Тень Пса - Александр Изотов

Да твою псину, Тим! Соберись, тряпка.

Эвелине, судя по её виду, эта магия далась ой как нелегко. Она виновато кивнула:

— У меня не было выбора, привратник.

Я ничего не ответил, только стиснул зубы от злости. Да оно всё понятно, но хотелось тоже устроить какой-нибудь скандал. Выяснить отношения, так сказать… А то они только-только зародились, и тут на тебе.

— Капита тебе в родню, дура, — нервно бросил я и попытался встать.

— Кого?! — Эвелина искренне удивилась.

Я не ответил, старательно сохраняя равновесие.

Левая рука была примотана к животу остатками моей опалённой куртки. Судя по всему, переломы ещё не срослись, да и вообще лучше мне показаться настоящему целителю. Только не такому, как у Вепревых.

На груди у меня зияли прожжённые дыры, хотя кожа была уже чистой, только ярко розовой. Едва-едва затянулась.

— Это я таблетку отдал, — гордо сказал Хромой, а потом осёкся, — Ну, ту, которой ты мне тогда оплатил.

Ему очень не хотелось признаваться, что он у меня их все потырил. Пацан по-детски состроил важное лицо, как будто враньё удалось, и снова нацелился в темноту.

Я со вздохом посмотрел на пустую правую ладонь. А мой нож где-то там, унёсся вместе с «угольком».

Мой взгляд коснулся пистолета…

— Ты знаешь, что он не заряжен?

— Э-э-э, — Хромой вжал плечи, — У меня есть… ну, это…

Я шагнул к нему, удивлённо протянув руку к оружию. Пацан дёрнулся, но ничего не смог сделать. Он тут же выхватил свой обломок лезвия:

— Отдай, гниль безлунная!!!

Ничего не ответив, я отошёл от него, сел. Зажав ствол между колен, открыл казённик. И вправду, патрон…

— Это мне отец дал, — Хромой шмыгнул, утирая потёкшую слезу, — Ну, то есть мама… от отца.

— А чего не стрелял-то?!

— Да я стрелял! — пацан уже чуть не ревел, — А он не стрелял! Я нажимал, а он это… ну… не стрелял!

Я усмехнулся, глядя на пистолет. Малой просто не знал, как снять его с предохранителя.

Встав, я протянул огнестрел пацану обратно и показал, как сдвигать рычажок. Тот удивлённо взял оружие.

— Так вот ты чего так косился всё на этот пистолет, — хмыкнул я, — Даже интересно, откуда обычный оборванец знает про такое оружие?

Хромой не ответил, надувшись и глядя на меня исподлобья. Я поджал губы, думая, а не отвесить ли ему подзатыльник.

— Братья, все мы едины под Луной. Незримая будет недовольна, если мы…

— Заткнись, Эвелина, — рыкнул я, — Давай без проповедей.

На Избранницу я очень злился, поэтому и не сдержался. Попробуй тут относиться в ней неравнодушно, когда всего пять минут назад она была центром моей Вселенной.

Чернолунница свела брови, стала сверлить меня злым взглядом.

— Ах, так? — она ехидно оскалила зубы, — А кто такой Тимка, кстати?

Я как раз показывал упрямому Хромому, как надо снимать и ставить на предохранитель. Хотел объяснить ему про безопасность, чтобы нас не подстрелил случайно.

Вопрос Эвелины застиг меня врасплох, я на миг замер. Ну что, открывать карты, или нет?

— Капиты какие-то, псы да псины… — рассуждала Эвелина.

Я хотел зло огрызнуться, но дальше всё произошло слишком быстро. И у меня не было даже секунды, чтобы поступить по-другому.

В уши ударил гул трансформатора. Хромой нахмурился, тоже что-то услышав, а вот чернолунница даже не шелохнулась, продолжая рассматривать повреждённый посох и бормоча о моих странностях.

Я чётко ощутил, что Пульсар пролетел в полуметре от нас, направляясь прямо на девушку.

Прыжок, чтобы толкнуть стерву. Я навалился на неё всем весом, прижимая к земле, и Эвелина возмущённо мяукнула.

А у меня потемнело в глазах от того, что снова зажало левую руку, я выгнулся от боли. И тут остро почуял, как всем затылком врезался в невидимую пелену, словно воздушный шарик продавил.

Твою же… горелую… пси…

— …ну!

Я распахнул глаза и тут же зажмурился. Яркие светодиоды в коконе тренировочной капсулы всегда меня раздражали.

Да и вообще, кому может нравиться висеть в стеклянной банке, будто заспиртованному экспонату? Тем более, когда все нейронные связи замедлены, и мышцы вяло реагируют на обычные команды мозга.

— Не понял, — хрипло вырвалось у меня.

Горло было не то, чтобы пересохшим. Оно с непривычки засипело, словно бы не издавало звуков уже несколько дней.

Ноги, если их вытянуть, чуть-чуть не доставали до пола. Как и положено, меня окружало стазис-поле, позволявшее моему телу висеть в небольшом внутреннем пространстве. Неудивительно, ведь конечности во время «иллюзии» дёргаются так сильно, что танцор позавидует, и нужна была хоть какая-то свобода.

За красноватым стеклом угадывались мутные силуэты «умников», занятых своими делами. По самому стеклу пробегала уже знакомая рябь — граница стазис-поля. Она же, насколько я знал, заодно служила и защитой от моих псионических всплесков.

Я почувствовал, как у меня перехватывает горло от волнения.

Так это ж… вашу толчковую псину, умники хреновы! Это что ж, получается, всё это время я и вправду был в тренировочной капсуле? Это и вправду была иллюзия?!

А как же… Как там Эвелина?!

А Хромой?

Васёк мой, в конце-то концов?!

Непроизвольно я задёргался, и меня стало переворачивать по инерции. Я сразу же замер, с первобытным страхом глядя на чёрный зёв аннигилятора в самой крыше капсулы.

Оружие, способное испепелить за долю секунды, находилось здесь не просто так, ведь псионик — это потенциальный источник повышенной опасности. Тем более, псионик-солдат, который обучен убивать.

Во время «тренировочной иллюзии» он может достигать своих крайних состояний, не на шутку напрягая имплант, и легко сорваться, превратиться в неконтролируемого убийцу.

Первым делом обезумевшего псионика пытались остановить ударом тока, в надежде просто отключить. На моей памяти, правда, никого ещё так не остановили.

Вторым делом запускалась программа в импланте на самоуничтожение. Вместе с мозгом… Жжёного псаря делали, как говорится.

Ну, и третий заслон — физическая ликвидация.

Установленный в капсуле специально для этого аннигилятор представлял из себя чёрный круг, изредка посверкивающий внутри заряженными частицами. А вокруг четыре светильника…

Пробоина и четыре Луны. Эх, как символично.

Обычно на любого, даже самого матёрого псионика хватало второй фазы. Умники обожали потом изучать тела «горелых псов», считая, что так они приближаются к полноценному освоению пси-поля.