Синдром Годзиллы - Фабрис Колен

Сейчас полночь и пятьдесят минут. Мы с ним одни в целом городе. Небо обложено тучами, луна прокрадывается, как воровка, изредка и украдкой бросая неуверенные отсветы на океан.

Фильм продолжается.

Годзилла наклоняется к самому экрану компьютера.

Он говорит, что переходный возраст и все изменения, которые в это время происходят, это мутации, долгоиграющие последствия ядерного взрыва: цепная реакция, которая наступает из-за превышения критической массы. Ведь для того, чтобы получился взрыв, исходная материя расщепляется надвое: на папу и маму. Угадайте с трех раз, что играет роль детонатора.

16 июля 1945 года, военная авиабаза в Аламогордо. Первая атомная бомба готова к взлету. Звучит признание Кеннета Бейбриджа, командующего ядерными испытаниями, который шепчет на ухо Роберту Оппенгеймеру: «Теперь мы все — сукины дети».

Взрыв.

Хлопает дверца люка. Потом кадр пропадает и пленка обрывается.

Сразу вслед за этим огромная ящерица-мутант выходит из океанских вод, чтобы напомнить людям о преступлении, которое они совершили. Фильм начинается двумя яркими вспышками света: Хиросима и Нагасаки. «Власть, которой обладают мужчина и женщина на земле, одновременно и самая прекрасная и самая потенциально опасная сила на планете. Самая созидательная и самая разрушительная».

«Любовь, что ли?» — подаю я голос.

«Да, — отвечает Годзилла. — Она источник неисчерпаемой энергии. Самое смертоносное оружие на земле. Самое страшное из всех оружий, потому что, когда взрыв случается, ничего уже нельзя изменить. Слишком поздно. Таким путем порождаются на свет все земные создания и чудовища тоже». Годзилла произносит это на одном дыхании. И точно в тот момент, когда он умолкает, экран ноутбука вспыхивает белым светом: раздается звук взрыва и из океана всплывает чудовище. «Повторяй за мной.

Я больше не человек.

Я…»

«Ты знаешь, тут есть одно место…» — негромко говорит Годзилла, закрывая ноутбук.

«Место? Какое место?»

Он указывает на что-то, окутанное туманом у подножия скал.

«Видишь там дом? Вилла? Там, где кончаются все пути…»

Я непонимающе трясу головой.

«Ничего, — успокаивает меня Годзилла, — это нормально: поначалу никто ничего не понимает. Скоро пройдет». Он встает. Его логика, полная постоянных метаморфоз, иногда слишком трудна для моего понимания. Но, оказывается, нам надо идти. И чем скорее, тем лучше.

«Нельзя же без конца только кино смотреть».

«А?»

«Б. Ты еще будешь в городе послезавтра?»

Я улыбаюсь.

«Ты же знаешь, я не путешественник. Из дома в школу, из школы — домой».

Зажав ноутбук подмышкой, Годзилла устремляется вперед по Океанской набережной. Я семеню рядом, стараясь не отставать от него.

«У тебя есть план?»

Он тычет пальцем в конец набережной. Туда, где карусель кружится в мерцании огоньков, где клацают флажки на ветру, где гигантское колесо обозрения взрезает туман лучами своей иллюминации. «Все вершится там, — поясняет Годзилла, — и мы пойдем туда. Но только тогда, когда ты будешь готов».

Отец вкалывает в своем аквариуме как одержимый. Он скоро поселится там — приходит все позднее и позднее. Мне все чаще приходится ждать его, чтобы поужинать вместе, иногда я сижу на кухне до десяти вечера.

Я больше не играю в компьютерные игры. Почти все свободное время, пока голова варит, я провожу в Интернете, сидя за отцовским компьютером. Содержание самых удачных сайтов о Годзилле я знаю уже наизусть. Их всего-то штук пятнадцать, не больше. Я даже завел себе специальную папку, в которую сохраняю ссылки на лучшие адреса в Интернете. Я назвал ее «История 39–45», сам не знаю, почему именно так.

Я чувствую, что мало-помалу становлюсь настоящим специалистом по Годзилле. Я обнаруживаю все новые и новые серии, о которых раньше слыхом не слыхивал. Например, фильм «Годзилла против Кинг-Конга», там по сюжету два монстра снова встречаются в Токио, чтобы потолковать по душам. Или «Война монстров», где инопланетяне с планеты X предлагают землянам забрать Годзиллу и Родана к себе в обмен на противоядие от всех земных вирусов. Названия фильмов — одно забавнее другого. А сами фильмы порой сумасшедшие, порой гениальные, но все какие-то нелепые. А главное, их оказалось бесчисленное множество.

Например, общепризнано в Сети, что «Месть Годзиллы» — это худший из всех фильмов. В нем рассказывается о маленьком мальчике, которому не дают спать спокойно местный хулиган и Минья, сын Годзиллы собственной персоной. А, на мой взгляд, фильм очень трогательный. Когда я его смотрю, он всегда вызывает у меня прилив нежности.

Раз в три-четыре дня, по вечерам, я выхожу из дома погулять. И всегда застаю Годзиллу. Это происходит как бы само собой. Мы встречаемся по умолчанию. Например, если я говорю ему «До завтра», а он ничего не отвечает, то я знаю, что завтра приходить бесполезно и на следующий вечер тоже. Отныне что-то вроде шестого чувства задает ритм нашим встречам и моим одиноким вечерам.

Все фильмы о Годзилле мы смотрим в оригинале, на японском языке. С субтитрами. Как только начинают идти финальные титры, мой церемониймейстер выключает компьютер и, в буквальном смысле слова, растворяется под покровом ночи.

Теперь мы вместе смотрим на океан: иногда он спокойный, а иногда его старческое лицо морщится от гнева. Оказывается, небо тоже меняет цвет. А раньше мне казалось, что оно всегда черное.

А иногда Годзилла водит меня смотреть на колесо обозрения. Тогда мы идем с ним по Океанской набережной в сторону парка аттракционов. В пути Годзилла расспрашивает меня обо мне, о моей жизни, и каждый раз мы все больше сближаемся.

Но вот вопрос, с чем мы сближаемся?

В один из таких поздних вечеров на сайте одного аукциона в Интернете я обнаруживаю любопытный лот — костюм Годзиллы. Причем стартовая цена на удивление низкая. Я регистрируюсь, что называется не отходя от кассы, и принимаю участие в торгах. Они длятся семь дней, в течение которых я удваиваю ставку, при этом последняя цена костюма равняется сумме всех моих наличных сбережений. Мой конкурент, скрывающийся под именем Майк Орландо, все торги, как говорится, дышит мне в спину, а в последний момент уводит лакомый кусочек прямо у меня из-под носа, заплатив больше моего. Я тут же посылаю ему по электронной почте письмо, в котором умоляю его уступить мне бесценный кинореквизит. Майка Орландо это развеселило. Мы понравились друг другу. Однако на своем отказе он настаивает, это решение окончательное. Он пишет мне: «Это мой костюм, и точка». «Срок доставки заказа две недели, — прибавляет он. — Через две недели я сфотографируюсь в полный рост и пришлю тебе себя по почте «в прицепе». Так ты сможешь виртуально поучаствовать в перевоплощении. Ты будешь говорить мне, что ты хотел бы сделать, надев костюм, а я буду делать это вместо тебя».