Разыскиваются полицией - Ким Уозенкрафт

— Ну и я о том же! А теперь его засунули в камеру смертников. Поразительно! На его месте должен быть шериф. Хотела бы я знать, как он вывернется.

— А кто с него спросит? — усмехнулся Ренфро. — Ты? Я? Они с окружным прокурором — два сапога пара и делают все, что хотят.

— Скажи что-нибудь новенькое.

— А как тебе понравится вот это: затащу-ка я тебя на заднее сиденье своего сине-белого патрульного «шевроле», стяну с тебя форму и буду трахать, пока не запросишь пощады.

Щеки Дайаны покраснели. Черт бы его побрал!

— Только попробуй! Сам запросишь пощады.

Они улыбнулись, но Дайана покачала головой: не выйдет.

Ренфро взял с тарелки то, что осталось от отбивной — а осталась кость, — зажал зубами и глухо зарычал.

Дайана старалась не рассмеяться, но не удержалась. Она заметила, как с другой стороны покрытого синими линолеумными плитками зала на них уставилась пара, и быстро одернула себя. Во всяком случае, постаралась.

— Слушай Ренфро, если ты не перестанешь валять дурака, то засадишь нас по шею в дерьмо. Веди себя прилично.

Он немедленно послушался, изображая военную выправку, расправил плечи, с подчеркнутым изяществом орудуя ножом и вилкой, доел жареную окру и обратился к Дайане официальным тоном:

— Офицер Уэллман, прошу разрешения расплатиться по счету!

Ренфро взял грубо вырванный из чековой книжки официантки зеленый листик бумаги, расправил на столе четыре доллара чаевых, поставил на них бутылочку с кетчупом и направился к кассе. Кассир потянулся за чеком, а Ренфро сделал вид, будто намеревается достать бумажник. Кассир посмотрел на него, чуть заметно кивнул и нанизал чек на металлический стержень надписью вниз. За счет заведения.

Они вышли на знойную улицу. Дайана чувствовала, как жар поднимается от черного асфальта автостоянки и проникает сквозь подошвы ее ботинок. Она вспотела, пока добралась до патрульной машины, с радостью сняла шляпу и забралась в салон, где работал кондиционер. Ренфро постучал в окно. Дайана опустила стекло.

Его глаза светились откровенным желанием. Оно передалось ей, и Дайану потянуло прижаться губами к его губам.

— Черт тебя побери, Ренфро, и что, по-твоему, мне делать? — Она откинулась на спинку сиденья.

Ренфро погладил ее по руке, с улыбкой отвернулся и бросил через плечо:

— Полицейскому требуется подкрепление. Поезжай за мной. — Он сел в машину, вырулил со стоянки и повернул на юг.

Дайана повернула на север.

Миновала два квартала и, не в силах сопротивляться, плавно развернулась и поднажала на газ, чтобы догнать его.

Болтон так быстро разрастался, что новые пригороды возникали буквально за одну ночь. Там, где совсем недавно простирались поля с пшеницей, хлопком и пастбища для скота, возникали заборы, землю нарезали аккуратными участками, мостили, подводили коммуникации и готовили к строительству домов, которые, хотя и собирали за несколько недель, тем не менее считались спроектированными по заказу покупателя. Клиенты выбирали по большим каталогам с отдельными листами кирпич, фасад, цвет крыши, обои, половое покрытие, деревянную облицовку стен и через шесть недель вселялись в новое жилье. Сразу же появлялись маленькие грузовички с цистернами, и в местах, где посреди асфальта все еще сохранялась грязь, рабочие в синих комбинезонах разбрызгивали зеленый клейкий состав. Там через три дня возникал без единого сорняка газон. На задних дворах устраивали бассейны, и овальные, прямоугольные или изогнутые поверхности отливали голубой прохладой воды. Вырастали частные ограды.

Странное это было дело. Дайана брала два выходных в неделю, как правило, вторник и среду, а когда опять выходила на дежурство, приходилось запоминать названия еще трех новых улиц. И там уже жили новоселы. Она понимала, что не ей судить, но, по ее мнению, если кто-нибудь и заслуживал смертной казни, то планировщики и архитекторы пригородов.

Дайана двигалась вслед за Ренфро по району новостроек, где на обильно поливаемых красивых зеленых газонах не играл ни один ребенок. Наверное, из-за адской жары, или они прилипли к телевизорам или компьютерам. По сторонам на фоне тускло-голубого неба мелькали скелеты домов. Бетон такой чистоты, что хотелось лизнуть. Дайана вспомнила, как девочкой она с подругами бегала босиком по мостовой на Стадиум-стрит и пальцами ног старалась раздавить полупрозрачные пузырьки на гудроновых лентах между бетонными плитами. Другим детям, если они возвращались домой с перепачканными ногами, часто доставалось от матерей. Но у Дайаны по этому поводу с матерью не возникало проблем. И по другим тоже.

Она надеялась, что следует за Ренфро на безопасной дистанции и их никто не заметит. Но какая уж тут безопасность на пустынных дорогах предместья? Они въехали в безымянный тупик на границе города, где еще недавно находилось пастбище. Пройдет совсем мало времени, и здесь появятся газовые мангалы, патио и азалии под окнами. Или вощеные листья кустов вечнозеленой бирючины — нечто колючее от малолетних воришек, залезающих в окна за игровыми приставками и компьютерами. Ренфро остановился, вышел из машины, привалился к крылу и стал ждать, пока подъедет Дайана. Широко улыбнулся и сдернул с себя портупею, не дождавшись, когда залезет в ее автомобиль. Она стояла и смотрела, как он открывает заднюю дверцу ее патрульной машины и скидывает планшетку с сиденья на пол. Затем он притянул Дайану к себе и накинулся с поцелуями.

Чертовски жарко! Но они умудрились забраться на заднее сиденье — он сверху, она снизу, — хотя и не удосужились расстегнуть ремни с кобурами. Последовали суетливые движения пальцев, тянувшихся к пуговицам и пряжкам; Ренфро даже вытолкнул два патрона из небольшого патронташа на поясе с запасными боеприпасами и немного опешил, хотя не перестал целовать Дайану в грудь. А потом оружие, патроны, портупеи, ремни, молнии, радиопередатчики и наручники перестали им мешать, и он мощным движением оказался в ней, соблазнительно заворчал, и Дайана с радостью ответила, будто бы они лежали обнаженными на тропическом острове, а не на заднем сиденье патрульного автомобиля в сумерках в Техасе.

Послышалось потрескивание рации, но оказалось слишком поздно: ни у одного из любовников не хватило сил ответить. Дайана ощущала, словно в ней расцветает огромный красный цветок и опускается к самым пальцам ног — Ренфро был настоящим подарком для женщины, — а где-то далеко, за пределами этого чувства, ей почудилось, что она слышит голос диспетчера по рации. Голос стал все настойчивее проникать в сознание. Вот черт! Ее действительно вызывают.

— Два-сорок. — Пауза. — Два-сорок, ответьте. У нас предположительно сигнал 27 по адресу Брукшир-роуд, номер 48. — Динамик рации плевался помехами. — Два-сорок?

Дайана резко выдохнула и оттолкнула от себя Ренфро. Он скатился в пространство между спинками переднего сиденья и подушкой заднего, настолько узкое, что даже не провалился до пола. Дайана освободилась, выпорхнула из дверцы и, шлепаясь на водительское место, схватила рацию. Стараясь, чтобы не поняли, насколько она задохнулась, проговорила в микрофон: