Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности - Джули Федор

В истории образования ЧК эта решающая связь Ленина и Дзержинского укреплялась и иными способами. Когда Совнарком собрался для того, чтобы обсудить назначение руководителя для только что созданной ВЧК, выбор Ленина пал на Дзержинского, которого он называл «пролетарским якобинцем» — это стало одним из главных прозвищ Дзержинского[120]. Тот факт, что Ленин назвал Дзержинского якобинцем, обеспечил еще один уровень легитимности и постулировал преемственность, которая идет к Дзержинскому через Ленина от революционеров прошлого[121]. Этот ярлык также открывал путь Красному террору под руководством Дзержинского. Позже Бухарин в некрологе, посвященном Дзержинскому, подробно разъяснит значение этого ярлыка: «Тов. Ленин говорил тогда, что надо найти такого товарища, который имел бы в себе нечто якобинское. Вы знаете, что якобинцы — это революционеры эпохи Французской революции, которые с мечом в руках, путем безжалостного террора отражали врагов революции».

В советском мифе об основании ЧК слышатся явственные библейские мотивы. Так, в рассказе Козакова «Пролетарский якобинец» (впервые опубликованном в 1946 году)[123], в эпизоде, где описывается собрание, на котором обсуждалось образование ВЧК, Дзержинский представлен практически в роли любимого апостола: «"Теперь остается назначить председателя созданной нами Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. Надо бы найти на этот пост хорошего пролетарского якобинца!" — с этими словами Ленин посмотрел на Дзержинского. И все головы повернулись в его сторону». Образ Дзержинского как смиренного апостола, выполняющего волю Ленина, в дальнейшем закрепляется, причем акцент делается на скромности ЧК. Так, например, первую вывеску ВЧК Дзержинский якобы сам написал на куске фанеры и прибил ее к двери кабинета ВЧК в Петрограде[125].

Момент, когда Ленин направляет Дзержинского по этому пути, также описан в произведении Семена Сорина «Товарищ Дзержинский» (1957)[126].

И здесь почти библейский язык. Между тем звук разбивающего стекла подчеркивает серьезность ситуации, которая оправдывает принятие срочных и жестких мер. Метафора раскалывающегося льда на Неве наводит на мысль, что сама природа поддерживает выбор Ленина и подчеркивает божественное значение и историческую важность момента. Следовательно, создание ВЧК и назначение ее руководителем Дзержинского — вовсе не случайные и спорные решения, принятые людьми, которым свойственно ошибаться, но события, разворачивающиеся в соответствии с высшими законами, часть глобального замысла и часть грандиозного эпического революционного предания. Это решающий момент истории, последствия которого ощутят потомки через века.

Как мы увидим в последующих главах, основополагающим моментом этого мифа о создании ЧК было стремление представить эпоху ЧК и Дзержинского «золотым веком», отчасти чтобы обеспечить контрапункт тому, что происходило в дальнейшем. В главе 2 мы увидим, как этот миф использовался в эпоху, последовавшую за секретной речью Хрущева.

Образ Дзержинского имел мистическую грань, наполовину сверхъестественную ауру, которую создали и активно пропагандировали большевики. Само имя Дзержинского оказывало «почти магическое действие»[127].

Считалось, что Дзержинский интуитивно чувствовал правду, он мог воспринимать то, что сокрыто от обычного человека. Согласно Горькому, Ленин полагал, что у Дзержинского есть «тонкое чутье на правду», а Уралов писал: «Дзержинский обладал редким чутьем в деле распознавания врага. Он умел по малейшему сигналу предупредить надвигающуюся опасность, судил о человеке не по словам, а по его делам». В произведении 1962 года утверждается: «Этот удивительный человек способен был предвидеть будущее!»[130]

Проницательность Дзержинского объяснялась его качеством, которое Менжинский назвал «глубоким пониманием всех зигзагов человеческой души» и которое основывалось, помимо прочего, на его знании русской и польской литературы и делало его «несравненным психологом». Образ Дзержинского как знатока человеческой природы и психологии был экстраполирован и на других чекистов. В рецензии на сценарий о старом чекисте герой фильма описывается так: «Пожалуй, если бы существовала наука о человеческой природе, он стал бы самым тонким ее знатоком. Особый дар позволял ему заглядывать в сердца людей и понимать, кто стоит перед ним»[132].

Писали, что Дзержинский видел даже души людей. Его жена так вспоминала их первую встречу: «Он посмотрел на меня пристально, и мне показалось, что он видел меня насквозь». Удивительно проницательный, огненный взгляд был одним из характерных признаков Дзержинского из советского культа[134]. Дзержинского иногда называли «неусыпным оком» революции[135].

Подобные метафоры применялись также и к ЧК. С 1920-х годов образ «всевидящего ока» ВЧК стал часто использоваться. 20 декабря 1922 года на страницах «Правды» была опубликована поэма Демьяна Бедного, в которой он восхвалял чекистское «неспящее всевидящее око»[136], тут же приводилось высказывание Дзержинского «ВЧК — это зоркий глаз, проникающий повсюду»[137].