Тайная жена - Елена Арсеньева

Он вскочил на подгибающихся ногах, рывком поднял девушку, но она повисла на его руках, бессильно запрокинув голову.

О! Ну как же снова не помянуть черта?! Он еще не видал крестьянку, которая столь часто падала бы в обморок. А если это опять на неделю, а то и две? Он вообразил, какое выражение лица сделается у слуг, которые будут встречать его на пристани в Дувре, когда они увидят его с бесчувственной русской простолюдинкою на руках, – и против воли засмеялся. Нелегко придется в Англии, особенно на первых порах! Матушку всегда считали особой со странностями; очевидно, Десмонду суждено унаследовать это отношение к себе.

Толкнув ногой дверь, он вбежал в каюту, опустил Марьяшку на кровать и с радостью увидел, как блеснули ее глаза. Благодарение Богу, очнулась!

– Переоденься. Мы оба вымокли насквозь, – бросил он и, подойдя к сундуку, принялся вытаскивать оттуда сухое. Поскорее сменить белье! Хорошо бы еще растереться бренди, и не только растереться.

Конечно, джентльмену, каковым был лорд Маккол, следовало подождать, пока приведет себя в порядок дама. Хоть Марьяшка (ох, ну и наградил же ее Господь именем – язык сломаешь!) и простолюдинка, а все-таки – особа женского пола. Но Десмонда била такая дрожь, что он не думал о приличиях. В конце концов, она не увидит ничего, что не видела или не трогала прежде. Ведь по ночам…

При воспоминании об этих ночах Десмонда пробил новый приступ дрожи. Они так давно не проводили ночей вместе… Зачем скрывать, что желание томило его? Конечно, он стыдился своей пылкости к этой крестьянке, ведь тело в такие минуты властвовало над лордом Макколом и заставляло забыть обо всем. Какая ему разница была, кто здесь родом выше, кто ниже, когда они лежали рядом, обнимая друг друга, и не было в мире существ ближе?..

Десмонд снял рубашку, но не ощутил холода. Все тело его пылало так, словно он не просто растерся бренди, а принял ванну из него. И голова кружилась, как после доброго глотка. Да, он пьян… пьян от желания, и ежели тотчас не расстегнет штаны, они порвутся.

Через мгновение он буквально вырвал девушку из мокрых тряпок, облепивших ее тело, не глядя отшвырнул их куда-то на пол и, вспрыгнув коленями на узкое, неудобное ложе, встал меж белых, нежных ног.

Марьяшка лежала недвижимо, глядя ему прямо в глаза. Десмонду показалось, что она глядит с выражением бесконечного изумления, словно не понимает, кто он и что намерен делать с нею. Конечно, она удивлена, что милорд намерен заняться любовью днем. Он загнал «лорда Маккола» с его английским пуританством подальше в недра души – сейчас сделать это было легче легкого! – и, подхватив девушку под бедра, повлек ее к себе.

И в это мгновение Марьяшка слабо, тоненько выкрикнула:

– Оставьте меня, сударь, вы с ума сошли?!

– Сэр, ради бога… – Капитану Вильямсу очень хотелось схватиться за голову и хорошенько ее потрясти. Может быть, тогда все взбаламученные мысли его пришли бы, наконец, в порядок, и жизнь сделалась бы такой же спокойной, каким было море накануне отправления из Кале… пока внезапный шторм не взбаламутил и его, и этого странного пассажира. Шторм, впрочем, улегся так же внезапно, как и возник, а вот приступ безумия, овладевший лордом Макколом, что-то затягивался. И поэтому больше, чем свою голову, капитану Вильямсу хотелось бы потрясти сейчас этого молодого человека, чтобы, наконец, вразумить его. Впрочем, Маккол и так выглядел потрясенным, даже чересчур.

– Сэр, послушайте… – опять завел капитан Вильямс, на всякий случай убирая руки за спину, чтобы не дать себе впасть в искушение. – Подумайте о своем положении в обществе. Вы происходите из родовитой, почтенной семьи, вы – граф, вы – лорд.

– Я всего лишь год – лорд, а двадцать пять – человек, – буркнул пассажир.

– Да неужели вы почтете себя обязанным?.. – Капитан едва не задохнулся в отчаянии. – Нет, я не могу, не могу!

– И я не могу поступить иначе, – тихо проговорил лорд Маккол. – Она назвала меня подлецом – видит Бог, у нее есть все основания так говорить!

Капитан поглядел задумчиво:

– Вы, помнится, рассказывали, будто в России непокорным слугам… р-раз! – и нет головы?

Лорд Маккол помолчал, потом криво усмехнувшись, молвил:

– Ну, я наплел всяких баек, чтобы убедить вас взять нас с нею на борт. Правда лишь в том, что я роковым образом вмешался в судьбу этой несчастной, и теперь честь моя требует, чтобы я искупил свою вину перед ней.

Капитан Вильямс содрогнулся. Чудилось, за спиною лорда стоит некая черная тень: имя этой тени – Честь, и она требует, требует, требует невероятных кровавых жертв. Он не мог, не мог поверить тому, что рассказал Маккол! Это не укладывалось в уме! Истории про обезглавленного повара – верил. А вот этому…

Но слово «честь» уже произвело свое магическое действие. Если для лорда Маккола это и в самом деле вопрос чести – или смерти, как он уверяет, капитан исполнит требуемое. Но все-таки он сделал еще одну попытку избавиться от тягостной обязанности и робко предложил:

– А нельзя ли, сэр, подождать до прибытия в Дувр? Там вы отыщете более компетентных людей… В конце концов, остался какой-нибудь час пути, ничто нам более не угрожает, шторм улегся…

– Не лукавьте, капитан! Вы прекрасно знаете, что на море полный штиль, мы стоим на месте, и неведомо, когда паруса наши вновь наполнятся попутным ветром, – укорил Маккол. – Кроме того, я сообщил о своем прибытии, меня будут встречать, и я не желаю подвергнуть бедную женщину новым унижениям в присутствии слуг. Они и подозревать не должны о ее прежнем двусмысленном положении! Они сразу должны видеть в ней… – Он поперхнулся словом. – Разумеется, я не могу принудить вас, могу только просить…

– Ах, боже мой! – только что не взвыл добросердечный капитан, осознав полнейшую тщетность своих усилий. – Бог с вами! Вы меня смущаете, сэр. Ведите, ведите ее сюда, да поскорее, пока я не передумал!

Маккол не двинулся с места. Его опущенное лицо вспыхнуло.

– Не могли бы вы пойти со мной в каюту, – чуть ли не умоляюще шепнул он. – Там, на берегу, я тотчас пошлю по лавкам, но пока…

Вильямс понял. Маккол не хотел, чтобы другие видели это отребье, которому выпало такая счастливая карта, в отрепьях.

«Зачем, зачем я дал себя уговорить и взял их на борт? – подумал он в отчаянии. – Тогда они бы не попали в шторм, от которого достопочтенный лорд спятил!»

Но ничего уже нельзя было вернуть назад, и сказать было нечего, кроме как буркнуть уныло:

– Ну пойдемте, коли вам непременно хочется… «Погубить себя», – добавил капитан мысленно и, достав из шкафчика толстую книгу в кожаном переплете, вырвался из каюты на вольный воздух, стремясь как можно скорее сложить с себя тягостную обязанность.

Едва услышав ее возмущенный возглас: «Оставьте меня, сударь, вы с ума сошли?!» – Десмонд почуял неладное и, вскочив с постели, растерянно замер перед нею, пристально вглядываясь в лицо, ставшее вдруг обиженным, незнакомым, испуганным.