220 вольт - Вячеслав Калошин

Только вместо кранов у них сверху была какая-то длинная кочерга.

– Это предоперационная. Тут врач и все участвующие в операции переодеваются и моются. А кран такой специальный, чтобы врачи могли открывать и регулировать температуру воды локтем – заметив мой интерес, прояснила она и она показала как. И в самом деле удобно.

– Вот там у нас стерилизационная – она забрала у меня банку – там вот в таких вот биксах – она качнула железякой – мы стерилизуем инструмент.

– Вот видите красную полосу на полу? – Показала она. Я подтвердил, что да вижу – когда операционная подготовлена, за нее могут заходить только люди во всем стерильном. Но сейчас операционная грязная, поэтому прошу – она сделала приглашающий жест.

Я прошел в стерилизационную. Ну комната как комната. Стол. Широкое окно с здоровенным подоконником в соседнюю комнату и три здоровых бочонка, лежащих на боку. Агрипина Никитична подошла к одному, открыла крышку в торце и вставила туда биксу. Ну прям как пыж в пушку. Ага. Значит боченки это стерилизаторы. Если я правильно помню, в эти времена стерилизацию делали жаром, значит боченки это по сути обычная духовка.

– Ну а это у нас операционная – повела она рукой – это стол, это светильник, а это баллоны для наркоза.

– Вот, Агрипина Никитична – вспомнил я задание главсестры – а почему операционная дневная?

– Дело в том, что светильник не очень надежен. И если он сломается, то операцию завершают при дневном свете. Для этого у нас даже есть специальные зеркала, которые в этом случае мы расставляем около стенки, чтобы больше света доктору дать.

– А почему тогда просто не прикатить второй светильник из соседней операционной? – поинтересовался я.

– На данный момент график операций очень плотный, мы не можем себе этого позволить…

– А если например, устроить дежурство электрика? Идет операция, что-то пошло не так, а он тут как тут? – подал инициативу я.

– Ну до сих пор у нас не было слесаря, которого можно допустить на операцию – с улыбкой поведала она.

Ладно, со светильниками этими придумаем что-нибудь, а как тут с проводкой? Я повел головой вокруг. Та же самая тряпичная проводка «на изоляторах», только сверху наклеили что-то типа клеенки. На мой молчаливый вопрос Агрипина Никитична пояснила:

– При подготовке операционной используются различные растворы, от этого с проводкой раньше были проблемы. Теперь все сестры стараются избегать ее.

– Так это же нарушение правил дезинфекции! Оттуда столько грязи теперь расползается! – не понял я. Ведь сколько не видел всякого про медицину, но всегда там моют и стерилизуют все напропалую.

Медсестра только горестно вздохнула и пожала плечами. Типа «ну а что делать, раз такое…».

Я многословно поблагодарил медсестру за проведенную экскурсию и пошел искать свое начальство. В конце-концов, пора навестить столовую, а то время обеда уже. Я про замену лампочек если что.

* * *

Около кабинета Михаила стоял, опершись плечом на стенку, невысокий мужик. Если мерить шаблонами из фильмов будущего, то больше всего он был похож на извозчика. Фуражка с лопнувшим по середине козырьком, какая-то толи куртка, толи пиджак, из под которого виднелось что-то вроде рубашки. Картину завершали штаны, заправленные в кирзовые сапоги. В общем этакий пролетариат чистой воды.

Коротко кивнув ему, я дернул дверь. Она не поддалась.

– Нету его, паря. Сам жду – от мужика несло чем-то кислым.

– Спасибо, тогда и я подожду – я встал по другую сторону двери. Потом подумав, немного отодвинулся еще, уж больно от мужика несло.

– А ты хто тут такой будешь? А то раньше тебя не видел – мужику видимо было скучно просто так стоять.

– Слава я. Память потерял. Пока Василий Васильевичем временно назначен слесарем по электричеству – ответил я.

– Эхма. Паря, так это значит я из-за тебя прокорму лишился? – он отлип от стенки.

– Если именно Вы были электриком до меня, то не из-за меня, а из-за пьянства. Много жалоб уже услышал. – лениво ответил я, разглядывая противоположную стенку.

– Да што ты, Славка понимаешь. Счас я тебя… – он попытался взять меня «за грудки», но из-за разницы в росте получилось скорее помять мою рубашку в районе живота.

Вот не люблю я драк. Вот эти вот махания руками, фингалы и прочие взгляды поверх рукава, вытирающего бегущую из носа кровь. Чем больше дистанция до противника, тем мне комфортней. В школе для разрыва дистанции я без какого-либо зазрения совести использовал первые попавшиеся под руку средства: от чужого портфеля до валяющихся палок. А в компьютерных игрушках первым делом прокачивал всякие снайперские приблуды. Эх, где вы, мои игрушечки…

Но тут не школа, поэтому я без особых раздумий чуть повернувшись вправо, приподнял левую ногу и со всей силы топнул. Ну а то, что под моей ногой оказалась нога этого извозчика, так кто ему виноват? Смотреть же надо, куда ноги ставишь.

– Ты чего подлыми приемчиками дерешься… Это не по-мужицки же – проорал сквозь слезы скачущий на одной ноге мужик.

– Я же говорил – память потерял. Не знаю, что можно, а что нельзя – улыбнувшись, я провел ладонями сверху вниз, разглаживая складки на рубашке – но если трудящийся пролетариат попросит, могу попытаться вспомнить.

– То-то я иду и слышу, как Ефимыч блажит. Аж ушам не поверил – по лестнице спускался Михаил – за расчетом пришел?

– А чего он… – начал было извозчик – я хотел как полагается, а он…

– А что он? – спросил Михаил, глядя на меня.

– А он – ответил я – на ногу наступил. Для профилактики.

– Видишь, для профилактики – сдерживая улыбку, повернулся Михаил к мужику – пошли, болезный, подпишу тебе бегунок.

Все-таки я пришел вторым, поэтому очередь есть очередь. Я молча смотрел через открытую дверь, как Михаил сверяется с какими-то записями и что-то пишет в протянутый ему листочек. Вскоре он закончил.

– Вот ужо я тебя… – пробурчал мужик, проходя мимо меня.

– Следующий раз будет выше, по яйцам – произнес я, не глядя на хромающего и уже официально бывшего электрика.

Тот чего-то пробурчал и окончательно скрылся с наших глаз.

– Новый анекдот про врачей хочешь? Так, пациент. У меня для вас две новости. Одна хороша, а другая плохая. С какой начинать? – я прицелился пальцем в Михаила.

– Давай с плохой – уже заранее улыбаясь, подыграл Михаил.

– Плохая состоит в том, что мы вам ампутировали здоровую ногу. – я рукой показал «чик и готово».

– А хорошая тогда какая-же?

– А хорошая состоит в том, что больную ногу можно вылечить!

Нет, все-таки