Гренадилловая шкатулка - Джанет Глисон

Бесцеремонно брошенный на крыльце, словно бушель[8]тростникового сахара, я постучал и стал ждать. Минуты текли, но на мой стук никто не отзывался. Замерзший и усталый, я начал терять терпение и, в конце концов не выдержав, подергал дверную ручку. Дверь оказалась не заперта. Передо мной открылось похожее на пещеру помещение кухни, где трудились человек десять прислуги. Я важно прокашлялся.

— Добрый день. Вас приветствует Натаниел Хопсон. Я приехал из Лондона. Полагаю, миссис Эстер Каммингз ожидает моего прибытия. Могу я видеть эту добрую леди? — учтиво и громко, насколько позволяли застывшие губы, обратился я к челяди.

Те и не думали отрываться от своих занятий, продолжая как ни в чем не бывало чистить овощи, мельчить сахар, полировать бокалы и пересчитывать ложки с тарелками. Миссис Каммингз, властная домоправительница, как я вскоре обнаружил, отвешивала коринку на медных весах, отчитывая судомойку за удручающую безалаберность. Только эта девушка и обратила на меня внимание. При моем появлении ее глаза округлились, как шиллинги, хорошенький ротик приоткрылся, словно распускающийся бутон.

Миссис Каммингз отряхнула ладони над большой формой для пудинга, вздыбив перед собой облако мучной пыли.

— Что с тобой сегодня, Конни? Разве ты чему-нибудь научишься, если будешь пялиться как полоумная на все, кроме того, что делаешь? Перестань суетиться и взвесь мне четверть пека[9]муки, влей полпинты пивных дрожжей, замеси тесто на теплом молоке и, пока оно будет подниматься, вымой этот изюм. Затем добавь сливочного масла и розовой воды, просей сахар, измельчи корицу, гвоздику, мускатный орех — кстати, на изюме не экономь…

Внимая сложным наставлениям миссис Каммингз, девушка смотрела на сочные плоды, катающиеся на весах. Она жадно облизнула губы, а потом не удержалась и вновь глянула на дверь, где стоял я.

— Это из-за него. Я смотрела на него, мэм. Никак не пойму, что он здесь делает.

— Он? Ты о ком? — Миссис Каммингз выдернула ладони из сладкой массы. Ее смородиновые глаза проследили за взглядом девушки и наконец-то заметили мое присутствие. Величественная, словно герцогиня, — черное платье, накрахмаленный передник, туго обтягивающий внушительную грудь, юбки шуршат — она двинулась ко мне.

Я улыбнулся и почтительно поклонился.

— Мэм, я приехал из Лондона. Меня прислал господин Чиппендейл. Я должен смонтировать мебель для новой библиотеки лорда Монтфорта. Мне сказали обратиться к миссис Эстер Каммингз, чтобы она меня здесь устроила. — Я помолчал, глядя, как домоправительница осматривает меня, подмечая каждую деталь внешности и дорожного платья. — Полагаю, вы и есть та самая госпожа?

Вероятно, мой вид не вызвал у нее особого недовольства, ибо она коротко кивнула, взяла мою руку в свою обсыпанную мукой ладонь, пожала ее и обратилась к судомойке, которая по-прежнему не отрывала от меня глаз.

— Констанция Ловатт, и что ты все таращишься? Лондонцев не видела? Они ничем не отличаются от других людей. Отведи его в людскую, повесь его пальто, раздуй огонь в очаге. Да смотри, не мешкай. Вряд ли мистер Хопсон хочет, чтоб ты забивала ему голову своей болтовней, верно, сэр? Но, думаю, съесть что-нибудь он не откажется.

Суровый тон наставницы ничуть не испугал Констанцию; мне даже показалось, что она подавила смешок.

— Сюда, сэр, — сказала девушка и повела меня по узкому коридору в указанную комнату. Ступая следом, я любовался ее стройным станом, схваченным фартуком, который крепился на тонкой талии пышным бантом.

Я с благодарностью опустился в виндзорское кресло из бука; почти в таком же отдыхал дома мой отец. Констанция, присев на корточки у очага, раздула угольки.

— Долго пробудете у нас, мистер Хопсон? — полюбопытствовала она.

— Не знаю. Может быть, несколько дней.

— Наверно, лорд Монтфорт захочет, чтобы библиотека была готова к Новому году?

— Наверно.

— Он дает званый ужин и будет рад похвастаться перед гостями своим новым приобретением.

— Хмм.

— Миссис Каммингз переживает за ужин. Наш повар-француз уехал к семье на Рождество, и с тех пор от него ни слуху ни духу.

— Что вы говорите?

— А именно он готовит пирожные и прочие лакомства, которыми принято потчевать гостей. Теперь все это придется стряпать ей самой.

— Вот как? — равнодушно отозвался я.

Возможно, девушка опасалась гнева миссис Каммингз или обиделась на мой скучный тон, но она больше не предпринимала попыток вовлечь меня в разговор. Выполнив свои обязанности, она поклонилась и вышла из комнаты, пообещав принести в скором времени мне поесть.

Будь я в своем обычном расположении духа, я не стал бы столь холодно отвечать на ее заигрывания. Вы, должно быть, уже поняли, что человек я общительный и прекрасно знаю, что милашки с такими веселыми глазками, как у мисс Констанции, могут предложить самые разнообразные удовольствия. Но в тот день мне было не до развлечений, которые она обещала.

Моя подавленность была обусловлена не только тяготами путешествия. Даже согревшись в тепле очага, я не избавился от уныния. Напротив, настроение мое ухудшалось. Во-первых, потому что я вообще не хотел приезжать сюда. Я по-прежнему искренне жалел, что покинул Лондон, — и не только из-за Элис. У меня были более серьезные основания для тревоги. Я чувствовал, что меня послали в Хорсхит-Холл под надуманным предлогом, в качестве неполноценной замены хворающему Партриджу — моему близкому другу, смастерившему гарнитур, который мне предстояло собрать.

Как это часто случалось в последние дни, я вновь стал перебирать в голове подробности нашей последней встречи, пытаясь припомнить хоть какие-то признаки болезни, которой, по утверждению Чиппендейла, сейчас страдал мой друг. Старался я тщетно, на ум ничто не шло. Конечно, вяло убеждал я себя, не исключено, что Партридж лелеет какой-то тайный план. Может, он и не болен вовсе? При всей моей любви к другу я не мог не признать, что он не чужд коварства. У Партриджа было много талантов, и особенно славился он умением придумывать каверзы. Никогда не забуду, как мы устроили гонку на реке, и он потопил мою лодку перед «Белым оленем» в Ричмонде. Прекрасно помню и то, как мы состязались за ложе симпатичной вдовушки в пивной «Лиса и виноград»: он тогда обманом перехватил у меня первенство, подлив джину в мою кружку с пивом и затем оставив меня валяться на полу в пьяном ступоре. А еще, помнится, он устроил фейерверк во дворе, когда я забавлялся с Молли Буллок, а потом крикнул в замочную скважину: «Пожар!» — и я выскочил со спущенными штанами на улицу, на потеху ремесленникам, которых он специально там собрал.

Таким образом, беспокоясь за друга, я знал, что непредсказуемость в его характере. Правда, внутренний голос неустанно нашептывал, что свои авантюры он обычно затевал экспромтом. Но ни одна из них не продолжалась долго без моего участия. И ни одна из них не вела к его исчезновению.