Венец безбрачия - Ольга Свириденкова

Выход виделся один — жениться на богатой наследнице, причем как можно скорее, пока в обществе не пошли слухи о его разорении. Перебрав всех невест, Антон остановился на княжне Прозоровской. Во-первых, она была богата, во-вторых, это настоящая светская женщина, а не какая-то неотесанная провинциалка, а в-третьих, у нее не было родителей, которые могли помешать планам Антона. Одним словом, лучший вариант найти было бы трудно.

«Да, но как же мне познакомиться с ней? — думал Антон, расхаживая с бокалом вина по своей спальне в московской гостинице. — Не могу же я вот так запросто взять и приехать к ней в имение! Надо хорошенько пораскинуть мозгами и найти какой-нибудь способ».

Недовольное покашливание за спиной Антона заставило его оторваться от радужных мечтаний и обернуться назад. Его любовница Катя Шихматова, о которой он забыл в последние полчаса, сидела с поджатыми ногами на постели и смотрела на него недоуменно и обиженно. В этот вечер она была необычайно соблазнительна. Тонкая сорочка из белоснежного муслина, отделанная розовыми бантами, не скрывала очертаний ее роскошного тела. По плечам живописно разметались золотистые локоны; нежные губы, слегка припухшие от поцелуев, манили снова приникнуть к ним. «Так хороша, что хоть портрет пиши», — иронично подумал Антон.

Он больше не любил эту женщину. А может, и вообще никогда не любил. Главной причиной, по которой Антон стал любовником графини Шихматовой, было стремление досадить своему кузену. Но почему бы не извлечь из этого пользу? Катя оказалась искусной любовницей и доставила ему немало приятных минут. Однако она наскучила Антону, и он бы с великой радостью от нее отделался. Вот только он еще не нашел ей достойной замены.

— Послушай, Антон, — капризно проговорила Катя, — ты не замечаешь, что очень переменился ко мне? Я хотела бы знать, в чем дело. Ты… — она подозрительно посмотрела ему в глаза, — за что-то сердит на меня?

Подойдя к кровати, Антон окинул любовницу удивленно-насмешливым взглядом.

— Сердит ли я на тебя? — повторил он с колкой усмешкой. — Да ты, должно быть, принимаешь меня за круглого дурака, если задаешь подобные вопросы!

— Но я, правда, не понимаю…

— Почему ты так разнервничалась, когда мы столкнулись в театре с Матвеем? — набросился на нее Антон. — Ты что, снова влюбилась в него?

— Что ты такое говоришь?! — воскликнула Катя, залившись краской, что только укрепило подозрения Антона. — Да я… да я вообще никогда не была в него влюблена! Даже…

— …когда собиралась за него замуж? — язвительно докончил за нее Антон. — Прелестно, моя радость! Позволь задать тебе вопрос: а меня ты хоть немного любишь? Или ты вступила со мной в связь только затем, чтобы вызвать ревность Матвея?

— Нет, ты, верно, задался целью меня измучить! Я же сказала тебе, что не испытываю к нему нежных чувств! Однако… — она досадливо покусала губы, — мне немного не по себе оттого, что приходится встречаться с ним в обществе. Да ведь и ты, наверное, чувствуешь такую же неловкость…

— Неловкость? — возмущенно вскинулся Антон. — Да какого черта я должен чувствовать перед ним неловкость?! Разве я виноват, что он связался с бунтовщиками и дядюшка отписал все свое состояние мне? — Он быстро прошелся по комнате, перевел дыхание и прибавил: — Хотя, признаюсь откровенно, мне немного досадно, что его не прихлопнули на Кавказе. Так было бы… гораздо приличнее.

— И гораздо спокойнее для меня, — со вздохом сказала Катя.

Антон бросил на нее незаметный презрительный взгляд. Подумать только: эта гусыня, действительно, влюбилась в его кузена! А с ним, Антоном, связалась лишь потому, что надеялась возбудить ревность Матвея и расшевелить его чувства. Проклятье, и что они все находят в этом Матвее? Он же законченный дурак! «Ну и черт с ней, — подумал Антон, внезапно успокоившись. — Теперь у меня есть повод в любой момент разорвать наши отношения. А Матвей… Да плевал я на него! Еще чего не хватало — чувствовать себя перед ним виноватым!»

Имение Юлии Прозоровской Богданово оказалось еще великолепнее, чем ожидал Матвей. За чугунными воротами с каменными столбами начиналась широкая подъездная аллея из раскидистых лип. Вскоре она оборвалась, и карета въехала в обширный парадный двор с газонами, мраморными статуями и пышными цветниками. В середине большого круглого газона бил фонтан, обрамленный бордюром из бархатцев и анютиных глазок. Слева от партера разбегались в разные стороны аллеи регулярного парка. Справа шел пологий спуск к извилистому ручью, переходившему в живописное озеро с беседками и павильонами.

Огромный светло-желтый двухэтажный господский дом с колоннами, выстроенный в виде буквы «П», можно было с полным правом назвать дворцом. Просторный вестибюль был отделан розовато-телесным мрамором. Пышный коричневый ковер покрывал роскошную лестницу с коваными перилами, по которой можно было подняться на второй, спальный, этаж особняка.

Так как Матвей с Николаем были приглашены на несколько дней, им отвели прекрасно обставленные гостевые. Стены в комнате, которую занял Матвей, были обтянуты золотисто-бежевым штофом. Над кроватью с резным изголовьем нависал балдахин цвета молодой зелени, с золотыми кистями и каймой с рисунком из розовых цветов. Из такой же ткани была обивка мебели и занавески на окнах. Большую часть пола устилал бежево-зеленый ковер. Над мраморным камином размещалось высокое зеркало в золоченой раме, а еще одно — в простенке между окнами.

Не успел Матвей распаковать вещи, как к нему постучался Николай.

— Ну, мон шер, и как ты находишь все это? — спросил он. — Признайся откровенно: такого богатства ты не ожидал?

Матвей скептически усмехнулся:

— Да уж, признаться, не ожидал. Однако знаешь, русскую пословицу «На чужой каравай рта не разевай»?

— Ну, это мы еще посмотрим, чужой или нет! — с бравадой заявил Николай. — В конце концов, ты же не напрашивался в женихи к этой Юлии! Ее тетушка сама предложила тебе жениться на ней, так что смущаться не из-за чего.

— Да я и не смущаюсь, с чего ты взял? — возразил Матвей. — Напротив, мне с каждой минутой становится все более и более любопытно, — он с легким прищуром посмотрел на Николая. — Такое сокровище, да еще с таким приданым готовы отдать бедняку, для которого закрыты все пути служебной карьеры… Хоть убей, а я нутром чувствую, что здесь кроется какой-то подвох! И мне не терпится поскорей разгадать его.

— Можешь начинать прямо сейчас, — весело отозвался Николай, — а я пойду одеваться к обеду. И не забудь, что в четыре часа нас ждут в большом парадном зале!

Закрыв за приятелем дверь, Матвей тоже начал потихоньку одеваться. Когда он покончил с этим занятием, стрелки часов показывали без нескольких минут три. Не зная, на что убить время, Матвей неспешно выкурил сигару. Потом подошел к зеркалу и тщательно расправил свой нарядный серо-голубой фрак. Снова посмотрев на часы, он с досадой обнаружил, что еще только десять минут четвертого. В какой-то момент у Матвея мелькнула мысль пойти к Николаю, но он тут же отказался от этого намерения: его друг становился несносным, как капризная барышня, когда надо было куда-то собираться.