него также имеется здесь паства, но своя, демоническая. Что тебе нужно? Говори и больше деталей, без этого никак! — к делу перешла она.

— Две девушки, лаэсы! И один полубог, Киллид, он…

— Он арат, вшивый полукровка, пятый либо шестой перст, своего повелителя… — впервые я заметил презрение на прекрасном личике девушки после упоминания про загадочного повелителя, — … но силен, слышала кое-что о нем, — кивнула она. — Чем ты ему не угодил? — серьезно спросила она, повернув ко мне голову.

— Да просто его повелитель хочет, чтобы я сдох, как можно быстрее и позорнее, и все это он хочет провернуть на Трущобной Резне, — огласил я. — В заложниках у него мои друзья и две очень близкие мне девушки.

По-другому просто не получиться получить нужную информацию.

— Погоди, чем ты разозлил Алнота, Бога Войны, что он точит на тебя зуб и отправил одного из десятки своих лучших воинов? — с диким непониманием обратилась ко мне девица.

«Хм, значит мой враг Бог Войны! Приплыли! Хорошее начало, молодец, Палаша, умудрился! И когда только успел ему насолить»?! — удивлению моему не было предела».

«Ха-ха! Эх, чувствую, будет интересно! Зажжём! Будет для тебя хорошим испытанием и проверкой! Ох, и повеселимся! Этот воинствующий дурак еще не рад будет, что с нами связался! — подлил масла в огонь некто с довольным тоном».

А я даже смог представить, как дух в моём мирке злорадно потирает в ладошки.

Сегодня у герцога Локсэта было как никогда паршивое настроение, а во всем виноват его не путевый сын, не смог победить безрангового воителя, так еще и руки лишился, а ведь лечение и новая рука у целителей обошлась ему в кругленькую сумму. Так тот еще и головы друзей привез, из графских сословий, какие связи пропали.

Да он герцог, но связи, связи и знакомства решают слишком многое в этом мире.

И с тяжкими думами взирал на вжавшегося в кресло Инбата, немного исхудавшего и потерявшего цвет лица.

— Но какой позор, какой позор! — ярился Угайн Локсэт. — Проиграть неизвестному воителю и прибежать домой как побитый пёс, лучше бы он тебя прирезал вместе с остальными! Ты понимаешь, Инбат, что я опозорен? Такого не было никогда! Да скоро вся Иннэрия будет знать, что мой сын ничтожество! Я буду посмешищем! А все твоя глупость и твой необузданный член! Зачем ты стал угрожать Мастине? Ты мог придти ко мне, и все рассказать! И мы были бы в выигрыше, ведь именно нам король отдал это дело на решение! Что теперь прикажешь мне делать? — отчитывал сына герцог.

— О-отец, я не виноват! — оправдывался бледный Инбат. — Это была обычная чернь и эта шлюха Масти. А этот ублюдок ничем не выделялся, да он одет был как бродяга. А потом он будто с цепи сорвался, о-он за секунду отрезал головы моим друзьям, т-ты должен отомстить за меня отец! Мы благородные, не пристало нам бояться всяких пришлых бродяг! — распалялся Инбат, позабыв, где находиться и кто здесь хозяин.

— Молчать! Идиот демонов! Щенок, ты кому смеешь указывать? — рявкнул на него Угайн. — Мне кажется вся наука, которая тебе была передана ранее нанятыми учителями, ушла к хассу под хвост! — закричал на него герцог. — Ты даже не понял, кого разозлил? Повтори еще раз, что он тебе сказал перед тем как отпустить! Слово в слово! — приказал он сыну.

— О-он сказал, что не даст в обиду это шалаву и желает переговорить с лицом кто это дело может замять! Вопрос с испепелением ублюдка короля необходимо решить, иначе он сам явиться в Иннэрию и зальёт здесь всё кровью, если эту шлюху не оставят в покое. Как найти его, я знаю, — проговорил испуганно Инбат.

— Вот как, весьма самоуверенно и дерзко, но силенок у него вряд ли хватит, надо послать группу людей, чтобы быстро покончили с ним и забрали баронессу Раудону обратно. Необходимо передать её королю и пусть он сам решает её судьбу, — заявил Угайн, расслабившись в кресле, и прикрыв глаза.

А Инбат неуверенно заёрзал на кресле раздумывая говорить ли отцу о своих догадках или нет.

— Только отец, я кое-что тебе не сказал, — шепотом заговорил Инбат.

— Что такое, сын? Говори, не увиливая, — отозвался герцог, не раскрывая глаз.

— Перед тем как отпустить меня, я мельком заметил ранговый жетон на его шее. И мне смутно кажется, что я его где-то видел, но не могу вспомнить где, — запинаясь, говорил Инбат, исподлобья поглядывая на отца.

— Жетон? Ты вот так его заметил? Помнишь что на нем изображено?

— Да, помню, это и было странным, на нем даже обычного заклинания для отвода глаз не было, — закивал головой молодой бест.

— Почему ты раньше молчал? — в очередной раз разъярился герцог.

Угайн перевалился через стол, уставившись грозным взглядом на сына.

— Рисуй и быстро! — приказал он, протягивая лист бумаги и тонкий темно-синий кристалл для письма.

Пару минут Инбат изображал увиденное, и чем больше Угайн углублялся в рисунок, тем бледнее и мрачнее он становился, а когда его сын закончил своё художество, выпал полностью в осадок от увиденного.

«Боги, почему мой отпрыск такой идиот? — взмолился он, закатывая глаза к потолку».

— Сын, ты уверен, что видел именно это? Ты не ошибаешься? — ткнул он в листок бумаги. — От этого сейчас многое зависит!

— Уверен отец, у него на шее было что-то похожее, а еще я заприметил, что у него на шее рабское клеймо, но погаснувшее! Поэтому я полностью уверен, что он бывший раб или чей-то слуга, — разгорячено, объяснял Инбат.