Охотники за нейтрино. Захватывающая погоня за призрачной элементарной частицей - Рэй Джаявардхана

Правда, на новом месте Паули так и не воспрял духом. Исследования не ладились, он даже подумывал завязать с физикой и взяться за написание утопического романа. Разочарованный Паули жаловался в одном из писем Бору, что проблема заключалась совсем не в нехватке времени на научные исследования: «Я просто туп и ленив. Эх, если бы кто-нибудь ежедневно давал мне встряску! Но с тех пор, как делать это стало некому, приходится изыскивать другие средства, чтобы оживить интерес к физике». Возможно, Паули не мог сосредоточиться на работе, так как его расхолаживала вольготная жизнь в Цюрихе: он плавал в озере, обедал в дорогих ресторанах, посиживал с коллегами в пивных, общался с известными адвокатами, писателями и деятелями искусств. После такой передышки, продлившейся несколько месяцев, Паули удалось завершить в соавторстве с Гейзенбергом две важные научные работы по теории квантовой электродинамики, описывающие взаимодействие света и материи.

Именно тогда Паули влюбился в Кэти Деппнер, с которой познакомился на вечеринке у одного из друзей. Вольфганг впервые повстречал Кэти несколькими годами ранее, будучи в Берлине. В Швейцарии между ними вспыхнула бурная страсть, уже в декабре 1929 г. они поженились. Однако этот роман с самого начала был обречен. Еще до брака с Паули Кэти увлеклась другим мужчиной, а после свадьбы отказалась порвать с любовником. Паули знал об интрижке и пытался как-то с этим ужиться. Он шутил, что женился «кое-как», и обещал друзьям, что всем разошлет письменные уведомления, если его супруга все-таки сбежит с любовником. Этот мезальянс просуществовал около года, после чего ожидаемо последовал развод. Паули, сокрушенный и опечаленный, жаловался, что любовь всей его жизни предпочла ему посредственного химика. «Да был бы это хотя бы тореадор – кто-нибудь настолько привлекательнее меня! А тут – какой-то химик…» – сетовал он.

Правда, несмотря на неурядицы в личной жизни, Паули сумел вновь сосредоточиться на науке и восстановить творческий подход к работе. Из всех животрепещущих научных проблем в тот период его наиболее волновал хаос, который царил в ядерной физике. К 1930 г. теория квантовой механики уже пользовалась безоговорочным авторитетом, причем благодаря этой теории удалось достичь ошеломляющих успехов. Но сохранялась одна заковыристая проблема: физики заметили, что всякий раз, когда радиоактивный атом теряет электрон, часть высвобождаемой при этом энергии куда-то девается. Это противоречило фундаментальному физическому закону сохранения энергии: количество исходящей энергии должно быть равно количеству затраченной. Такое несоответствие озадачивало многих ведущих ученых, в том числе Паули, так как указывало на принципиальный изъян в понимании квантовой физики.

Вся эта история началась еще в 1896 г., когда французский физик Анри Беккерель совершенно случайно открыл явление радиоактивности. Беккерель оставил в выдвижном ящике несколько фотопластинок, нечаянно положив рядом с ними образцы солей урана. Через несколько дней он с удивлением обнаружил на фотопластинках пятна, как будто они были засвечены. Беккерель догадался, что соли урана испускают какое-то неизвестное излучение. Ученый поставил несколько уточняющих опытов и выяснил, что такое излучение действительно существует, причем является неотъемлемым свойством урана. Любопытная находка Беккереля заинтересовала многих ученых. В те годы в Кембридже работал Джозеф Томсон – первооткрыватель электрона. Он рассказал об открытии Беккереля своему аспиранту Эрнесту Резерфорду и посоветовал обратить внимание на это явление. Резерфорд приехал в Англию из пасторальной Новой Зеландии. Он был четвертым из 12 детей в простой крестьянской семье, что не помешало ему блестяще учиться в университете. Кстати, Резерфорд экспериментировал с радиоприемником примерно в тот же период, что и Маркони[9]. Получив именной грант, Резерфорд перебрался в Англию, где намеревался подготовить докторскую диссертацию на тему радиоволн под руководством Томсона. Действительно, живо заинтересовавшись открытием Беккереля – а также, вероятно, зная о скептическом мнении известного физика лорда Кельвина, считавшего, что «у радио нет будущего», – Томсон порекомендовал Резерфорду исследовать этот новый вид излучения.

Резерфорд приступил к систематическому изучению беккерелевских «урановых лучей». Для этого он поставил ряд хорошо продуманных экспериментов. Он оборачивал уран в алюминиевую фольгу, постепенно увеличивая количество таких оберток. Резерфорд пришел к выводу, что уран испускает как минимум два типа лучей. Первый тип лучей, которые он назвал «альфа-излучением», не мог проникнуть даже через лист тонкой алюминиевой фольги. Лучи второго типа, «бета-излучение», пробивали защитный слой в 100 раз толще. Французский физик Поль Виллар, экспериментируя с солями радия, в 1900 г. открыл и третий тип излучения. Естественно, это явление было названо «гамма-излучением» – по третьей букве греческого алфавита.

Тем временем в Париже Пьер и Мария Кюри также заинтересовались лучами, которые открыл Беккерель. Пьер Кюри, выросший во французской столице, получил домашнее образование – в основном от отца, который был врачом. Окончив физический факультет в Сорбонне, Кюри стал преподавателем физики в этом университете. Вместе с братом он ставил эксперименты, связанные со сжатием кристаллов, – Кюри обнаружил, что таким образом можно генерировать электричество. Позже Кюри исследовал явление магнетизма, посвятив этой проблеме свою докторскую диссертацию; в частности, он открыл, что магнитные свойства веществ изменяются в зависимости от температуры. Мария (в девичестве Склодовская) родилась в польской преподавательской семье и стремилась во что бы то ни стало получить высшее образование. Еще подростком она посещала тайную школу для девушек, организованную польскими патриотами, несмотря на то что власти царской России запрещали подобную деятельность[10]. Позже она работала гувернанткой в богатых варшавских семьях, помогая таким образом сестре оплачивать обучение в парижском медицинском институте.

В возрасте 24 лет Мария сама смогла перебраться в Париж и поступить в Сорбонну. Один из преподавателей Марии познакомил ее с Пьером Кюри; вскоре Мария и Пьер не только отлично сработались, но и полюбили друг друга. В одном из писем к Марии Пьер признавался: «Как было бы прекрасно (об этом я не смею даже думать) вместе пройти по жизни, мечтая: Ваша патриотическая мечта, наша гуманитарная мечта и наша научная мечта. Из всего этого единственная мечта, которая, я верю, может осуществиться, связана с наукой». Сначала Мария отказывалась выйти замуж за Пьера, но наконец согласилась, и они поженились в 1895 г. Это был крепкий союз. Мария писала: «Нас с мужем так тесно связывала наша взаимная страсть и общая работа, что мы практически все время проводили вместе».

Супруги Кюри предложили термин «радиоактивность» в качестве наименования феномена, открытого Беккерелем, и стали искать другие вещества, также обладающие подобными свойствами. Занимаясь лабораторными исследованиями, Кюри установили, что минерал настуран содержит еще два ранее неизвестных элемента, которые еще более радиоактивны, чем уран. Один из этих элементов они назвали «полоний» в честь Польши – родины Марии Кюри, а второй – «радий». Радий давал такое сильное излучение, что даже был теплым на ощупь. Кюри выяснили, что радиоактивность присуща отнюдь не только урану, а также доказали, что некоторые химические элементы выделяют энергию спонтанно, без какого-либо внешнего воздействия.