Джунгли. В природе есть только один закон – выживание - Йоси Гинсберг

Карл заметил, что мы все настроены слегка скептически. «А знаете что? Я куплю у вас золото, – заявил он, – вы заплатите мне всего лишь три тысячи боливиано, а остальное отдадите золотом».

«А если мы ничего не найдем?» – спросил я.

«Такого просто быть не может, – ответил Карл. – Я проработал там целых два года и всегда находил золото».

Кевин и Маркус сдержанно улыбнулись, но меня охватила «золотая лихорадка», я жаждал поскорее отправиться в путешествие и возлагал на него большие надежды.

«За пять дней мы построим плот, – сказал Карл, возвращаясь к нашему походу, – и сплавимся на нем по Туичи. Мы проплывем порядка ста двадцати миль и достигнем устья реки Бени». Он указал на карту. «Там находится город Рурренабак. Оттуда мы можем сесть на самолет в Ла-Пас или же, если хотите, мы можем пройти чуть дальше и заехать на ранчо моего дяди в провинции Рейес».

Мы все с энтузиазмом одобрили предложенный план. К списку необходимых вещей Карл добавил также ружье и боеприпасы. Он объяснил, что его люди не пойдут с нами, а значит, нам понадобится хорошее оружие для самозащиты и охоты. «Оно стоит дорого, но в конце нашего путешествия мы сможем продать его в Рурренабаке».

«Но здесь же царит военная диктатура, – запротестовал я. – Разве не опасно покупать оружие?»

«Ты прав, это рискованная затея, но нельзя отправляться в джунгли без ружья, к тому же за пределами города военные никого ловить не будут. У меня есть друг, он сидит в тюрьме, здесь, в Ла-Пасе. Он расскажет нам, где достать оружие, к тому же Канадец Пит всегда рад посетителям, особенно если они хорошо платят ему».

«Канадец Пит?». Имя показалось мне знакомым. «О нем упоминалось в журнале путешественника в еврейском доме, – сказал я. – Приятный парень, любит посетителей, особенно тех, кто приносит курицу. Карл, как насчет того, чтобы навестить его и выведать всю необходимую информацию?»

По пути в тюрьму «Сан-Педро» мы с Кевином остановились на рыночной площади, чтобы купить добротную большую курицу. Мы попросили мясника ощипать и нарезать ее. Несколько офицеров полиции патрулировали тюремные ворота. «Вы к кому?» – спросили они.

«К Питу, канадцу».

«А в сумке что?» – «Курица».

Они отвели нас в вестибюль и после быстрого обыска разрешили войти.

Во дворе заключенные обступили нас со всех сторон. «Вы к кому?»

«К Питу, канадцу».

«Опять к Питу? – недоверчиво проворчал один из них, а затем крикнул: – Эй, Пит, к тебе гости!»

Пит быстро спустился со второго этажа и с энтузиазмом помахал нам рукой.

«Вот же чертов счастливчик, – проревел один из его сокамерников, иностранец, – к тебе приходят уже в третий раз за неделю. Посмотри, какое ты уже пузо себе отрастил!»

«Вы израильтяне?» – спросил Пит с улыбкой.

«Я американец, – ответил Кевин, – а мой друг – израильтянин». Мы обменялись рукопожатиями, и Пит пригласил нас в свое логово.

Тюремное здание было довольно необычным: двухэтажным и очень старым. Кроме того, на стенах беспорядочно висели какие-то куски дерева, гофрированной жести, тряпок и другого подручного материала. По лестнице, располагавшейся в конце коридора, мы поднялись в камеру какой-то неопределенной геометрической формы. Она была сделана из деревянных балок, жестяных панелей, асбеста и фанеры. Потолок, обитый листами пластика, был низким и скошенным.

«Дом, милый дом», – весело сказал Пит.

Кровать стояла в глубине камеры, там, где потолок ближе всего находился к полу. Мы с Кевином уселись на нее, слегка сгорбившись. Пит устроился на коврике на противоположной стороне комнаты примерно в полутора метрах от нас. В углу у двери стояла электрическая плитка.

«Это тебе», – сказал я, протягивая ему тяжелый пакет. «Курочка! – воскликнул он. – Моя любимая. Спасибо, парни».

Из-за отсутствия окон в комнате было душно, однако сквозь листы пластика пробивались солнечные лучи. Пит достал потрепанный блокнот, ручку и попросил нас написать наши имена и адреса.

«В один прекрасный день, когда я отсюда выйду, я накину рюкзак на спину и повидаю всех тех замечательных людей, которые навещали меня».

Кевин открыл блокнот. «Да у вас тут пол-Израиля побывало», – сказал он, глядя на длинный список адресов.

«Да, большинство моих гостей – израильтяне, – сказал Пит. – У них есть какая-то книга, в которой они советуют друг другу навестить меня. И все приносят курицу».

Пит начал рассказывать, как он оказался в боливийской тюрьме. Он попался на контрабанде килограмма кокаина и был приговорен к восьми годам. Поведав свою историю, он предложил провести для нас экскурсию.

Мы вышли во двор. Местечко было довольно странным и напоминало турецкую тюрьму из фильма «Полуночный экспресс». Огромную территорию двора окружали две стены: внешняя и внутренняя, за которой и находилось обветшалое здание тюрьмы. Здесь не было ни решеток, ни запоров, поэтому двор больше напоминал рыночную площадь, по которой заключенные свободно перемещались. Лоточники торговали фруктами, мороженым, пирожными и другими сладостями. Здесь было даже небольшое кафе, бильярдный зал и кинотеатр.

«Это все принадлежит заключенным, – объяснил Пит. – Если у тебя есть бабки, ты можешь создать свой бизнес и жить здесь припеваючи. Один из заключенных владеет кафе, другой – овощным стендом, а кто-то даже приторговывает травкой. Деньги правят всем. Тут тебе даже не предлагают камеру или комнату, ты сам должен купить ее. Когда я попал сюда впервые, несколько дней я ночевал на полу в ванной до тех пор, пока мне не дошли деньги, которые мама послала из Канады. Потом я купил небольшую комнатку и оборудовал ее.

За еду мы здесь тоже платим. И одежду нам не выдают, ее мы тоже покупаем. Там на втором этаже сидит богатый политический преступник. Так у него вообще апартаменты с мебелью, теликом, короче, все есть. Здесь нет крупных барыг, потому что они просто не попадаются. Полиция хватает такую мелкую рыбешку, как я».

Вся жизнь во дворе крутилась вокруг пруда, расположенного в центре. Заключенные стирали там вещи, а в теплую погоду даже мылись, ведь за душ надо было платить. Мимо нас прошел заключенный, торгующий фруктовым льдом. Я хотел купить Питу мороженое, но он вежливо отказался.

«Пойдемте, я покажу вам тюремные трущобы», – предложил он. У кромки стены мы увидели несколько небольших камер, вплотную расположенных друг к другу. Они были построены из дерева и жести и больше напоминали свинарники, нежели жилье для людей. Здесь обитали те, у кого не было денег, и место это казалось довольно неприглядным.

«Когда я оказался здесь впервые, в стране случился военный переворот и к власти пришла армия. Повстанцы пробили тюремные стены, и практически все преступники сбежали. А мне, как обычно, не повезло, потому что меня держали в крыле для заключенных, ожидающих суда, и я не смог бежать».