Тайна "немецкого золота" - Геннадий Соболев

Впервые Ленин и Парвус встретились в Мюнхене, где издавалась «Искра», и неудивительно, что «талантливый германский публицист» очень скоро стал ее сотрудником. В письме П. Б. Аксельроду Ленин специально отмечает, что в четвертый номер «Искры» есть статья Парвуса «Самодержавие и финансы»[76]. Правда, сам Парвус смотрел на своих обожателей свысока и даже как-то бросил реплику: «Не умеете вы быть редакторами»[77].

Опубликованная Парвусом в 1904 г. в «Искре» серия статей «Война и революция» утвердила за ним репутацию талантливого и проницательного публициста и политика. Он предсказал неизбежное поражение России в войне с Японией и как следствие грядущую русскую революцию, которая, по его мнению, должна была расшатать основы капиталистического мира, а русский рабочий класс должен был выступить в роли авангарда в мировой социальной революции. Марксистская теория «перманентной революции» обрела таким образом под пером Парвуса новое и конкретное содержание, и познакомившийся с нею молодой Л. Д. Троцкий сразу же стал ее пламенным поборником, а сам Парвус открылся ему как «выдающаяся марксистская фигура». Они познакомились в Мюнхене в начале 1905 г. Известный уже журналист и политик сразу же поддержал своего младшего коллегу, написав предисловие к его брошюре «До 9-го января». А через несколько месяцев в октябре 1905 г. Парвус приехал из Германии в Петербург и сразу же с вокзала отправился к своему другу и ученику Троцкому. Для Парвуса это был «звездный час» в его революционной карьере: вместе с Троцким он вошел в состав Исполнительного комитета Петербургского Совета рабочих депутатов, его пламенные речи и радикальные призывы к борьбе против царизма снискали ему большую популярность. Как один из организаторов революционных выступлений в Петербурге и руководителей Совета рабочих депутатов Парвус был арестован, осужден и сослан в Сибирь, откуда ему удалось бежать сначала в Петербург, а затем перебраться в Германию. Свои приключения он описал в яркой форме в книге «По тюрьмам во время революции. Побег из Сибири».

Не игравший сколько-нибудь заметной роли в революции 1905 г. Ленин был вынужден петь дифирамбы «меньшевику Парвусу» за «прекрасную статью» в «Искре», за «якобинскую постановку вопроса об организации революции»[78]. Впрочем лидер большевиков не упустит в октябре 1905 г. представившегося случая одернуть Парвуса за парламентские иллюзии в эпоху революционной борьбы, за «тактику мелочных сделок» и даже назовет его за это «пошляком»[79]. Несколько позднее Ленин подвергнет Парвуса резкой критике за «полнейшее незнание русских политических вопросов», за отказ бойкотировать так называемую булыгинскую думу[80], и с этого времени между ними начнется расхождение и охлаждение, хотя близких отношений у них не было никогда[81].

Парвус же, вкусив славы революционного трибуна, пройдя тюремные посиделки и побывав в сибирской ссылке, охладел к судьбе революционной России, стал активно заниматься коммерческой деятельностью и посредничеством. Но здесь в погоне за земными радостями и в силу своего бурного темперамента он совершил проступок, последствия которого круто изменили его судьбу. Будучи в течение ряда лет успешным литературным агентом М. Горького в Германии, Парвус собрал за пьесу «На дне» значительную сумму — более 100 тысяч марок — большая часть которой должна была по договору поступить в партийную кассу социал-демократов. Но вместо денег он прислал «буревестнику революции» письмо, в котором уведомлял, что деньги ушли на его путешествие с «дамой сердца». Состоявшийся в начале 1908 г. третейский суд в составе К. Каутского, А. Бебеля и К. Цеткин морально осудил Парвуса, поставил его вне рядов российского и германского социал-демократического движения.

В результате недавний революционер оказался в Константинополе, где, по словам одного из его биографов, «началась самая сенсационная глава жизни этого человека»[82]. Об этой главе длиною в пять лет доподлинно известно немного, а все остальное из области слухов и предположений. По имеющимся сведениям, Парвус с 1911 г. стал агентом немецкого Генерального штаба и в качестве такового был послан как военный корреспондент в Константинополь, где был прикомандирован к немецкому генералу Лиману фон Сандерсу. Здесь ему была предоставлена возможность заключать выгодные контракты по хлебным поставкам и зарабатывать на этом большие деньги[83]. Он гордился заключенной сделкой с Россией по доставке зерна, которая, по его утверждению, спасла режим «младотурок» от катастрофы. Возможно поэтому он стал не только миллионером, но и советником правительства «младотурок», а совсем не потому, что один из его лидеров Мехмет Талаат, с которым Парвус был хорошо знаком, являлся великим мастером образованной в 1909 г. ложи «Великий Восток Турции». Одновременно Парвус занимался и контрабандой немецкого оружия устаревших образцов, пользовавшегося на Балканах большим спросом. С началом Первой мировой войны он стал активно работать в пользу Германии, агитируя общественное мнение Турции за участие в войне на стороне центральных держав. Как бы то ни было, надо отдать должное его острому уму, практической хватке, предприимчивости и авантюрному характеру. Как мне представляется, финансовые успехи Парвуса есть блестящее подтверждение мысли Ф. М. Достоевского о том, что «из правдоискателей и бунтарей такие деловые шельмы вдруг вырабатываются, что понимающие люди только языком на них в остолбенении пощелкивают». Переход Парвуса в новое качественное состояние, так сказать, на другую сторону классовых баррикад, изменил весь его образ мысли и поведения, обнажил скрываемые ранее черты характера, сделал его в глазах бывших соратников «сутенером империализма» (Э. Бернштейн), «негодяем» и «авантюристом» (Ленин), а для будущих биографов он станет таинственной фигурой. Всей своей предшествующей трудной и бурной деятельностью Парвус был подготовлен к любым превратностям судьбы, в том числе и к очередному резкому повороту, который произошел в его жизни с началом Первой мировой войны.

Эхо артиллерийской канонады еще не докатилось до Константинополя, а Парвус уже утратил интерес к турецкой экономике и вновь ударился в политику, чтобы не только напомнить о себе, но и извлечь пользу из новой ситуации. Он открыто принимает сторону Германии и начинает активно действовать в ее пользу. В своем обращении к русским революционерам и социалистам он призывал их способствовать поражению России в интересах европейской демократии. В январе 1915 г. Парвус добился встречи с германским послом в Константинополе фон Вагенхеймом, которого посвятил в свой план действий. Главный тезис этого плана состоял в том, что «русские демократы могут достичь своих целей только путем полного уничтожения царизма и разделения России на более мелкие государства. С другой стороны, Германия тоже не добьется полного успеха, если не разжечь в России настоящую революцию. Но и после войны Россия будет представлять собой опасность для Германии, если только не раздробить Российскую империю на отдельные части. Следовательно, интересы Германии совпадают с интересами русских революционеров, которые уже ведут борьбу…»[84]. Этот план произвел на германского посла должное впечатление, и потому, реагируя на просьбу Парвуса предоставить ему возможность ознакомить Берлин с его планом, Вагенхейм телеграфировал своему руководству о желательности контакта с «известным русским социалистом и публицистом» доктором Гельфандом[85]. Германское руководство сразу же заинтересовалось этим планом, и статс-секретарь иностранных дел Ягов прямо из Ставки сообщил в МИД, что на встречу с Парвусом в Берлине будет направлен сотрудник имперской канцелярии Рицлер[86].