Ничего не скажу - Владимир Станиславович Елистратов

получил баллов за статью под названием «Актуальные проблемы сравнения букв “жо” и “пэ” в современном межкультурном дискурсе» в этом самом «Дерьмокопусе»? Триста баллов! Ура! Я буду переизбран.

Ужас.

И вот я сажусь писать отчет. Мне страшно. Но мне помогает жена. Вернее, она руководит. Потому что она меня направляет и успокаивает.

Я девушка эмоциональная. Если я самолично сяду писать отчет один, я буду кусать монитор, выгрызу все клавиши и съем мышку. Кроме того, я получу очень мало баллов.

– Ну, давай начнем, мудрая Вавиценна моя… – говорит жена.

– Давай начнем, – вздыхаю я, – товарищ командир.

– Сколько ты, Вовиандр мой, прочитал курсов в этом семестре?

– Десять. Кажись…

– Так. Десять по тридцать шесть часов – триста шестьдесят. По полбалла за час – это будет…

– Чего так мало-то?! Я ж душу во все это вкладывал… – возмущаюсь я.

– Не знаю. Твоя душа никого не интересует, кроме меня. А здесь так написано: полбалла за час. Итого: сто восемьдесят.

– Сволочи!

– Не ругайся, от этого портится стул. Сколько экзаменов и зачетов?

– Пять – того, пять – того.

– Сколько студентов сдавало экзамены и сколько зачеты?

Я, кряхтя, роюсь в своем засаленном ежедневнике:

– Экзамены – сто шестьдесят четыре. Зачеты – девяносто семь.

– Очень хорошо… Значит: ноль целых две десятых балла на человека за экзамен и ноль целых одна десятая балла за зачет.

– Гады! Я ж там нервов три ведра оставил с этими андроидами… Они же Гондурас с гамадрилом путают…

– С гамадрилами, Воводрилище мое, потом разберемся. Так-так, это будет…

– Даже не говори, слушать больно.

– Ладно. Посчитала. Идем дальше. Ты консультации давал?

– Нет, не давал.

– А если подумать? – Жена смотрит на меня, и я прочитываю в ее глазах то, что прочитал Штирлиц в глазах своей супруги на знаменитом немом свидании в кафе. Только я не курю, как Штирлиц, а грызу ногти, как Гитлер. Я начинаю прозревать:

– Давал. Еще как давал! Раздавал, можно сказать, направо и налево.

– Общие или индивидуальные? – «Ее глаза, как два тумана».

– Общ… индивидуальные! Конечно же, индивидуальные.

– Отлично. По баллу за консультацию.

– А…

– Инновационные и модернизационные методы во время проведения лекций, семинаров, зачетов и экзаменов использовал? И если да, то сколько? Подумай…

– А сколько там за это баллов?

– По пятнадцать за инновационный и по двадцать пять за модернизационный.

– Ого!

Я долго сижу в задумчивости, как роденовский мыслитель. Жена, устав от меня как от мыслителя:

– Ну хорошо. Например, ты студентам улыбался?

– Что я, параша американская, чтобы всеми семьюдесятью альпийскими зубами лыбиться?

– Подумай…

– Ну, скажем, улыбался…

– Сколько раз за лекцию?

– Ба-а-алин. Хрен его разберет. Ничего не понимаю.

– А вот известная американская улыбчивая, как ты изящно выразился, параша, Энтони Тухельштейн, выдающийся доктор психоанализа, подробно посчитал, что человек должен улыбаться другим людям не реже двух раз в минуту.

– А на фига?

– Это, согласно методу Тухельштейна, вырабатывает полезные вещества в организме. Сотни полезных веществ. Причем и у того, кто улыбается, и у того – кому.

– Я бы этого твоего Тухеля вместе со Штейном на пару месяцев в Матросскую тишину посадил, пусть они там своей лыбой перед урками попальцуют… Они их…

– Так вот. Если ты, урка-Вовурка, за лекцию, длящуюся девяносто минут, улыбался студентам сто восемьдесят раз, то это – инновационный метод. Метод Тухельштейна. 15 баллов. Улыбался ты студентам сто восемьдесят раз за лекцию? Да или нет?

– Улыбался, – быстро соглашаюсь я.

– Хорошо, пятнадцать баллов есть. Презентации лекций и семинаров проводил?

– Это когда с компьютера? На хрена он мне? Я и так, по-человечески могу самоизъясниться, без этого транснационального очка глобализма.

– Смотри. Известный британский педагог Эльза Блевангогель разработала новый инновационный метод презентации материала. Называется: «метод четырех углов с аплодисментами», «Фор Корнерз уиз Эпплоз». Сокращенно Эф Си Ай. Весь мир знает этот метод. И активно использует. К примеру, тебе надо, чтобы студенты усвоили тезис: «в русском языке несколько падежей».

– Глубоко… Волга впадает в Каспийское… Вообще-то их шесть.

– Это не важно и никого не интересует. Информация должна преподноситься максимально просто и доступно. И вот. Что ты делаешь? Во-первых, ты раздаешь всем студентам распечатки, где крупно предъявлено: «В русском языке несколько падежей». Дальше студенты должны пять минут внимательно изучать этот тезис. Угол первый! Уау! Дальше ты выводишь с компьютера на экран: «В русском языке несколько падежей». Студенты внимательно пять минут изучают этот тезис. Угол второй! Улавливаешь? Затем ты громко говоришь: «В русском языке несколько падежей». Пять минут напряженной интеллектуальной тишины. Угол третий! И затем вы все хором повторяете: «В русском языке несколько падежей!» Угол четвертый! Йехоу! И пять минут дружно аплодируете сами себе.

– Зачем это?

– Аплодисменты – неотъемлемый элемент метода Эльзы Блевангогель. Называется: психосоматическое закрепление нейролингвистического кванта информации.

– Ёшкин хренотип… Это что же за идиотизм?

– Использовал ты на своих лекциях и семинарах метод Эльзы Блевангогель? Да или нет?

– Использовал.

– Пятнадцать баллов. Теперь о модернизации. Вот здесь, Вовизация моя, в инструкции сказано: «К числу новейших модернизационных методов в первую очередь относится гибкое внедрение экологических компонентов обучения во всю парадигму профессиональных компетенций».

– Ничего не понял. Полная хрень с луком…

– Это значит, Вовалка-непонимался моя, что о чем бы ты ни рассказывал в своих заплесневелых советских лекциях, ты должен обязательно, чурочка моя, упомянуть экологию, зеленое движение и все такое… И тогда все твои пещерные, ретроградные, узколобые, гнилостно-ригидные лекции станут современными и прогрессивными.

– Как же я упомяну экологию, если я рассказываю, например, о татаро-монгольском иге?

– А что, татаро-монгольское иго не причинило вреда экологии?

– Может, и причинило. Откуда я знаю.

– А ты скажи, что причинило, и получишь двадцать пять баллов.

– Может быть, мне в связи с татро-монгольским игом еще и про Туборг рассказать?

– Какой еще Туборг?

– Ну, эта косомордая шведская чувырла…

– Грета Тунберг?

– Во-во.

– Я ему об экологии, а он опять про пиво «Жигулёвское». Ладно. Понимаю. Жарко. Ты, Вовология, упоминал когда-нибудь в своих лекциях о Грете Тунберг?

– Нет, свят-свят-свят! – я на всякий случай трижды перекрестился.

– Ладно. Зададим вопрос иначе. Сколько раз в течение твоих лекций и семинаров ты, Вовунберг, упоминал а) о глобальном потеплении, б) о проблеме утилизации пластиковых отходов, в) о Грете Тунберг?

– А сколько надо?

– Пять раз – а), пять раз – б), пять раз – в).

– Все так и было, командир. А, бэ, вэ. Ровно по пять раз. Грета Тунберг заявила, что татаро-монголы сжигали города, способствуя глобальному потеплению климата, и варварски оставляли после себя множество неутилизированных пластиковых отходов.

– Отлично. Двадцать пять баллов помножить на три будет семьдесят пять… Растем.