Подарок наследного принца - Алексей Макеев

– Да, оборудование готово, можно начинать резать. Но только через полчаса, в самый разгар работы, уже будет ничего не видно.

Старший лейтенант достал из нагрудного кармана рацию и вызвал своего оперативного дежурного. Доложив о проделанной работе, он попросил новые данные о прогнозе погоды. Оказалось, что волна влажного воздуха сместилась севернее и сейчас гроза бушует над Большим хребтом. Дождя и усиления ветра следовало ожидать только во второй половине следующего дня. Возможно, что все ограничится легким дождиком. Павлов доложил о своем решении заночевать в ущелье, а утром продолжить работу по обследованию машины. Если подъедет группа технических экспертов, то он поможет спустить их вниз.

Получив «добро», Павлов убрал рацию и кивнул своему помощнику:

– Накрывай, Боря, оборудование на всякий непредвиденный случай, а мы с Львом Ивановичем будем ставить палатку и займемся ужином. Ночуем здесь, утром заканчиваем с фургоном и, возможно, принимаем новых специалистов. Лев Иванович, вы костер умеете разводить?

– Обижаешь, – усмехнулся Гуров и потер руки в предвкушении ужина. – Я по части костров ас.

Ничего особенно сложного в устройстве лагеря не было. Палатка на пружинном каркасе разложилась сама. Три пластиковых надувных матраца, на которых не страшны были устилавшие днище ущелья камни, пуховые спальники, весившие не больше мужского пиджака. Все это можно легко превратить в спальные места за несколько минут. Сухих веток было хоть отбавляй. Гуров мастерски сложил костер и зажег его с одной спички. Правда, спички специальной, которая не гаснет на ветру. Быстро разогрелись походные пайки с мясной кашей, над костром зашумел чайник.

По большому счету в костре необходимости не было. Фольгированная подложка наборов с кашей разогревалась на газовой горелке и долго не остывала. Три кружки чая тоже можно было сделать в два счета. Но каждый, кто ночевал в походных условиях, знает, что без костра не будет того уюта, который требуется человеку. Ничто так не способствует отдыху и физическому, и эмоциональному, как посиделки перед сном у костра. Молчаливый Боря Гробовой то отходил, чтобы еще набрать веток, то снова усаживался с кружкой, подливая в нее чаю. Разговаривали в основном Гуров и Павлов.

– Я, Лев Иванович, в этих местах родился и вырос. Многие мои одноклассники мечтали моряками стать. А я вот в Академию гражданской защиты пошел. У нас ведь часто здесь случаются стихийные бедствия. Побережье, различные свойства воздушных масс. То Крымск, то Кубань. Наверное, с детства нагляделся, вот и потянуло выбрать работу, связанную с помощью людям. Так вот, без высших материй.

– Разве это не высшие материи, Олег? – усмехнулся Гуров. – Самые что ни на есть высшие, когда речь идет о служении людям по велению души, а не за большие зарплаты или потому что модно, престижно. Не все это могут понять. А скажи мне, местный житель, куда можно по этой дороге уехать? Я не в том смысле, что не знаю, куда она ведет. Я на карту смотрел, представляю. Мне интересно, в каком случае местные жители пользуются этой трассой?

– Как раз больше всего по ней местные и ездят, те, кто о ней знает. Курортники, кто из других регионов на море едут в отпуск, чаще боятся, что здесь дорога плохая. В Интернете много можно отзывов почитать, что она непригодная и опасная. Хотя есть и другие отзывы, что дорога спокойная, укатанная, дает возможность много времени сэкономить, если не ехать через Краснодар и Новороссийск.

– Захарченко был местным, – задумчиво проговорил Лев. – Он эту дорогу должен был знать. Мне в ГИБДД сказали, что именно на этом участке они уже и забыли, когда подобное случалось. Удивительно, что слетел местный опытный водитель. Вот что настораживает.

– А если не по своей воле, если ваши версии с террористами или угонщиками, кто его под угрозой оружия заставил ехать, верны?

– Получается, что они тоже эти места хорошо знают. Ведь нам ни за что теперь не определить направление, по которому мог ехать Захарченко дальше. Или откуда он сюда вернулся. Он мог ехать в любом направлении.

– Или они местные, – предположил Павлов, – или у них наводчик местный. Проводник.

– Соображаешь, – улыбнулся Гуров. – Правильно мыслишь. Или кто-то из группы местный, или у них помощник из местных. Кстати, чаще всего так и бывает. Когда что-то криминальное замышляется приезжими преступниками и происходит в чужом регионе, то обязательно есть местный советчик. Это обычная схема.

Утро наступило где-то вверху, где заблестели вершины гор, запели птицы. А на дне ущелья еще стояли сырые утренние сумерки. Гуров расстегнул молнию, откинул по пояс верхнюю часть спального мешка, с наслаждением потянулся и втянул носом свежий, напитанный запахами зелени воздух. Все-таки на природе спать приятнее, после сна на чистом воздухе и в голове становится как-то светло и чисто, и дышать хочется полной грудью. И энергии в организме как будто прибавилось за ночь, и хочется работать, расходовать эту энергию.

В палатке он был один. А голоса снаружи свидетельствовали, что спасатели уже поднялись с самым рассветом и возились у костра. Вот и дымком запахло. Отбросив спальник, Лев выбрался из палатки.

– О, доброе утро, – улыбнувшись, сказал Павлов, устанавливая над небольшим костерком металлический котелок с водой. – Боря, полей Льву Ивановичу, а я сейчас кофе разолью. Вы как, Лев Иванович, относитесь с утра к чашечке кофе?

– Доброе утро, ребята, – обуваясь, отозвался сыщик. – Очень положительно отношусь. Еще бы с корицей да со сливками, вообще бы цены не было этому кофе.

– Вот чего нет, того нет, – развел руками Павлов. – Зато есть чистая родниковая вода, походный завтрак и несколько часов грязной и тяжелой работы.

– Оптимист ты, Олег! – хмыкнул Гуров. – Умеешь найти в любой ситуации самые приятные моменты. Забыл еще напомнить про предстоящий подъем наверх. У меня после вчерашнего спуска до сих пор ноги трясутся.

Спасатели, как выяснилось, еще вчера определили порядок и технологию вскрытия фургона «КамАЗа». Опять сказался опыт обоих специалистов. Смятый, сложенный параллелепипед имел вмятины, местами ребра жесткости были изогнуты. Гуров даже не предполагал, как подступиться к процессу вскрытия, зато Павлов сразу начал командовать. Причем, как убедился Лев, Боря Гробовой понимал своего командира с полуслова. Наверняка он и сам предполагал действовать именно так.

Проще всего было бы срезать сзади двери фургона, а потом уже осветить фонарями внутреннее пространство, пробраться, где ползком, где на корточках, вглубь и все осмотреть. Но дело в том, что смятую конструкцию в ее нынешней форме поддерживали в том числе те же самые двери. Если срезать их, фургон сложился бы еще больше. Возможно, не сразу, а именно тогда, когда внутрь заберется человек. Да и удалить двери было бы очень непросто. Даже срезав петли и замки, их пришлось бы выдирать с применением огромной силы, с помощью тягача или небольшого трактора.

– Боря, смотри, – постучал по кузову длинной сухой веткой Павлов. – Здесь фургон вдавлен сильнее всего, жесткость нарушена больше, чем в других местах. Если между ребрами каркаса резать, то можно листами весь пирог снимать, и будет большой проход.