Тайный воин - Линн Флевеллинг

Вряд ли Тобин мог отрицать это, особенно после всего случившегося.

— Хотя я все равно бы погнался за тобой, — сказал Ки, и в его голосе прозвучала искренняя боль. — Почему ты удрал от меня?

Тобин схватил руку Ки обеими руками.

— Я не удирал, не так все было! Мне показалось, я подхватил чуму. Я боялся заразить тебя, и Фарина, и всех остальных. И я был так напуган, что уже слишком поздно, что смертельная зараза уже расползлась по дворцу, и…

Тобин резко замолчал, испуганно уставившись на Ки — по щеке друга сползала слеза.

— Если бы ты действительно заболел… и умер где-нибудь на дороге… Я бы такого не вынес! — Голос Ки дрожал. — Я бы предпочел умереть, чем жить с такой мыслью! — Он вцепился в руку Тобина. — Не смей больше никогда… никогда, слышишь?!

— Прости меня, Ки. Я никогда больше не поступлю так.

— Поклянись, Тоб! Мы всегда должны быть вместе, все остальное не важно. Поклянись Великой Четверкой!

Тобин взял друга за правую руку жестом воина.

— Клянусь Великой Четверкой!

«Брат ошибался, — сердито подумал он. — Или лгал мне, просто от злобы».

— Хорошо. Это решили.

Ки попытался повернуть голову и вытереть щеку о подушку, но у него не хватило сил. Тобин краем простыни отер слезы друга.

— Спасибо, — смущенно пробормотал Ки. — Теперь рассказывай, что случилось.

Тобин рассказал ему, что мог, хотя сам понятия не имел, как именно Ки сумел найти дорогу к жилищу Лхел, а Ки ничего не помнил.

— Интересно, что наш Старый Мешок обо всем этом скажет?

— Не беспокойся, я ему все объясню. Ты ни в чем не виноват.

Нельзя рассказывать Ки о письме, пока он слишком слаб.

Успокоившись, Ки закрыл глаза. Тобин сидел рядом с ним, пока не решил, что друг спит. Однако когда он попытался высвободить руку, пальцы Ки сжались, не отпуская ее.

— Я никогда не стану над тобой смеяться, Тоб, — пробормотал он, проваливаясь в сон. — Никогда.

Слезинка скользнула из-под его опущенных ресниц и скатилась к уху.

Тобин осторожно смахнул ее пальцем.

— Я знаю.

— Что-то я себя неважно чувствую. Холодно… Ляг рядом, а?

Тобин сбросил башмаки и скользнул под одеяло, стараясь не задеть Ки. Тот что-то негромко пробормотал и повернул голову, лицом к Тобину.

Тобин смотрел на спящего друга, пока его собственные веки не отяжелели. И если Фарин и вернулся с сидром, Тобин этого не слышал.

Аркониэль и Айя встретили Фарина в коридоре и услышали хорошую новость. От радости, что Ки наконец очнулся и вдобавок не помнил ничего, угрожавшего его жизни, Аркониэль чуть не расплакался. Кого следовало благодарить за это, Брата или Лхел, Аркониэля не заботило. Главное — Ки теперь ничто не грозило.

— Думаю, сегодня я высплюсь в кровати Тобина, — заявил Фарин, энергично растирая поясницу. — Хватит с меня кресел, а Тобин все равно не оставит Ки.

— Да уж, ты заслужил отдых, — сказала Айя. — Пожалуй, я тоже высплюсь. Ты идешь наверх, Аркониэль?

— Я еще немного побуду здесь.

— С ним все будет хорошо, — пообещала Айя, улыбаясь. — Поднимайся поскорее, хорошо?

Фарин пошел следом за ней к лестнице, потом обернулся к Аркониэлю.

— Ты не знаешь, кого это мальчишки называют братом?

Сердце Аркониэля остановилось на мгновение.

— А где ты это слышал?

— Да просто Ки бормотал что-то такое, когда только очнулся. Твердил о чьем-то брате, мол, он дал ему эту куклу. Нет? — Он мощно зевнул и потер подбородок. — Ладно, он тогда мало что соображал. Наверное, пригрезилось.

— Наверняка, — сказала Айя, подхватывая его под руку и увлекая к лестнице. — А может, ты просто не расслышал? Идем-ка, пока нам не пришлось тащить тебя на себе.

Аркониэль дождался, пока весь дом заснул, потом осторожно вошел в игровую комнату, чтобы посмотреть на мальчиков. Тобин калачиком свернулся в постели рядом с Ки. Даже во сне он выглядел печальным и измученным, а вот Ки улыбался. Пока Аркониэль смотрел на них, Тобин пошевелился и коснулся рукой плеча друга, словно желая убедиться, что тот не исчез.

Аркониэль опустился в кресло, не слишком доверяя собственным ногам. Ночью ему всегда становилось хуже, мучили воспоминания о том, что он сделал. И о том, чего едва не сделал.

За последние несколько дней он сотни раз во всех подробностях прокручивал в мыслях те ужасные мгновения в лесу. Нервно ворочаясь в постели, он видел, как Ки идет к нему между деревьями и на его лице уже расцветает улыбка, и как раз в этот момент Тобин склоняется над источником, рассматривая свое подлинное лицо… Ки поднял руку, приветствуя… кого? Успел ли он увидеть ее, узнал ли ее или приветствие относилось к Аркониэлю? Лхел набросила на Тобина меховую тунику, но было ли это сделано достаточно быстро?

Аркониэль цеплялся за эту кроху сомнения, даже когда поднимал руку, чтобы сдержать клятву, данную Айе и Риусу в тот день, когда они решили пригласить в замок мальчика. Он ведь сам тогда убеждал Айю, что компаньоном должен стать ребенок, о котором никто не пожалеет.

Да, он действительно собирался сдержать обещание и убить Ки, но собственное сердце подвело его, остановившись на миг и испортив заклинание. В последний момент Аркониэль попытался изменить его, чтобы просто ослепить Ки, но вместо того получился несфокусированный удар энергии, подбросивший Ки в воздух как пушинку. От смерти его спасла Лхел, вернувшая сердце Аркониэля к жизни. Она заявила, что надо стереть все воспоминания Ки о том, что он видел Тобина, и дорогу к ее жилищу он должен был воспринять как болезненный бред… Если бы Аркониэль и Айя раньше знали, что такое вообще возможно…

Если бы они отбросили свое высокомерие и спросили Лхел…

Но как бы ни радовался Аркониэль спасению Ки, он все равно вынужден был признать: он не выполнил свой долг, потому что не убил Ки, и он предал мальчика, попытавшись его убить.

Многие годы он твердил себе, что отличается от Айи и Лхел. А теперь спрашивал себя, не является ли то, что он считал состраданием, простой слабостью.

Пристыженный, он ушел в свою комнату, оставив двух невинных детей в покое, которого самому ему, возможно, было уже никогда не познать.

На следующий день Ки был еще слишком слаб, сильно кружилась голова. Он не мог встать, и повариха принесла печенье, испеченное по поводу пропущенного дня рождения Тобина, к нему в комнату. Все собрались возле кровати и стоя съели свои порции. Нари подарила Тобину новый свитер и носки, которые связала собственноручно, а Кони, их оружейник, преподнес шесть отличных новых стрел. Ларис вырезал для Тобина и Ки новые костяные свистки, а Аркониэль застенчиво поднес особый мешочек для огненных камешков.