Черная смерть - Мстислав Константинович Коган

— Двадцать человек. Вроде как кирасиров с алебардами. Биться будем на знамённой площади. Той, что перед морскими воротами.

— Хорошо, — кивнул Бернард, — Тактика следующая — выстраиваем полукаре. Стража прикроет фланги. Кого успеют — убьют арбалетчики. Остальных первый ряд обездвиживает копьями, второй — пробивает головы, — он повернулся к солдатам, закончившим облачаться в доспехи и крикнул, — Стройся сучье семя. Идём к южным воротам. Шевелите ногами, живей-живей! Тур…

Здоровяк понял сержанта без лишних слов. Рёв боевого рога прокатился по площади в третий раз. Бойцы выстроились быстро но без лишней суеты. Бернард молча кивнул мне и мы двинулись обратно, к знамённой площади и воротам, возле которых уже собирались городские стражники.

Усач не соврал. Их было действительно около двух десятков человек. Пятнадцать алебардистов, закованных в тяжелые цельнокованные кирасы и восемь арбалетчиков в обычных набивных стёганках. Негусто. Но и не пусто.

— Вот они, — махнул рукой в нашу сторону усач, что-то втолковывавший своему командиру. Тот скептично осмотрел на наш отряд, но затем молча кивнул и хотел было что-то сказать, но его прервал низкий гортанный рёв, донёсшийся из-за стены.

— Идут! Они идут! — заорал единственный дозорный, оставшийся на надвратной арке и кинулся к лестнице ведущей на площадь.

Стражники забегали. Начали суетится выстраивая какой-никакой боевой порядок. Их командир молча указал нам на правый фланг.

— Мы центр, вы с боков, — рявкнул я, направляя отряд в середину площади, и распихивая стражников в стороны. Времени на то, чтобы объяснять тонкости тактики и стратегии не осталось. Враг был у ворот.

Командир стражи не стал спорить. Рявкнул на своих бойцов и они тут же расступились, освободив место моим парням. Пробегая мимо меня он успел бросить короткую фразу: «Они боятся шума».

— Стена щитов, — заорал я, — Копья опустить. Стрелки — стрелы наложить. Ждать команды. Давай, парни, живей, шевелитесь.

Выстраивающиеся щитовики оттеснили меня во второй ряд. И почти тут же мне пришлось отступить в третий, к Бернарду и Туру, чтобы не загораживать арбалетчикам сектор обстрела. Зараза. Не привык я прятаться за спинами других. Но иногда и правда лучше не мешать, чем лезть вперёд ломая собственный…

Додумать мысль я не успел. Её прервал тяжелый, глухой рёв раздавшийся с той стороны стены. Затем последовал тяжелый удар. Ворота заскрипели на старых петлях, подаваясь назад. Посыпалась ржавчина с засова, упёршегося в железные скобы. Ещё один удар. И ещё. Засов скрежетал. Сыпалась ржавчина. Но ворота по прежнему стояли крепко.

Внезапно удары прекратились. Глухой утробный рёв тоже. Над площадью повисла тяжелая, пугающая тишина, нарушавшаяся лишь едва различимым криком береговых чаек. Длилось это несколько долгих, напряженных мгновений. А затем, за край стены рядом с воротами ухватилась тощая когтистая лапа.

Глава 4

«Полководец»

Над стеной показалась первая изуродованная морда. Тут же раздались щелчки арбалетов. Несколько болтов просвистели прямо над головой твари. Один — чиркнул по щеке, оставив на ней глубокую кровоточащую борозду.

— Отставить! — рявкнул я, — Ждать команды!

Арбалеты слишком долго перезаряжать, болтов у нас к ним немного, так что и тратить первый залп в молоко не хотелось совершенно. Хотя бойцов понять было можно. При виде этих страхолюдин и у меня бы на спусковой скобе палец дрожал.

Над стеной появилась вторая голова. По камню заскребли длинные, крючковатые когти. Третий монстр медлить не стал. Одним ловким движением он перемахнул через гребень стены и тут же, словно лягушка, приземлился на все четыре лапы.

— Давай, — крикнул я.

Снова послышались щелчки арбалетов. Два болта впились суке в грудь, тут же отбросив её назад. Один засел глубоко в черепе. Однако монстр сдаваться явно не собирался. Он зарычал, схватился за древко стрелы и рванул её прочь из себя. И тут же рухнул на землю, воя и скребя по брусчатке лапами. Упоры стрелы врезались в плоть и доставили твари жуткую, почти нестерпимую боль. Монстр ещё пару раз дёрнулся и затих. Умер от болевого шока. Вокруг его груди и головы по брусчатке начали медленно расползаться пятна бурой крови. Но нам уже было не до него.

В следующий миг на мостовую спрыгнули пять тварей. Сразу же за ними на гребень стены вскарапкались ещё шестеро. Щёлкнули оставшиеся арбалеты. Две уродины тут же рухнули на землю, скребя по ней когтями и пытаясь вытащить из своих тощих тел тяжелые болты. И тут произошло странное.

Вместо того, чтобы спокойно стоять плотным строем и ждать, когда твари к нам подбегут, стражники начали стучать древками алебард по земле и во всю мощь своих глоток распевать какую-то задорную боевую песню.

Твари бросившиеся к нам замедлились. Начали сомневаться. Водить в разные стороны слепыми мордами, пытаясь понять, откуда именно исходит опасность. Вот оно. Вот, что имел ввиду капитан стражи, когда говорил, мол они боятся шума. Ладно, сейчас мы вам устроим.

— Тур, — я пихнул локтем здоровяка, — Твой выход.

Тот непонимающе смотрел на меня пару секунд. Затем сдёрнул боевой рог с пояса и приложил к губам. В следующий миг по полю боя раскатилась волна оглушающего рёва.

Монстры замерли. Попятились не понимая, что происходит. Начали водить слепыми мордами и хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Снова щёлкнули арбалеты, пригвоздив к мостовой сразу пять тварей. Но им на замену со стены тут же спрыгнули ещё шестеро.

— Пики готовь! — послышалась команда с правого фланга. Оттуда, где сейчас стоял капитан городской стражи, — Наступаем!

Городская стража повиновалась незамедлительно. Солдаты выставили алебарды и копья перед собой и начали неторопливо, сохраняя строй, подходить к замешкавшимся уродам.

Так, а это зачем? Можно ведь было просто глушить этих скотин боевым рогом и расстреливать из арбалетов, не сокращая между нам дистанцию. Ладно, будем считать, что местным виднее как правильно обращаться с этими уродами. Придётся нам под них подстраиваться и действовать по обстоятельствам.

— Стена щитов, — рявкнул я, доставая из ножен клинок. Бойцы первой шеренги тут же сдвинулись плечом к плечу, образовав плотный, почти непроницаемый строй. Встали, выставили перед собой щиты и опустили копья. На всё про всё ушло не больше пары секунд, — Не дайте им вас укусить. Любой укус или царапина — смерть. Вперёд марш!

— Шевелись! — заорал Бернард, проталкиваясь сквозь ряд арбалетчиков, — Вперёд. Левой! Левой!

Шеренга качнулась вперёд. На мгновение замерла на месте, проверяя не отстал ли кто. Затем снова качнулась вперёд, постепенно набирая темп. В гул схватки, состоявший из воя раненных тварей, рёва здоровых, криков капитана и сержанта и лязга доспехов вплёлся новый звук. Размеренный топот тяжелых ботинок по каменной мостовой.

Я протиснулся сквозь строй арбалетчиков и пристроился во вторую шеренгу рядом с сержантом. Если твари выхватят из строя кого-нибудь из наших, нужно будет тут же занять его место, чтобы заткнуть брешь и не пропустить их за наши спины.

Где-то позади снова надрывно загудел боевой рог. Но на этот раз на тварей он уже не подействовал так же ошеломительно, как в первый. Они не припали к земле, не начали водить из стороны в сторону уродливыми мордами, ища источник опасности. Лишь на миг замедлились, а затем бросились прямо на нашу шеренгу.

— Стоять! — заорал я, — Держать строй! Стрелки — мечи готовь. Во вторую шеренгу, живо!

Монстрам понадобилось ровно два мощных прыжка, чтобы добраться до бойцов первой линии. Двое сразу же напоролись на копья. Повисли на толстых древках и начали отчаянно сучить лапами, пытаясь вырвать из груди металлические острия. Пятерым удалось оттолкнуть древка в сторону и вцепиться в щиты. Вцепиться и всем своим весом потянуть их вниз, пытаясь вырвать бойцов из шеренги. Суки оказались неглупые. Куда умнее тех трупоедов, которые нам попадались раньше. Но и мы кое-что умели.

— Мечи, — заорал я. Схватил свободной рукой за плечо стоявшего передо мной бойца, не давая тому выпасть перёд. Извернулся и прямым колющим ударом ткнул прямо в харю повисшей на щите твари. Остриё клинка вошло ей в раскрытую пасть, между гнилых, кривых зубов. Пробило заднюю стенку горла, но на большее его не хватило. Меч был слишком короткий.

Впрочем, больше и не требовалось.