Полуденные врата - Майкл Роэн

– Про что-нибудь ещё, – повторил я, вставляя ключ в замок. – Про то, что случилось со мной несколько лет назад. Про то, что не так-то просто объяснить, а ещё труднее принять на веру. Поэтому я понимаю, как тебя разбирает.

Из широких стеклянных дверей балкона на нас глядела ночь. Тремя шагами я пересек комнату и широко распахнул двери. Так высоко уличная вонь не поднималась, а свежий речной ветер разогнал дневную жару. В черном стекле неба мерцали звезды и длинная рука Млечного Пути дугой изогнулась над городом, словно прозрачный шелк. «Рука Спиральной Галактики», – подумал я, и тут меня словно пронзило – мне показалось, что я увидел наложенным на тот образ, который с благоговейным страхом хранил в душе, облик куда более могущественной, нематериальной Спирали пространства и времени. Бурлящий водоворот, в котором наша собственная реальность, упорядоченная и строго контролируемая, являлась твердой Сердцевиной, а вдоль витков Спирали располагались бесконечные вариации этой реальности, всё, что только может вообразить человек, и даже много сверх того. В туманных пределах этих витков дремлют силы, способные играть человечеством, как детской игрушкой. Странствуя по этим виткам, не ведая ни смерти, ни времени, человек может превратиться в нечто большее, достичь полного выражения своей сути. И в конце этих странствий, если он уцелеет, человек сможет сам соперничать с могущественными силами Спирали, подняться над самим собой, как когда-то удалось этим силам.

Подняться или упасть! Мне доводилось видеть и то, и другое. Я видел и дрожал от ужаса и благоговения перед тем, каких крайних пределов эти падения и подъемы достигали. Дрожал, сознавая свою полную беспомощность перед ними. Долгие годы грандиозность этих образов угнетала меня, и в то же время воспоминания о них манили, терзали плоть, стучались в душу – в душу, которая увядала из-за стремления к успеху. Я пытался подавить эти воспоминания – не слишком усердно, ведь, порожденные пребыванием за пределами Сердцевины, они не имели корней. Но теперь-то я понял, почему просыпался со следами слёз на лице.

Показав мне мою слабость, меня предупредили. Этим предупреждением я попытался пренебречь. Похоже, Спираль решила напомнить о себе – и напомнила не слишком дружелюбно. Правда, противодействуя мне, Спираль продемонстрировала нечто новое – показала, как я сам могу использовать её возможности. Вызов меча был, конечно, пустяком, но этим пустяком я зато всегда мог воспользоваться, и кто знает, вдруг в моей власти ещё что-то. И пригодиться мне оно может при совершении хороших дел, важных начинаний, в сферах, где большое значение имеют мотивы. Ведь мне нужна будет помощь, и теперь я знаю, как её найти, по крайней мере мне так кажется.

То, что одни называют Спиралью и Сердцевиной, другие – в прежние времена – называли Колесом и Втулкой. Что ж, может быть, пора мне начать крутить это колесо, крутить в свою сторону. И я поднял руки, будто хотел обнять это парящее надо мной видение. И заметил, что Дейв молча наблюдает за мной, словно увидел меня впервые.

– Сейчас начну объяснять тебе, Дейв. Понять мои объяснения будет нелегко. Но если тебе покажется, что я спятил, вспомни, что ты сегодня видел, и попробуй объяснить увиденное как-нибудь иначе. И не упускай увиденное из памяти, не старайся рассуждать рационально! Не лги себе. Не отступай. Ты скоро обнаружишь, что воспоминания о таких вещах стираются быстро – быстрей, чем другие. А тебе они нужны! Знаешь почему? Потому что они смогут в конце концов пробить дорогу для наших контейнеров!

– Имей в виду, приятель! – Дейв погрозил пальцем у меня перед носом. – Тебе не удастся – повторяю ещё раз – не удастся так просто от меня отделаться!

Я пристегнул ремень безопасности.

– Надо было мне оставить тебя на Дальнем Востоке! Слушай, Дейв, я знаю, что ты человек спортивный, но тут тебе придется и вправду нестись со всех ног, чтобы угнаться за мной.

Он ухмыльнулся. И помахал передо мной чем-то позвякивающим, отдернув руку, когда я попытался это схватить.

– Спортивный взломщик, вот я кто! Подцепил, когда мы спускались в лифте.

Я стукнул по рулю.

– Слушай, ты, дуралей! Отдай ключи. Дело вовсе не в том, что я не хочу брать тебя с собой.

Ну, подумал я про себя, это не совсем так. По правде говоря, я ревниво относился к таверне и её завсегдатаям и ко всему, что она для меня значила. А значила она очень много. Она составляла совсем другую часть моей жизни, ничем не похожую на четко работающий холодный мир международной торговли со всеми его сверкающими атрибутами. А уж сверкать ярче, чем Дейв, было трудно. Хотя он и очень мне нравился, знакомить его с открытым мною миром не хотелось. Я боялся, что из-за Дейва этот мир сразу скукожится, поблекнет, утратит очарование. Даже если Дейв не станет этот мир осмеивать – а уж посмеяться над чем-то Дейв был великий мастер, особенно когда лучшая часть его души помалкивала, – даже если он сдержится, само его присутствие, сверхмодный пиджак, его сигареты, купленные в шикарном магазине, способны лишить таверну всей её теплоты и заманчивости – она станет казаться облезлой и даже унылой. Конечно, и я носил джинсы от Келвина Кляйна и ездил не на какой-нибудь таратайке, но дело было не в этом. И, кроме того, передо мной стояла главная задача.

– Помнишь, как вчера ты не мог найти дорогу обратно в эти улочки? Так же трудно найти и то место, о котором я говорю.

– Но ты сказал, что приходил туда и после первого раза, когда оказался на этой самой Спирали.

– Да, но уже много лет там не бывал. Я не переставал искать таверну, но это становилось всей трудней. Из десяти попыток удавалась только одна. Никак не мог найти дорогу, носился взад-вперед по улицам, пешком и на машине, все надеялся – вдруг найду. Ужасно противное состояние. Порой казалось, вот, вижу её вдали или что-то похожее мелькнуло на боковой улице. Я возвращался к тому месту, а там какая-нибудь старая, заброшенная лавка или ещё что-нибудь в таком роде. Начинало казаться, что ты рехнулся. Ничему не веришь, всё вызывает сомнения.

– А ты никогда не думал, что тебе это не кажется? Может, ты и впрямь рехнулся? Ладно, ладно! – встревоженно заверещал он. – Все в порядке. Я тоже видел эти закоулки, видел льва, или что это там было, и дейкотов тоже видел. Так что если ты рехнулся, то и я заодно. Видишь свои ключи? Хорошенькие ключики, да? Но, – прибавил он, когда я схватил их, – сначала выслушай, почему я рвусь ехать с тобой, у меня на то два соображения.

– Слушаю.

Дейв долго, театрально вытирал пот со лба шелковым платком.

– А ты не слышал, что тебе идет злиться? Ты хорошеешь! Итак, соображение первое: ты сказал, что на этот раз Спираль, как ты именуешь эту штуковину, до тебя дотянулась сама. Может случиться, она опять тебя вспомнит, а может, нет. Допустим, вспомнит – и тогда будет лучше, если ты окажешься не один. Соображение второе: если на пути в эту таверну мы влипнем в серьезные неприятности, брось меня на первом же углу, я как-нибудь попытаюсь сам выбраться, а ты поезжай искать дорогу. Ну что, возражения есть?