Во власти стихии - Тами Олдхэм-Эшкрафт

Ричард был зачислен в Военно-морскую академию под Лондоном: ему прочили карьеру морского офицера. Однако, став старше, он пошел наперекор желанию отца и добился того, что его отчислили. Образование он завершил в другом учебном заведении, чувствуя, что отец так и не простил ему того бунта.

Окончив обучение, Ричард устроился на работу в компанию «Оливетти», занимавшуюся производством и продажей электроники для офисов. Дела шли хорошо, и в итоге он смог купить квартиру в Лондоне. Он завел себе неплохой гардероб, сменил несколько дорогих автомобилей. (И, я уверена, несколько дорогих девушек.) Но, признался Ричард, задумчиво глядя вдаль, несмотря на все это, он не был удовлетворен своей жизнью. И когда в компании открылась вакансия в Южной Африке, Ричард ухватился за представившуюся возможность. Он быстро привык к Южной Африке и очень недурно жил среди ее экзотических красот. Однако ему был омерзителен апартеид и то, как он ущемляет права людей.

Работая в «Оливетти», на верфи Ричард познакомился с одним человеком, который строил яхты из армоцемента. Они быстро сдружились, и вскоре новый знакомый предложил Ричарду стать партнером. Он с готовностью согласился, без сожалений покинув «Оливетти». Ему очень нравилось заниматься постройкой яхт от тридцати до пятидесяти футов длиной. Тогда же он познакомился с Эриком, тем шкипером, который нанял меня перегонять гоночную яхту в Сан-Франциско.

Я поинтересовалась, когда на сцене появилась Лиззи. Ричард сказал, что познакомился с ней на Карибах, пережидая сезон ураганов. Они сошлись, и Лиззи решила отправиться в Сан-Диего вместе с ним. Сан-Диего Ричард выбрал, получив письмо от Эрика, в котором тот рассказывал, какое это отличное место для зимовки. Еще Ричарду сказали, что здесь можно подготовить яхту к путешествию через Тихий океан, а с его квалификацией он запросто найдет работу на верфи.

Если бы Ричард умел читать мысли, то узнал бы, что в тот момент я подумала: «Ты оказался здесь, потому что тебе было суждено найти меня».

И когда вслед за тем Ричард заглянул в мои глаза своими голубыми глазами цвета электрик и признался, что Лиззи вовсе не та самая, что они сделаны из разного теста, – на свете не было ничего, что я выслушала бы с большим вниманием. Он рожден, чтобы увидеть мир, и ничто – никто – не остановит его. Было ясно: он хочет, чтобы я знала об этом с самого начала.

Мне было интересно, что он собирается делать после того, как обогнет мир. Или так и будет нарезать один круг за другим? Мне удалось деликатно сформулировать свой вопрос, и он ответил, что точно не знает, но, скорее всего, в один прекрасный день ему захочется создать семью. Может, он даже купит небольшую верфь, которую присмотрел на юге Англии, если ее, конечно, продадут. Но сначала – Тихий океан. И он спросил, несколько бесцеремонно, не хочу ли я отправиться с ним.

Я рассмеялась, но глубоко в душе затрепетала: «Неужели он серьезно?»

– Уже поздно, нам пора закругляться, – сказала я вслух, хотя часть меня желала запрыгнуть на борт его яхты и отправиться на юг Тихого океана этим же вечером.

Когда мы дошли до моей машины, он наклонился и легонько поцеловал меня, желая спокойной ночи. Я была словно в раю, но и в аду одновременно. Я умирала от желания послать куда подальше весь свод правил «хорошей девочки», обнять его и никогда не отпускать. Однако, как ни странно, и на этот раз мне тоже удалось призвать к порядку свою чувственную сторону. Нужно, чтобы Лиззи окончательно ушла из его жизни, прежде чем я позволю себе войти.

Возвращаясь домой, я улыбалась во весь рот. Никогда раньше я не чувствовала ничего подобного ни к одному мужчине. Я уже знала тогда, что возвращаюсь в Тихий океан.

– Маурууру, маурууру, маурууру роа, атуа![5] Спасибо, спасибо, большое спасибо, Господи!

Примерно через неделю Ричард сказал, что в Англии скончалась его бабушка и ему необходимо лететь домой на похороны. Лиззи полетит этим же рейсом. Видимо, таким образом он дает понять, что между нами все кончено, подумала я. Сжав кулаки, я вежливо выразила свое сочувствие, развернулась и пошла прочь. Но он догнал меня и пояснил, что Лиззи возвращается домой, в Англию, и в Америку больше не вернется, а вот он скоро прилетит обратно. Прощаясь со мной, Ричард сказал:

– Тами, теперь, когда я тебя нашел, я ни за что тебя не отпущу.

Я открыла глаза и увидела голубое небо с кисейными облачками. Голова гудела. Я попыталась протянуть руку, чтобы дотронуться до лба, но мне помешали какие-то вещи – даже не знаю какие, которые лежали на мне кучей, мешая дышать, давя на меня неимоверной тяжестью. Что происходит? Думать я не могла, вспомнить не получалось. Где это я? Гамак подо мной перекосило. Я болталась над самым полом. Баллон с «WD-40» звякал о ножку стола. Я пошевелилась, и какая-то книга шлепнулась в воду.

Я забарахталась, силясь освободиться. Из-за чудовищного веса придавившей меня кучи вещей сделать это оказалось непросто. Когда я попыталась сесть, с меня посыпались консервные банки, книги, подушки, одежда, дверь и отделочные панели салона. Я запаниковала, увидев, что залита кровью. На левой голени горел глубокий порез.

Где это я? Что случилось? Я была в смятении. И совершенно не понимала, где нахожусь. Часы на стене звякнули. Четыре часа дня? Что-то здесь неправильно… Мне мешало крепление страховочного пояса, по-прежнему пристегнутое к столу. Я совершенно точно на яхте, но что это за яхта? Ослабевшие руки лихорадочно пытались отстегнуть карабин.

Отстегнувшись, я с усилием осмотрелась. Зрение было затуманено, голова раскалывалась от невыносимой боли. Тронув лоб рукой, я вздрогнула. Посмотрев на руку, увидела, что ладонь стала алой. Все тело невольно затрясло, будто в ознобе.

С трудом, но мне удалось выползти из лабиринта обломков и пошатываясь подняться. Вся спина была мокрая, – встав на ноги, я оказалась в воде по колено. В полуобморочном состоянии, медленно – один осторожный шаг за другим – я побрела, пробираясь между предметами, плававшими в воде, которая покрывала пол двухфутовым слоем. Безумие какое-то. Внутри яхты царил хаос. Боже мой, что же случилось? Книги, карты, подушки, столовые приборы, крышки инспекционных люков, чашки, одежда, банки с консервами, какие-то детали, фасоль, мука, овсяные хлопья – все либо плавало, либо прибилось к потолку, к переборкам, к корпусу. Духовку оторвало от правого борта, и теперь она торчала из книжной полки в штурманском уголке. Да что это за яхта? Где я?

Я направилась к носовой каюте.

– Есть кто живой? – прокричала я.

Голос прозвучал как-то странно. Я с изумлением созерцала хаос, царивший в каждом уголке, в каждой щели. Осторожными шагами перейдя в носовую часть, я заглянула в каюту. И там, в зеркале, увидела какое-то истерзанное существо с залитым кровью лицом, с широким порезом на лбу и торчащими во все стороны взлохмаченными космами, слипшимися от крови. Я в ужасе закрыла рот руками. Закричала. А потом закричала еще раз. Это жуткое создание – я сама.