Гражданский кодекс - Наполеон Бонапарт

Жозеф Фуше, например, или Шарль Морис де Талейран – дипломат, министр иностранных дел, великий мастер политической интриги. Они уже давно начали «работать на сторону», понимая, что блистательная звезда все-таки померкнет.

Но с двумя другими вопросами-утверждениями Моруа: «Кто бы мог вообразить в 1815-м, что шесть лет изгнания станут пьедесталом для самой ослепительной посмертной славы века? И кто тогда думал, что этот человек, двадцать лет водивший французов в бой, к победе, а потом к поражению, останется дорог их сердцам, а его легенда будет одной из самых прекрасных в истории?» – спорить, пожалуй, бессмысленно.

Позор в России? Ватерлоо? Государство на грани краха? Непомерная жажда личной славы? Деспотизм, возведенный в высшую степень? Это все было, и потому кажется, развенчать славу Наполеона не составит большого труда. Равно как и сделать из него «гения всех времен и народов».

И то и другое – бессмысленно. Наполеон Бонапарт все равно останется великим правителем, место которого в Истории незыблемо. И этого уже никто не в силах изменить…

От переводчика

Задача установить вместо феодальной правовой раздробленности единство гражданского права, создать общий закон встала перед французской буржуазией уже в самом начале французской буржуазной революции, ибо общее для всей Франции гражданское право являлось необходимым условием для развития капиталистических отношений.

В 1790 г. учредительное собрание постановило выработать единый Гражданский Кодекс, распространяющийся на всю Францию. Он должен был состоять из законов «простых, ясных, соответствующих Конституции». Но практически ничего сделано не было, и в Конституцию 1791 г. было перенесено лишь постановление о создании Кодекса.

В 1791 г. Законодательное собрание предложило всем гражданам сообщить свои предположения о выработке Гражданского Кодекса.

В 1793 г. Конвент вынес новое постановление о выработке Гражданского Кодекса в месячный срок и в августе 1793 г. был составлен проект всего из 695 статей (так называемый первый проект). Но этот проект был признан слишком сложным и недостаточно радикальным. Особой комиссии из «философов» было поручено пересмотреть проект; Гражданский Кодекс, – говорили тогда, – должен состоять из небольшого количества общих положений, формулирующих принципы нового общества, обеспечивающих «естественные права» личности.

23 фруктидора II года Камбасерес (который также являлся одним из авторов и первого проекта) представил второй проект, состоявший из 297 статей.

С переходом власти к директории проект был вновь пересмотрен и существенно изменен; 24 прериаля IV года был представлен новый, по счету третий, проект. Но и он остался на бумаге.

Бонапарт, став первым консулом, немедленно с присущей ему энергией присоединился к инициативе Камбасереса (в то время второго консула), указывавшего на необходимость скорейшего издания Гражданского Кодекса, форсируя его выработку. Но теперь дело шло уже не о пересмотре имевшихся проектов, а о выработке нового проекта, отвечающего политическим установкам пришедшей к власти крупной буржуазии.

13 августа 1800 г. была назначена комиссия из четырех членов для выработки проекта. Но в ее состав уже не вошли те «философы», о которых думали деятели 1793 г. Члены комиссии (Троншэ, Биго-де-Преаменэ, Порталис, Маллевиль)[8] являлись старыми судейскими работниками, воспитанными на римском праве и на прежнем обычном праве Франции. Немалое участие принимал в выработке Кодекса и сам Наполеон, следивший за соответствием проекта установкам крупной буржуазии.

Проект был выработан в 4 месяца и разослан на отзыв высших судов. После получения отзывов, проект в 1801 г. был рассмотрен в Государственном Совете под руководством Наполеона. Затем проект поступил в Трибунат и Законодательный корпус.

Трибунат и Законодательный корпус встретили проект холодно. Раздавалась серьезная критика, исходившая, между прочим, от лиц, которые еще жили идеями периода подъема революции и не могли примириться с диктатурой Бонапарта, с реакционными установками ряда глав Кодекса и с ликвидацией Кодексом революционных завоеваний мелкой буржуазии. Первый титул проекта был отклонен.

Наполеон взял проект обратно, но одновременно произвел, коренную реформу Трибуната, сократив его до 50 членов и подобрав последних из своих приверженцев.

После этого Кодекс снова был поставлен на обсуждение, и рассмотрение его пошло без задержек. Законодательный корпус принимал статьи Кодекса без прений. В течение одного года (с марта 1803 г. по март 1804 г.) 36 законов, составляющих Кодекс, были приняты и введены в действие, и 21 марта 1804 г. Кодекс был издан в полном объеме.

Издание 1804 г. было озаглавлено «Гражданский Кодекс Французов», издание 1807 г. – «Кодекс Наполеона», издание 30 августа 1816 г. – «Гражданский Кодекс». Декретом 27 марта 1852 г. было восстановлено название «Кодекс Наполеона». Это последнее название никогда затем не было уничтожено законом, но на практике Кодекс получил, после установления Республики, устойчивое наименование «Гражданский Кодекс».

Перевод законодательных текстов представляет существенные трудности. Здесь с наибольшей остротой встает старинная дилемма: должен ли быть перевод точен, хотя бы от этого страдали его доступность и общепонятность, или же перевод должен быть удобочитаем, хотя бы он и не с буквальной точностью передавал оригинал.

В отношении законодательных текстов эта дилемма, казалось бы, может быть решена только в первом смысле: необходимо стремиться к возможной точности перевода, хотя бы чтение его представляло и серьезные подчас трудности. Только такой перевод даст возможность изучения текста, работы над его анализом, перевод же свободный пригоден лишь для общего ознакомления, для создания общего впечатления. Но нашим аспирантам и студентам нужно не общее ознакомление с иностранными законами, а именно изучение их, изучение, которое позволит правильно уяснить каждую подробность.

Поэтому переводчик стремился дать не пересказ, а перевод, который, хотя бы в малой степени, мог заменить изучение подлинника. Трудности же работы над законодательными текстами являются неизбежными и возникают не только при работе над переводом, но и при работе над оригинальным текстом, даже при совершенном знании подлежащего иностранного языка[9].