Нежная боль - Аида Янг

с его отцом, рассчитывала, что излечусь от болезни по имени Стас, но я ошиблась. От этой зависимости избавиться невозможно, он проник мне в самые вены, отравил мою кровь. Словно наркоман, я всякий раз, когда замечала в журналах его свежее фото, корчилась от ломки, изнывала от желания взглянуть на него хотя бы ещё один раз.

Никогда не забуду, с каким презрением он смотрел на меня, когда Тимофей объявил о нашей с ним свадьбе. Сколько ненависти было в его взгляде. Его последние слова ещё долго звучали у меня в мозгу.

Мои мысли прервал щелчок открываемой двери, который заставил меня вздрогнуть.

В комнату вошёл Садальский. Обнаружив меня сидящей на полу, ухмыльнулся.

Сделав несколько медленных шагов, остановился у моих ног. Из-за его пронзительного взгляда руки сами потянулись к лежащему рядом покрывалу, чтобы прикрыть открытые участки тела.

– Расслабься, детка, – скривился он, наблюдая за моими действиями. – Сегодня я сыт и трахать тебя не собираюсь, – медленно, растягивая слова, сказал он, подтверждая мои мысли. Значит, это действительно он мучил ночью какую-то женщину.

Отвернулась к окну, смотреть на него было невыносимо. Казалось, если сделаю это, то меня вывернет наизнанку.

– Как прошёл твой день? – издевался надо мной, прекрасно зная, как я себя чувствую, находясь у него в плену.

– Он стал бы лучше, если бы ты сдох, – прохрипела я осипшим голосом.

На это он только громко рассмеялся, явно забавляясь моими словами.

– Я тебя огорчу, сообщив, что планирую жить долго и счастливо. Чего не могу сказать про тебя.

Это конец. Зачем было дергать тигра за усы? Идиотка. Каждое моё слово оборачивается против меня, и теперь он, зная, что от меня мало проку, решил убить. К этому времени Садальский наверняка выяснил правду о договоре. Зачем я ему без наследства, и он не так глуп, чтобы оставлять свидетелей.

– Не убивайте меня, – резко вскочила на ноги, боясь скорой расправы. – Я буду молчать о вас, – умоляла его, задыхаясь от страха.

– Убивать? – приподнял бровь, удивлённо глядя на меня. – Нет, куколка, я придумал кое- что поинтересней, – оскалился он.

Холодок пробежал по коже, когда я посмотрела в его чёрные зловещие глаза.

– Ты родишь ребенка, – сказал спокойным голосом, но мне показалось, будто рядом со мной что-то взорвалась, оглушая.

– Не надо, – мотая головой, попятилась назад, предполагая, что сейчас последует. Этот изверг решил закончить начатое ночью.

– Не напрягайся так. Я же не Чернов, – продолжал смотреть на меня, но не двигался с места. – А, чтобы получить наследство, нужен настоящий наследник.

– Тимофей при смерти, что бы вы ни задумали – это заранее обречено на провал. Наследника не может быть, – не понимала, зачем он это всё говорит. Ведь и так ясно, что все махинации провалятся с треском, едва будет проведён тест ДНК.

– Может, ещё как может, – заржал он. – Раскинь мозгами: твой муженёк не единственный из Черновых мужского пола. Сечёшь, кого я имею в виду? – от его слов стало так плохо, что потемнело в глазах.

Конечно, я понимала, о ком он говорит. Стас. Моя незаживающая рана на сердце. Боль в душе вернулась с новой силой, заставляя со всей мочи сжать веки.

Глава 8.

– Стас, – выдохнула я, не открывая глаз. Догадка о том, что он хочет сделать, приводила в настоящий шок. Не дышу. Стою, замерев, как каменное изваяние.

– Правильно, детка, это твой пасынок, – довольно проговорил Садальский. – Быстро соображаешь.

Тело словно парализовало от ужаса.

– Нет, это невозможно. Как вы себе это представляете? Это же нереально… – открыв глаза, посмотрела на его самодовольное нахальное лицо.

Стас и я? Как он вообще думает воплотить это в реальность? Выкрасть и его? Бред. Стас не из тех, кого можно легко похитить или склонить к чему-либо, скорее, наоборот.

– Всё реально… – ухмыльнулся он. – Но это уже мои заботы. Твоё дело раздвигать ноги и помалкивать, – бросил на меня презрительный взгляд.

Даже если у него и имеется какой-то план, то я не хочу в этом участвовать.

– Я не согласна… – не успела я договорить, как его огромная рука схватила меня за шею, больно сдавливая нежную кожу.

– Твоего согласия здесь никто не спрашивает. Ты никто, и звать тебя никак. Исчезнешь, и даже искать не станут, словно и не было никогда, – властно проговорил он.

Но тут же расслабился и убрал руку, позволяя сделать вдох.

На онемевших ногах отошла в сторону, подальше от этого тирана, который, глазом не моргнув, свернёт мне шею.

– Расслабься, сегодня я добрый волшебник и готов подарить тебе новую жизнь. Будешь жить в достатке и ни в чём не нуждаться, – он приближался ко мне медленно и плавно, заставляя снова напрячься.

– Мне ничего не нужно, – нервно ответила, наблюдая за его передвижением.

– А вот мне нужно, – подошёл вплотную и протянул грубые пальцы к моей щеке.

Одним движением отбросила руку своего мучителя, морщась от отвращения.

– Слушай сюда, – схватил меня за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза.

У него такой убийственный взгляд, что волосы шевелились на затылке.

– Ты добровольно ложишься под Стаса, о потом рожаешь ребёнка. Как только твой благоверный откинется, мы с тобой официально поженимся, и ты отдашь всё наследство мне, – без капли жалости вынес он свой приговор.

До ужаса омерзительно было слышать каждое его слово, но самое отвратительное – это знать, что он не шутит. Говорит на полном серьёзе, как будто всё уже распланировано и разложено по полочкам, осталось лишь воплотить это в жизнь.

Словно сам Бог он решает, что и когда должно произойти, а я должна лишь подчиниться ему.

– Вы больной на голову? Я не соглашусь на это добровольно. Никогда, – резко проговорила я, выплевывая последнее слово в лицо дьяволу. Во мне вдруг вспыхивает ярость. С чего я вообще должна это всё терпеть, ради чего?

– Согласииишься, – протяжно сказал он. – У меня даже есть что предложить в обмен на твою покорность, – схватил одной рукой за волосы и потянул вниз, заставляя задрать подбородок. Второй рукой провел по моей шее, вызывая мурашки по всему телу.

– Приют, – приблизился слишком близко к моему лицу. – Слышал, что ты его лишилась, как и всего прочего. Он будет твой, в обмен на то, что ты сделаешь всё, как я скажу, – медленно, растягивая слова, проговорил уже у самого моего ушка.

– Я не могу, это всё так мерзко… – сглотнув, ответила, подавляя слезы.

Как бы я ни тряслась перед ним от страха и ужаса, но нужно было как-то переубедить этого