Зюзюка, или Как важно быть рыжей - Екатерина Вильмонт

– Зюзюка, скажи, а как мне быть, ведь послезавтра этотпридет, смерд…

– Не смерд, простолюдин, я слово позабыла…

– Простолюдин? Ну пусть простолюдин, – засмеяласья. – Он мне нравится.

– Ты замуж за него хочешь или так, поблудить?

– Ну, сперва надо, наверное, поблудить, а там виднобудет.

– Да что видно-то, где? Именно ничего не видно, зеркаловон пустое. Он тебя обесчестит… и сгинет.

– Обесчестить меня уж никак нельзя, это со мной ох какдавно случилось…

– Поблудить очень охота?

– Охота, Зюзюшенька, – вздохнула я.

– Ох и нравы у вас нынче, ох и нравы, даже бабка твоя,хоть и любила поблудить, но вслух никогда…

– Времена меняются.

Да уж, я насмотрелась… Я же одно время при дворе жила, тогдатоже блудили… Ох блудили! Это потом, в имении у Милорадовых девицы себя блюли,по такой надобности никогда ко мне не обращались, только все про замужество, нуа уж как замуж выйдут, бывало, и блудят, куда ж денешься, но я их от большихбед остерегала. Одной барышне, да нет уж, барыне тогда, не помню сейчас, кемона тебе приходилась, я помогла… Муж у нее хороший был, добрый, щедрый,красавец собой, а она возьми и влюбись в прощелыгу заезжего. Супруг-то деломзанят был, заводы у него за Уралом имелись, не лежебока какой-нибудь, а ей-то,голубоньке, скучно, она все романы читала, на клавикордах играла, вышивала, атут барин один к соседям гостить пожаловал, она и влюбилась со скуки-то, грехмежду ними случился, она даже про меня забыла, вскружил он ей головку-то и сталподбивать с ним в Париж ехать… Клялся, божился, что все устроит, вывезет еетайком из России, вроде как свою сестру, никакие преграды ему не страшны, мол,ну сама знаешь, чего мужчины сгоряча обещают, и она, дуреха такая, уж в дорогусбираться начала, тайком от челяди…

– И что? – в нетерпении перебила я.

Совсем уж было приготовилась… Ай, я вспомнила, Дунечкой еезвали, так вот Дунечка стала свои фамильные драгоценности собирать, а их многобыло, дорогущие, и тут обо мне вспомнила. Зюзюка, говорит, покажи, что со мнойбудет? Ну я и показала… Сидит она в убогой комнатенке на постоялом дворе, безденег, без драгоценностей, одна-одинешенька и слезами горючими умывается.Побелела вся и спрашивает: «Зюзюка, милая, что же он, меня бросит?»«Беспременно бросит, – отвечаю, – видать, прознал про твоидрагоценности, вот и решил со своей любовницей, которую за сестрицу выдавал,обмануть тебя таким макаром…» Она как ножкой топнет, как закричит: «Все тыврешь…» А у самой в голосе отчаяние, понимает она, что я правду говорю.Поплакала она, покричала, а потом одумалась. Отказала тому прощелыге и с техпор только о муже и детях до самой смерти думала. Умерла она не старой, отгрудной жабы, а перед смертью все меня под подушкой держала, просила доченькуее беречь, а еще сказала: спасибо тебе, моя милая Зюзюка, если бы не ты, я бы исвою жизнь погубила, и Ванечкину, и деток… С этими словами и отошла… Да, вотеще что, имей в виду, я и днем все знаю, все слышу и вижу. Ох, устала я снепривычки-то, спать хочу, да, и если блудить с простолюдином вздумаешь, ладноуж, блуди, но не просто так…

– А как?

– Ну, чтоб понести, тьфу, залететь… Может, дочкаполучится, так еще пожить охота…

И она умолкла. Видимо, заснула. Я ущипнула себя за руку,больно… Значит, мне это все не приснилось. Зюзюка на самом деле ожила. Знаете,как уютно, как защищенно я себя почувствовала. Есть на свете кто-то – иличто-то? – кому я небезразлична, кто лучше меня знает историю моей семьи ипусть из эгоистических побуждений, но заботится о продлении рода… С ума сойти!Или я уже сошла с ума и мне это просто примерещилось в бреду сегодняшнейэйфории?

Я положила Зюзюку под подушку, легла и сразу уснула.

Утром первой моей мыслью было – это все сон. Я схватилаЗюзюку, но она была такой, как всегда. Достала пудреницу, открыла… Ничегоинтересного, пудреница как пудреница. Конечно, мне все просто приснилось. Но наруке красовался синяк… и как прикажете это понимать? Смешно ведь думать, что вдвадцать первом веке у сорокалетней, вполне нормальной женщины… хотя, может, яобольщаюсь и я далека от нормы? А ущипнуть себя могла и во сне, запросто…Ладно, буду считать, что это был сон, а ночью посмотрим… А пока буду готовитьсяк приему… простолюдина! Смешно, ей-богу… Между прочим, он с виду очень дажепородистый… Ерунда. Просто я, видно, так измучилась от одиночества… И вдругменя осенило: а ведь вчера был день смерти бабушки… А я, мерзавка, забыла.

– Прости, Зюзюка, я забыла.

Да, кажется, я все-таки спятила.

И я поехала на Донское кладбище, положила цветы на бабушкинумогилу, ее любимые желтые хризантемы…

Я вышла из лифта и обмерла. У двери Егора сидела собака!Дивной красоты голубоглазая хаски. Она сидела и улыбалась! Господи, какаяпрелесть! И тут же я вспомнила, что именно такую собаку видела в пудренице.Ничего себе!

Я уже вставила ключ в замок, но меня неудержимо тянулопообщаться с собакой.

– Привет, собака!

Она еще шире улыбнулась.

– Тебя можно погладить?

Наверное, я бы не очень удивилась, если бы она мне ответила.Но собака молчала. Я погладила ее. Похоже, она была мне благодарна.

– А чего ты здесь сидишь? Ты чья?

В этот момент приоткрылась дверь еще одной квартиры. Наплощадке их три. Оттуда выглянула пожилая дама.

– Здравствуйте! – сказала я. – Я ваша новаясоседка, меня зовут Дарья.

Дама весьма благосклонно улыбнулась в ответ и вышла наплощадку.

– Очень, очень, рада! Меня зовут Эмилия Казимировна, Выуже окончательно переехали?

– Да. Может быть, зайдете ко мне как-нибудьпо-соседски.

– О, с удовольствием, а вы одна будете жить?

– Да, одна. А что это за чудная псина?

– Так это же Себастьян, пес Егора. Вы с ним еще незнакомы?

– С Егором чуть-чуть знакома, а вот с этим красавцемеще не имела чести… Но почему он тут сидит? Егора нет дома? Или он сбежал, аЕгор его ищет?

Дама вдруг прижала палец к губам и подошла ко мне совсемблизко.

– Нет, в том-то и дело, что Егор дома, и у него сейчас…женщина, ну вы понимаете? А Себастьян при… этом не желает присутствовать… воет,вот Егор его и выставляет.

– Значит, вся лестничная клетка знает, когда к немудамы приходят и зачем? – засмеялась я.

– То-то и оно.

В этот момент в ее квартире зазвонил телефон. Дама смущенноразвела руками и засеменила к себе.

– Себастьян, может, в гости зайдешь? – я открыладверь своей квартиры и пригласила пса.