Блокада в моей судьбе - Борис Тарасов

Несмотря на всю тяжесть обстановки, в Ленинграде летом и ранней осенью 1941 года строго следили за тем, чтобы в городе не было инфекций. Даже в наш домик неоднократно в этот период заглядывали люди в белых халатах, проверяли санитарное состояние жилища, здоровье детей.

Должен сказать, где бы я впоследствии ни жил, сердцем и всем своим существом я навсегда остался на этой улице в городе Ленинграде, где меня ожидали невероятные испытания. Я каждый год приезжаю теперь уже в Санкт-Петербург, брожу по Кирочной, Таврическому саду, обязательно посещаю Пискаревское кладбище, на котором похоронены сотни тысяч безвинных жертв блокады.

К сожалению, наш домик уже давно снесен, в здании бывшего госпиталя идут строительные работы – там будет располагаться гарнизонный военный суд. В процессе реконструкции засыпан землей подвал, бывшее бомбоубежище, в котором мы спасались от вражеских налетов. Строители мне рассказали, что, когда засыпали подвал, там находили много полуистлевших красноармейских книжек раненых и умерших в госпитале бойцов.

Видимо, мозг оберегает детскую психику от ужасных воспоминаний, поэтому из того времени наиболее ярко мне запомнились дни, когда еще не было голода, холода и прочих бедствий.

По крайней мере, до середины июля жизнь в Ленинграде напоминала мирное время. Лето было теплым и солнечным. На улицах продавали мороженое, квас, лимонад. Мама по мере сил старалась как-то скрасить нашу жизнь. Когда понемногу утряслись проблемы с обустройством на новом месте, она повела нас на прогулку по Ленинграду. Мы тщательно готовились к ней. До сих пор помню, кто из нас во что был одет. Я и мой брат Володя были одеты в белые хлопчатобумажные костюмчики. Вася и Гена были в матросках. Мама принарядилась в модное в то время крепдешиновое платье с крупными коричневыми яблоками на желтом фоне. Она тогда была еще очень привлекательной женщиной, невысокой, худенькой, очень стройной блондинкой с волнистыми волосами. Даже я это понимал, несмотря на детский возраст.

Вышли на Литейный проспект. Было очень жарко, и у уличной торговки мама купила нам по стакану лимонада. Затем сели на трамвай и поехали в сторону Невского проспекта. На Невском гуляло много народа, в там числе военных. Несмотря на то, что уже шел июль 1941 года и на фронте вовсю шли бои, здесь мало что напоминало о войне. Мы прошли пешком почти половину Невского проспекта. Перед войной мы жили в Ленинграде и, конечно, гуляли в то время по его центральным улицам и площадям, но по малости лет я мало что запомнил. На этот раз я получил более четкое впечатление от Казанского и Исаакиевского соборов, от всего образа великого города Петра. Эта прогулка нам очень запомнилась, ибо оказалась прощальным приветом от благодатного мирного времени.

В сквере у Казанского собора, рядом с памятником Кутузову, мама купила нам мороженое. Это было последнее мороженое, которое мы ели за все годы Великой Отечественной войны. Несколько раз нашей многочисленной семейкой интересовались прохожие, преимущественно прогуливающиеся военные. На их довольно игривые вопросы: «Чьи вы дети? Где ваш отец?» – мама строгим голосом отвечала, что дети все ее, а их папа воюет на фронте. В конце прогулки вышли на набережную Невы. Там мама купила нам пирожков с рисом. Когда уже собрались ехать на трамвае домой, мама заметила, что около уличного репродуктора стоит небольшая толпа с мрачными лицами. Подошли и мы. Передавали очередное сообщение о положении на фронте. Ничего радостного не было. Опять говорилось о сданных врагу городах, о тяжелых боях.

Где-то там воевал и наш отец. Мама помрачнела, и наше радостное настроение испарилось.

Помню еще один эпизод из той поры. Стоял летний солнечный жаркий день. С утра мама объявила, что все едем купаться на Неву. Мы, естественно, пришли в восторг.

Оказалось, что едем мы на пляж, который расположен у Петропавловской крепости. С собой взяли воду, несколько отваренных с кожурой картофелин, соль и хлеб. Никакой другой еды у нас не было.

До места добирались довольно долго, в основном на трамваях с пересадками. На пляже оказалось на удивление много народа, в том числе и детей. На этом пляже практически нет песка – в основном каменная галька, лежать на ней довольно больно.

Но вскоре кое-как устроились. Вода в Неве оказалась прохладной, но это не мешало нам весело резвиться в ней.

Когда мы вдоволь накупались и улеглись отдохнуть, мама начала рассказывать об истории бастионов Петропавловской крепости.

Вдруг ее рассказ прервался, поскольку все отдыхающие стали смотреть в небо. Мы тоже подняли головы и разглядели высоко в небе самолет. Он летал над городом довольно долго, потом исчез. Народ начал гадать: чей же это самолет? Большинство сошлось на том, что это немецкий разведчик.

Со временем я узнал, что на самом деле в эти летние дни немецкие самолеты часто летали над городом. Но почему-то реакции со стороны наших ПВО на их полеты мы не видели.

В эти летние дни я потихоньку осваивал окрестности, постепенно познакомился с мальчишками из соседних дворов.

Мама, когда не была занята неотложными делами, позволяла мне поиграть со сверстниками. Летом еще ходили автобусы, трамваи, троллейбусы.

Мы с мальчишками нередко ездили, конечно, зайцем, по разным местам.

Однажды долго гуляли по Марсовому полю. Там стояли зенитные орудия, было вырыто много землянок. Больше всего нам нравилось находиться среди военных, которых в ту пору на улицах города было много. Мне очень понравились фрески на фасаде музея А. В. Суворова, изображающие переход русской армии через Альпы. Это очень сильная, вдохновляющая картина. Она до сих пор радует взор посетителей. Я очень любил ходить смотреть на Неву, которая протекала недалеко от нашего дома.

Иногда мама давала несколько копеек на какое-либо лакомство, и мы вместе с братишками бегали на Литейный проспект, покупали леденцы или по стакану лимонада.

Пока мы в эти теплые июльские дни 1941 года наслаждались прелестями почти что мирной жизни, совсем рядом с нами развернулась одна из драматических страниц в битве за Ленинград – сражение на Лужском укрепленном рубеже, в котором, как мы узнали позднее, принимал участие наш отец. Строительство этого рубежа началось 29 июня 1941 года, то есть всего лишь через неделю после начала войны.

Рубеж протяженностью 280 километров проходил вдоль реки Луга и тянулся от Финского залива до озера Ильмень.

Необходимость его создания была вызвана тем, что Северо-Западный фронт, предназначенный для защиты Ленинграда, потерпел поражение в приграничных боях. До Ленинграда врагу оставалось не более 250 километров, а серьезных преград для продвижения его к городу не было. Счет времени шел на дни и часы.

Масштаб организованной ленинградцами работы по сооружению укреплений на этом рубеже до сих пор поражает воображение и, несомненно, сам по себе уже является подвигом. Были использованы строительные войска и привлечены до 100 тысяч ленинградцев. К началу июля сюда прибыло еще 25 тысяч работников. С Урала для оказания помощи в создании укреплений прибыли 10 трудовых батальонов. Работа кипела круглые сутки. Отовсюду, откуда только можно, везли для сооружения дотов бетонные конструкции. Большое количество орудий и пулеметов перевезли с других укрепленных районов. Все бетонные заводы города и области отливали для этой линии противотанковые надолбы. Было отрыто 94 километра противотанковых рвов, сооружено 570 огневых точек и множество других объектов. Одним словом, трудились всем миром.