Эльнара. Путешествие за море - Кора Бек

А в следующее мгновение помощник капитана в своем неприглядном виде полетел в дальний угол кладовой. Его жирный зад при падении оголился еще больше, и капитан с силой и нескрываемым удовольствием пнул его, оставив отпечаток своего пыльного сапога. Сверху на Шактуа посыпались коробки и корзины, завалившие его по самую шею. Холодно взглянув на девушку, испуганную и растерявшуюся от быстрой смены картин, Люрук, не говоря ни слова, вышвырнул ее из кладовой. Немного пошатываясь от голода и пережитого ужаса, Эльнара пошла в свою каморку. Вышла она только на следующий день, чтобы предложить морякам свое жемчужное ожерелье в обмен на пищу. При виде красивого украшения, ярко сверкавшего на солнце, у некоторых членов команды «Марселя» заблестели глаза, но нарушить общий заговор никто не рискнул. На море по-прежнему царил штиль. И теперь уже не только Султан, но и Эли с трудом держалась на ногах.

Прошло еще два дня. Положив голову спящего Султана себе на колени, Эльнара дремала в своей каморке, как вдруг с палубы послышались ужасающие стоны. В них была такая нечеловеческая боль, что девушка мгновенно откликнулась чувством сострадания и, позабыв о собственных невзгодах, поднялась наверх. На палубе она увидела моряка Тома, двумя руками державшегося за правую щеку. Он сидел на полу, подтянув колени к подбородку, и, раскачиваясь из стороны в сторону, громко стонал. Вся команда «Марселя» столпилась вокруг своего товарища и с любопытством смотрела на него. В руках одного матроса Эли заметила щипцы для сахара. Пробившись сквозь толпу, она спросила:

— Что болит у Тома?

— Тебе-то что за дело? — в глазах моряка, стоявшего ближе всех к больному, сверкнула нахальная усмешка. — Такие лапочки, как ты, должны только ноги раздвигать да молчать в тряпочку, пока их не спросят. Не видишь, что ли, болен человек, а тут ты со своими дурацкими вопросами. Если хочешь помочь, говори прямо, а не разводи канитель.

— Я вижу, что Том болен, — у Эльнары не было сил, чтобы ответить на оскорбление. — Я спрашиваю, что с ним?

— Зуб у него болит, — вмешался в разговор сидевший на корточках пожилой моряк. — Мы ему предлагаем вырвать его щипцами, а он ни в какую. Странный человек, ведь ни черта, ни бога не боится, а стоило заболеть какому-то несчастному зубу, так все мужество словно ветром сдуло, — чудак, ей-богу!

При этих словах Том бешено завращал своими круглыми зелеными глазами, потряс перед лицом обидчика крепким кулаком, но из-за адской боли ничего ответить на его слова не смог.

— Том, ты хочешь, чтобы тебе полегчало? — нарочито медленным тоном спросила девушка, дабы больной понял смысл ее слов.

Бедняга затряс головой, по-прежнему не отнимая рук от распухшей щеки.

— Я могу тебе помочь, — сказала Эльнара, — но ты, Том, должен будешь оплатить мои хлопоты. Имей в виду, деньги мне не нужны. Только пища, чтобы спасти моего умирающего от голода друга. Тебе сейчас плохо, но ему во сто крат хуже. Ты согласен на это условие?

— Да! — моряк почти кричал от боли.

Девушка уверенно направилась в сторону кладовой, на ходу пояснив:

— Мне понадобится для лечения чеснок и еще кое-какие травы. Пусть кто-нибудь покажет, где они находятся.

Желающих оказать добрую услугу нашлось более чем достаточно, хотя на самом деле все хотели посмотреть, что собирается делать эта азиатка, без тени сомнения заявившая, что сумеет помочь Тому. Среди них Эли краем глаза заметила Хамита с Пьером. Разведя огонь, девушка принялась готовить Целебное снадобье. Мелко нарубив большим ножом чеснок и травы, она сложила их в котелок, залила кипятком и подвесила посудину на крюк прямо над пламенем. Как только смесь закипела, Эльнара остудила ее, тщательно процедила через тонкую тряпицу и отнесла настой больному моряку. Сама же спустилась в каморку к едва живому приятелю.

Прошло чуть больше двух часов. На пороге показался Том. Судя по его благодарной улыбке, он чувствовал себя гораздо лучше. В руках у него был мешок, доверху наполненный всевозможными продуктами.

— Премного тебе благодарен, сестра. Еще недавно я был самым несчастным человеком на свете, а теперь вряд ли кто найдется счастливее меня, — моряк широко улыбнулся, а потом шутливым тоном спросил: — А ты случаем не колдунья, сестренка? Мужики сказывали, что, когда ты готовила свой чудесный отвар, в твоих глазах сверкали красные дьявольские огоньки, да еще и бормотала что-то на чужом наречии.

— Я не колдунья, — кротко улыбнулась Эльнара. — В нашем роду было много целителей, и кое-какие секреты этого дела перешли мне по наследству. Ну а в глазах, наверное, отражался огонь, горевший под жаровней. Чтобы настой скорее подействовал, я прочитала молитву на арабском языке. Вот, собственно, и все, — никаких чудес, а тем более колдовства, не было и в помине. Я очень рада, Том, что ты поправился.

Еще раз поблагодарив свою спасительницу, моряк вышел. Разобрав мешок со съестными припасами, Эли разбудила друга и принялась осторожно кормить его, а после впервые за много дней поела сама. Уже на второй день Султан немного окреп и поднялся на ноги, а на третий — совершил небольшую прогулку по кораблю. Когда он вернулся, на его лице читалось сильное волнение.

— Что-то я никак не могу взять в толк, Принцесса, для какого груза предназначен наш корабль? Помнится, капитан Люрук в самом начале пути говорил, что «Марсель» занимается перевозкой материй с Востока на Запад, — однако никаких тюков с тканями или хотя бы каких-нибудь мешков я в трюмах не обнаружил. Все они забиты длинными и тяжелыми деревянными ящиками. Я попытался было заглянуть в них, но крышки намертво приколочены большими гвоздями. Странно все это, Принцесса. Скажи сама, зачем материю перевозить в ящиках? Ох, не нравится мне эта история…

Не успел Султан поделиться своими сомнениями с Эли, как в каморке появился Том. Он тоже выглядел не на шутку взволнованным. Приложив палец к губам, моряк шепотом заговорил:

— Беда, сестренка! Я только что слышал разговор команды на палубе. Сами знаете, ребята, проклятый штиль намертво пригвоздил нас к морю, уже слишком долго ветра нет — вот мужики и заволновались, говорят, будто ты, сестренка, навела порчу на «Марсель». Хам с Лопухом в один голос твердят, что ты — колдунья, и требуют от Шактуа идти к Морскому дьяволу и добиваться, чтоб тебя спустили в море — дескать, это ты наслала на нас штиль. Я, конечно, им не поверил, но кто ж меня слушать станет? Во Франции с ведьмами не церемонятся, если что почуют — тут же отправляют на костер. Было б что другое, я б помог… Ну, морду бы набил каждому, на кого б ты пальцем указала, сестра, — а тут дело такое…

— Да какая же я ведьма?! — вскричала побледневшая Эли. — Они что, все с ума посходили?

— Не знаю, сестренка, но ты меня здорово выручила. И теперь я вернул тебе свой долг. Подумайте меж собой, ребята, может, что путное и надумаете. Да хранит вас Господь! — озираясь по сторонам, Том выскользнул из каморки. Эли с Султаном остались наедине с этим ужасным известием.

— Я хочу жить, Султан! — простонала девушка, потрясенная столь неожиданным поворотом событий, и, залившись слезами, рухнула на матрац. Немного успокоившись, отрешенным тоном она сказала: