Лучше поздно, чем никогда. Как начать новую жизнь в любом возрасте - Барбара Шер

Речь не о неприспособленности к жизни. Мы полностью соответствуем программе. Просто мы еще об этом не знаем.

У этого болезненного процесса есть биологическая цель. Трагедия утери безоговорочной любви и наши отчаянные попытки вернуть ее – все это блестяще, хоть и безжалостно, спроектировано, чтобы сохранить наш биологический вид. Так запускается цепная реакция, которая заставляет нас покинуть родительский дом, найти партнеров, как можно чаще производить на свет потомство, защищать и охранять своих детей, пока они не подрастут настолько, чтобы делать то же самое.

Поэтому мы так страстно конкурируем со своими братьями и сестрами за внимание. Поэтому, вырастая, покидаем семьи, где несправедливо с нами обходятся, и отправляемся искать кого-то, кто будет любить нас, как мы заслуживаем. Именно поэтому стараемся быть красивыми, успешными и вновь достойными обожания. И поэтому, когда наши собственные малыши проявляют любовь к нам и только к нам, мы отвечаем им на это сумасшедшей любовью.

Потому-то нас и охватывает паника в середине жизни: мы внезапно понимаем, что проиграем эту битву.

Через сорок примерно лет мы поднимаем глаза и видим горящую надпись на стене[9]. Мы не относимся к счастливчикам, не ведающим горестей, неудач и потерь. Что происходит с остальными, может случиться и с нами. И как будто плохого мало – обрушивается еще один удар: мы смертны. Поверить невозможно, но это так. Мы тоже однажды умрем – как все прочие люди.

Вот так-то. Неважно, какие сделки мы заключили, на какие уступки и компромиссы пошли, – нас ожидает пренеприятное известие: природа согласна только на безоговорочную капитуляцию. Наша неистовая борьба с неизбежным терпит крах. В глубине души мы понимаем, что начинаем уставать от борьбы, но знаем, что нужно сражаться еще настойчивее, просто чтобы не сдавать позиций. Ибо даже думать не хочется о тягостном будущем: мы закончим так же, как старые львы из документальных фильмов о природе – когда-то могущественные, а теперь катастрофически дряхлеющие.

Праздник окончен.

Но борьба за то, чтобы удержаться хотя бы на подобии главной сцены, изматывает: совершенно не хочется по четыре часа в день ради плоского живота изнурять себя тренировками, и неудобная обувь не вызывает восторга. Мы уже не уверены, как прежде, что завоевание чужого сердца даст нам все, что мы действительно хотим. Но разве возможно прекратить попытки?! Что тогда останется – только навсегда перейти во второй сорт?

Безотрадная картинка, правда? Кто-то из вас ожесточенно мотает головой и отрицает, что когда-либо думал о таком. Но гораздо больше тех, кто удивляется, как я прочла их мысли. Ответ прост. Я слышала про эти унылые ожидания в каждом разговоре с теми, кто страдал от кризиса среднего возраста.

Но ничего подобного не случится!

Тогда отчего мы все в это верим? Потому что так мы устроены. Это часть переживаний первой жизни – той жизни, что начинается с рождения, когда поднимается занавес и вы оказываетесь в центре внимания. Средний возраст приводит вас к финальному акту первой жизни – многолетней, напряженной, динамичной драмы, в которой вы боролись за возвращение своих первоначальных позиций.

Но вы еще не знаете, что за всеми бурными усилиями и мучениями скрыта ваша подлинная уникальная личность, в которой вовсе не было нарциссизма. Это великолепное создание появится только тогда, когда нарцисс проиграет битву за право быть любимчиком. Драма закончится, упадет занавес, вы покинете театр и выйдете в прекрасную действительность.

Вам предстоит удивительное открытие: все эти беспощадные атаки на ваш нарциссизм подарили вам билет в замечательную вторую жизнь.

* * *

Нарциссизм управляет этим шоу.

В греческой мифологии Нарцисс – полубог, настолько прекрасный собой, что в него влюблялись все, кто его видел. Включая его самого. Он был так очарован своим отражением в ручье, что не мог оторвать глаз от него и умер от голода. В некоторых вариантах мифа рассказывается, что он попытался поцеловать себя, упал в воду и утонул. В любом случае миф служит серьезным предостережением против чрезмерного эгоцентризма.

Однако мы все равно ничего не можем поделать с этим. Почему?

Потому что первые сорок лет жизни принадлежат не нам, а биологии.

Видите ли, если у природы и есть любимчики, то это не отдельные личности, а человеческий вид в целом. Мы думаем, что нарциссические чувства вроде ревности, соперничества, одержимости, даже подавленности, которую вызывает любая потеря, – досадные сбои, причина которых – неустойчивая психика или неправильное воспитание. Но все указывает на то, что эти эмоции носят биологический – и неизбежный – характер, они заложены в нас природой с целью выживания и присутствуют с самого рождения.

Восхищение вашей матери вами, своим младенцем, – черта универсальная, присущая всем животным. С этого восхищения началась ваша жизнь. Благодаря ему вы были жизнерадостны, чувствовали безопасность и интерес к жизни. Это очень полезно для представителей вашего рода. И вы, и ваша мать верили, что ее восхищение вечно, и какое-то время вы действительно были самым главным в ее жизни. Взглянув на нее, вы видели любовь, которая принадлежит только вам, никому больше. Если же появлялся еще ребенок, она была генетически запрограммирована смотреть с таким же выражением лица на этого ребенка, чтобы он чувствовал себя так же счастливо и безопасно, как и вы когда-то. А вы начинали сходить с ума.

Опять же, очень хорошо для человеческого рода.

Даже без других детей эта перемена все равно бы казалась ужасной и даже более непостижимой; вы смотрели бы, как мать постепенно переносит свое внимание с вас на остальную жизнь, и не понимали бы, в чем провинились.

Так или иначе, то, что вы перестали быть центром внимания, было первым и самым мощным в серии эмоциональных триггеров, существующих, чтобы заставить вас следовать плану природы. Ваши будущие поступки предопределялись тем, что у вас отняли восхищение и любовь, которые так отчаянно были нужны, а также ужасными последствиями этого – не проходящим чувством утраты, восполнить которую вы старались в течение стольких лет.

Ваши страдания, рожденные этим предательством, соперничество и ревность, борьба за возвращение утерянной любви – все эти переживания, тяжким грузом ложащиеся на детей, совершенно необходимы для выживания человеческого рода. Они – та сила, что втягивает нас в биологическую гонку.

Почему я так уверена, что это биологические импульсы? Ну, всякий раз, когда встречаешь какую-то человеческую особенность – например, нарциссизм у маленьких детей – повсюду, даже в изолированных группах людей, почти не имеющих контактов с другими группами, можно предположить, что эта черта чем-то ценна для выживания, что она, сколько существует человечество, передается через поколения. За миллионы лет все сомнительные свойства и особенности наших предков выветрились, и в результате остались нынешние способы реагировать на мир вокруг.