📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаГолос Вселенной 1991 № 1 - Юрий Дмитриевич Петухов

Голос Вселенной 1991 № 1 - Юрий Дмитриевич Петухов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 19
Перейти на страницу:
руки, той самой, в которой он держал голыша, – и вокруг беленького тельца разлилось свечение.

– Не сдохнет! – заверил Первый. И тут же поправился: – Раньше, чем ему положено!

Они вышли в Пространство.

Шестиногие стройные киборги, как и было им приказано, привязали чужаков к поручням смотровой площадки их же корабля. Широко раскинув руки, будто распятые, висели пришельцы на горизонтальных металлических трубах, предназначавшихся вовсе не для распятий. Опутанные ноги крепились к поперечным стойкам. Тела были напряжены, казалось, их сводит судорогой – то ли пришельцы никак не желали смириться со своей судьбой и пытались вырваться из пут, то ли их ломало и корчило в звездной лихорадке, не щадящей ни одно живое существо в Пространстве. Лица чужаков скрывались за темными, почти не просвечивающими стеклами шлемов.

– Ну, как тебе это нравится, малыш? – поинтересовался Первый, поглядывая не столько на голыша, сколько на Второго и Третьего. – Нет, ты только погляди! Ну разве амебы должны разгуливать в Пространстве, а? – Не дождавшись ответа, Первый поучительно и мягко произнес: – Амебы должны сидеть в своей грязи и не высовываться! Для собственной же пользы, малыш!

Первый знал, что голыш все равно не понимает его слов. Но ему было приятно ощущать себя добрым и всемогущим наставником. Тем более, что на этой дикой глухой окраине была такая скукотища!

Чуть светящееся защитное поле предохраняло тельце голыша от смертных объятий Пространства. Да и сами патрульщики вышли налегке, без скафандров – они не собирались долго пребывать в пустоте, и их внутренних жизненных сил вполне хватало, чтобы какое-то время не ощущать холода Космоса, отсутствия внешнего давления и дыхательной смеси, они не были «амебами».

Послушные киборги выполнили телепатический приказ Второго и подогнали почти вплотную к стоящим капсулу-катерок из подвесного бункера корабля чужаков.

Первый собрался было положить голыша в капсулу – в единственный ее жилой отсек: анабиокамеру. Но Третий остановил его.

– Пусть поглядит!

Первый приподнял руку повыше, теперь голыш словно бы парил в черноте Пространства. Но по его живым и почти осмысленным глазенкам было видно, он что-то понимает, ощущает, он, скорее всего, даже признал своих распятых родителей, он смотрит на них и только на них, и лицо его меняет выражение…

Первый допускал, что и животным дано ощущать кое-что, пусть рефлекторно, инстинктивно, но что-то они ведь чувствовали, ведь и амебе, когда ее давят, тоже неприятно, а как же! Но Первый знал и другое – амебам не место в Пространстве! И уж тем более на подступах к Системе!

– Включай!

Третий не прикоснулся к капсуле. Но из ее двигателей вырвалось пламя – еще небольшое, напряженно подрагивающее, не достигающее пока распятых, и все же страшное, безжалостное. В пустоте Пространства не было слышно его рева, гула. И от этого оно казалось еще страшнее. Третий немного отодвинулся – сквозь чешую голени он почувствовал надвигающийся жар.

– Чего тянешь?! – не выдержал Первый. Ему надоело держать в вытянутой руке трепыхающееся тельце голыша.

Второй недовольно посмотрел на него.

– Все должно быть по инструкции, – сказал он твердо, непререкаемо.

Языки пламени выросли. В их ненормальном, неестественно ярком, ослепительном свете фигуры чужаков проявились контрастнее, словно стали больше, словно вырастали в размерах. Стекла шлемов утратили дымчатую пелену, и сквозь них проглянули лица – двуглазые, обтянутые такой же тоненькой светленькой пленочкой как и у голыша.

Второй, стараясь придать голосу безразличие и монотонность, врастяжку проговорил:

– В соответствии с тридцать четвертым пунктом Всеобщей инструкции, непосвященные, достигшие пределов Системы, а также представители всех низших рас и всех пограничных подвидов высшей расы без исключения для их же блага подлежат разложению на составляющие или, в случае отсутствия аннигиляционных средств, обычному уничтожению в срок не позднее двух мегелей с момента обнаружения, исключения не допускаются…

– Кончай, и так все ясно!

Отблески пламени заиграли на чешуе и комбинезонах патрульщиков, на металлопластиковых конструкциях станции, на бледном личике голыша.

Он их узнал сразу. Даже сквозь темные стекла он увидел их родные добрые лица. А может Ему только показалось, что Он их видит. Страшная холодная рука продолжала держать Его на весу. Но Он не боялся упасть.

Ему казалось, что вот сейчас, через мгновение эта непонятная и неприятная игра закончится, что все будет как прежде, что Его подхватят большие теплые и мягкие руки, прижмут к груди, и Он забудет про все на свете, уснет, растворится в тепле.

Но ничего этого не происходило. Наоборот, становилось все страшнее, непонятнее. Он молчал. Только смотрел, смотрел, смотрел, и… запоминал.

Он не кричал, не плакал, не звал на помощь. Он лишь тянул руки к тем, кого любил. Но они не сдвигались с места, они не спешили Ему навстречу, не подхватывали Его, не прижимали к себе. Они только смотрели, смотрели на Него. И в ослепительном свете их лица становились все белее. Они что-то кричали – рты открывались, широко, но беззвучно. И Он не мог понять – почему они кричат, почему они так смотрят на Него, страшно, безысходно?! Почему в их широко раскрытых глазах застыл ужас?! И вообще – почему все это, зачем?!

И когда белое вздрагивающее пламя полностью скрыло от Его глаз тех двоих, без которых Он не мог жить, которые были для Него всем, Он закричал.

Закричал так громко, пронзительно, надсадно как не кричал никогда. Но Он сам не услышал собственного крика.

Удар был сокрушительным. Иван даже не успел понять, что произошло, как оказался на мостовой. Мелькнула мысль – сшибло машиной. Но тяжеленный кованный башмак, ударивший в челюсть, развеял иллюзии, машины и прочая техника тут были не причем. Следующий удар пришелся по печени. Его били человек пять одновременно, никак не меньше. Но нападавшие, наверное, не совсем понимали, с кем имеют дело. Двоим он перебил голени мгновенно, одним движением. Они рухнули на мостовую, но не издали ни звука, лишь шипели и цедили ругательства себе под нос. Иван понял, – что они боятся крикнуть, привлечь внимание, а значит: он имеет дело с обыкновенными громилами. И это, разумеется, было уже неплохо.

Он извернулся, вскочил на ноги.

Две недели назад, неделю, он бы их за доли секунды разнес в щепу, будь их хоть десять, хоть двадцать. Но теперь, после тринадцати дней безмерных возлияний, длившихся с утра до ночи и с ночи до утра, он был слаб как никогда. У него кружилась голова и подгибались колени. И все же он мог за себя постоять.

Поднявшись, он первым делом перебил ключицу

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 19
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?