Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - Филип Зимбардо

По приказу властей хуту убивали бывших друзей и ближайших соседей. Десять лет спустя один убийца-хуту сказал в интервью: «Хуже всего было убивать соседа; мы часто вместе выпивали, его коровы паслись на моей земле. Он был мне почти родственником». Одна женщина-хуту описала, как забила до смерти соседских детей, смотревших на нее с наивным изумлением, потому что их семьи всю жизнь жили по соседству и дружили. Она вспоминает, как какой-то государственный чиновник сказал ей, что тутси — их враги. Потом он дал ей дубинку, а ее мужу — мотыгу, чтобы они могли устранить эту угрозу. Она оправдывала свои действия тем, что оказывала детям «услугу» — если бы она не убила их, они стали бы беспомощными сиротами, ведь их родители были уже убиты.

До недавних пор систематическим изнасилованиям руандийских женщин как тактике террора и духовного уничтожения почти не уделяли внимания. По некоторым данным, изнасилования начались с того, что лидер хуту, майор Сильвестр Кекумбиби, сперва изнасиловал дочь своего бывшего друга-тутси, а потом отдал ее на растерзание другим мужчинам. По ее словам, он сказал ей: «Мы не будем тратить на тебя пули; мы тебя изнасилуем, и это будет гораздо хуже».

В истории были подобные случаи — например, изнасилования китайских женщин японскими солдатами в Нанкине (далее мы поговорим об этом подробнее). Но тогда, на фоне других событий, эти ужасы остались незамеченными, и китайцы не желали их вспоминать, а тем более о них рассказывать. Но о психологических мотивах изнасилований руандийских женщин известно довольно много[24].

Жители деревни Бутаре оказали сопротивление ополченцам хуту, и временное правительство отправило туда специального представителя, чтобы подавить «восстание». Посланница занимала пост министра по делам семьи и женщин, она была любимой дочерью деревни Бутаре — здесь она выросла. Ее звали Полин Ньирамасухуку, она принадлежала к народу тутси, была в прошлом социальным работником и читала лекции о правах женщин. Она была единственной надеждой этой деревни. Но эта надежда не оправдалась. Полин приготовила ужасную ловушку. Она объявила жителям деревни, что на местном стадионе Красный Крест обеспечит им питание и убежище; на самом деле на стадионе их ждали вооруженные головорезы-хуту (интерахамве). В итоге почти все жители деревни были убиты. Их расстреляли из пулемета, в толпу безоружных, ничего не подозревающих людей бросали гранаты, а оставшихся в живых по одному добивали мотыгами.

Полин отдала солдатам приказ: «Прежде чем убить женщин, вы должны их изнасиловать». Другой группе головорезов она приказала сжечь живьем семьдесят женщин и девочек, которых они взяли в плен, и даже принесла для этого бензин из своей машины. Она снова побуждала мужчин насиловать своих жертв перед тем, как их убить. Один парень сказал переводчику, что солдаты не могли никого изнасиловать, потому что «убивали весь день и устали. Мы только разлили бензин по бутылкам, облили женщин и подожгли».

Одну девушку по имени Роуз изнасиловал сын Полин, Шалом. Он заявил, что мать «разрешила» ему насиловать женщин-тутси. Эту девушку единственную оставили в живых, чтобы она могла предоставить Богу отчет об этом геноциде. Ей пришлось наблюдать, как насилуют ее мать и убивают еще двадцать ее родственников.

В отчете ООН указано, что всего за несколько тех ужасных месяцев было изнасиловано как минимум 200 000 женщин, и многие из них позже были убиты. «Некоторых насиловали копьями, стволами ружей, бутылками и ветками банановых деревьев. Половые органы калечили мотыгами, обливали их кипящей водой и кислотой; им отрезали грудь» (с. 85).

«Более того, изнасилования, совершавшиеся обычно по очереди, как правило, сопровождались другими физическими пытками и происходили на глазах у зрителей, что позволяло максимально терроризировать и запугивать их» (с. 89). Все это использовалось и для укрепления социального единства среди убийц-хуту. Дух товарищества среди мужчин часто является побочным продуктом групповых изнасилований.

Жестокость и бесчеловечность не знали границ. «На глазах у мужа 45-летнюю руандийку изнасиловал ее 12-летний сын — интерахамве приставил тесак к его горлу, а остальных пятерых маленьких детей заставляли раздвинуть ей ноги» (с. 116). В Руанде до сих пор продолжается стремительное распространение СПИДа среди выживших жертв изнасилований. «Используя страшную болезнь как апокалиптический кошмар, как биологическое оружие, вы уничтожаете саму возможность продолжения рода, насылая смерть на будущие поколения», — пишет Чарльз Строзье, профессор истории Колледжа уголовного права им. Джона Джея в Нью-Йорке (с. 116).

Как же подступиться хотя бы немного к пониманию тех сил, которые превратили Полин в преступницу нового типа: женщину — врага женщин? В этом могут помочь данные истории и социальной психологии, объясняющие, как распределяются в обществе статус и власть. Во-первых, эта женщина попала под влияние общего представления о том, что женщины-хуту имеют более низкий статус по сравнению с красивыми и высокомерными женщинами-тутси. Тутси выше ростом, у них более светлая кожа и более «европейские» черты лица. Поэтому они больше нравятся мужчинам, чем женщины-хуту.

Расовые различия между тутси и хуту были искусственно созданы бельгийскими и немецкими колонизаторами в начале XX века, потому что им нужно было как-то отличать друг от друга племена, члены которых в течение многих столетий вступали в смешанные браки, говорили на одном языке и разделяли одну религию. Они выдали всем руандийцам удостоверения личности, где было указано, к какому племени относится человек, к большинству, хуту, или к меньшинству, тутси. При этом тутси обычно были лучше образованы и занимали высокие административные должности. Это стало еще одной причиной скрытой мстительности Полин. Кроме того, она была «выскочкой», единственной женщиной в правительстве, и ей нужно было продемонстрировать начальству лояльность, повиновение и патриотическое рвение. Поэтому она стала организатором преступлений, которых женщины никогда раньше не совершали. Кроме того, массовые убийства и изнасилования было легче провоцировать, называя их просто абстрактными «мерами» и обзывая тутси дегуманизирующим прозвищем: это были «тараканы», которых нужно было «истребить». Вот живое документальное свидетельство: в «образе врага» лица были раскрашены в цвета ненависти, а холст уничтожен.

По словам Николь Бержевен, адвоката Полин на процессе, связанном с ее участием в геноциде, невозможно представить, что человек преднамеренно вдохновлял на такие чудовищные преступления: «Участвуя в судебных процессах, связанных с убийствами, понимаешь, что все мы уязвимы. Мы не можем себе представить, что способны на подобные действия. Но постепенно понимаешь, что это может случиться с каждым. Это могло случиться со мной, это могло случиться с моей дочерью. Это могло случиться с вами» (с. 130).