Ученик Проклятого - Лилия Бернис

сознание. Не придя к определенному решению, он обратил внимание на происходящее вокруг него.

После того, как Зиргрин пришел в сознание, кровавый туман, много лет окружавший колонну, рассеялся. Это событие сильно взволновало местных жителей. Бывший убийца с удивлением отметил, что ранее непримечательная деревушка сильно разрослась. Здесь проживало теперь довольно много людей. Вместо деревянной ограды деревню окружала крепкая стена со сторожевыми вышками и мощными воротами, которые охраняли обученные солдаты.

Зиргрин обратил внимание на крепкого мужчину с длинным шрамом на щеке. Этот мужчина был единственным, кто осмелился приблизиться к торчащему в колонне мечу. Более того, было в этом мужчине нечто очень знакомое…

«Вешка?», — спросил клинок, для которого прошедшие годы показались мгновением.

— Вешка… — усмехнулся мужчина. — Так меня с детства не называли. Вешан мое полное имя. Что с тобой было? Я много раз пытался заговорить с тобой, но ты не отвечал.

«Тот бой нелегко мне дался. В конце концов, это человек должен управлять мечом, а не меч человеком».

— Вот оно как… Я что-то такое и думал. Мне тогда тоже было не сладко. Лекарка деревенская говорила, что уже и ходить никогда не смогу, но оправился. Два месяца с кровати не вставал, но потом быстро выздоровел. Знаешь, после того дня мне постоянно хотелось убивать. Просто ничего не мог с собой поделать. Пришлось стать охотником, а потом, как подрос, записался в королевскую армию. Только там, навоевавшись вдоволь, сумел побороть это желание. Вот, домой вернулся, старостой стал.

«Не думал, что так сильно повлияю на тебя…» — ментально произнес Зиргрин.

— Что толку жалеть о делах былых? Много лет уже прошло. Местный лорд велел оберегать нашу деревню, надеялся, что сможет заполучить тебя. Кстати, я послал весточку в Затон об исчезновении кровавого тумана. У лорда пятеро сыновей, все хотят испробовать себя.

«Пусть пробуют, не мешай никому. Я действительно нуждаюсь в чьей-то руке, но использовать меня кто угодно не сможет. Будь все иначе, я бы в тот день не стал действовать через восьмилетнего мальчика».

— Выходит, я подошел тебе, да? — Вешан усмехнулся, подкрутив усы. Из-за шрама его усмешка показалась довольно зловещей.

«Если хочешь, я позволю тебе забрать меня, но после этого ты ступишь на путь крови, сойти с которого будет почти невозможно».

— Нет уж, — покачал головой Вешан. — Мне без того тяжело было избавиться от желания убивать все на своем пути. Знаешь, как меня прозвали в армии? Бешеным Дьяволом! Я и без того с трудом успокоился. Теперь у меня есть семья, дочка с сыном подрастают. Не серчай, но не нужен ты мне. Людей в мире много, в деревню многие приезжают. Выбери кого-то из них.

«Понимаю», — ментально произнес Зиргрин, после чего вновь замолчал, прекратив отвечать на все расспросы.

Дни для него снова побежали бесконечной чередой. Многие приходили, пытаясь извлечь клинок из колонны, но ни у кого это не получилось. Зиргрин внимательно изучал каждого, но не находил с ними родства. Впрочем, один раз появился могучий, хоть и очень молодой рыцарь с сильным даром воздуха. Если бы его вовремя обучили, то получился бы сильный маг. Увы, но этот человек пошел совершенно иной дорогой.

В тот день, ухватившись за рукоять, рыцарь ощутил, как похожи они с этим клинком. Зиргрин же почувствовал бесконечную жажду сражений от этого могучего, закованного в латы с ног до головы мужчины. И с момента его разговора с Вешаном это был первый раз, когда клинок решил пообщаться с кем-то еще.

«Оставь, я не могу пойти с тобой».

— Почему? — изумленно воскликнул рыцарь, получив сообщение от меча. Многие знали, что староста этой деревни мог разговаривать с этим оружием, но кроме него никто не удостоился от клинка и слова. Услышав приятный голос в своей голове, рыцарь оказался удивлен и обнадежен. В конце концов, меч с душой был настоящей драгоценностью.

«Ты и сам все понимаешь. У нас много общего, но есть и очень важное отличие. Ты рыцарь, а я не предназначен для прямого сражения. Тебе поздно менять свой стиль боя, я же просто не подхожу для столкновений лицом к лицу. Лучше удели внимание своему собственному мечу, в нем уже есть намеки на зарождения души. Ты можешь попробовать выдержать этот меч в бочке с кровью им же убитых магических зверей. Чем выше сила этих зверей — тем лучше. Высока вероятность, что после поглощения энергии крови магических животных душа в твоем клинке полностью сформируется, так что тебе больше не нужно будет пытаться унести с собой меня».

Молодой воин с удивлением достал свой собственный меч, внимательно на него посмотрев. Зиргрин отказался уйти с ним, но, при этом, дал бесценный совет. В этом мире никто не знал, как ускорить зарождение души в мече. Только душа другого такого же меча, хорошо понимавшая бытие клинка, могла дать действенный совет. И этот совет оказался бесценным.

Рыцарь прижал к груди руку с обнаженным бастардом, после чего вложил свой клинок в ножны и низко склонился перед колонной.

— Спасибо. Я никогда не забуду твоей милости. Пусть ты не человек, а меч, если ты однажды обратишься ко мне за услугой, я окажу ее тебе. Мое имя Дарнак, капитан Затонской стражи.

«Ты мне ничего не должен», — ментально усмехнулся Зиргрин. Что мог предложить Дарнак одушевленному мечу?

— Мое слово — не просто звук, — резко сказал рыцарь, после чего повернулся и зашагал в сторону гостиницы, где оставил своего коня. По возвращении в город Дарнак решил взять отпуск на службе и отправиться в ближайший лес на охоту за магическими тварями.

После этой встречи Зиргрин вновь перестал отвечать на любые попытки с ним заговорить. Более не обращая особого внимания на тех, с кем он не был готов уйти, бывший убийца сконцентрировался на сохранении своего собственного рассудка. Его очень беспокоила происходящая в его сознании деформация. Он стал намеренно каждый день вспоминать оставшуюся на северном континенте семью, с ужасом осознавая, что не испытывает к этим воспоминаниям никаких эмоций. Чтобы окончательно не забыться, превратившись в меч, Зиргрин путем проб и ошибок создал внутри своего сознания своеобразный островок безопасности. Это была небольшая поляна в лесу с обеденным столиком. Он сделал ее по памяти из того, что видел при жизни, ведь теперь его «глаза» видели мир только как переплетение энергетических потоков. На этой поляне ему удалось воссоздать свой прижизненный облик, вместе с которым ожили и атрофированные чувства.

Так как он никогда не изучал магию, создание такого островка сознания заняло у него почти