Ночь над Сербией - Дмитрий Черкасов

Владислав перевернулся на бок, подпер голову рукой и разгладил страницу книги.

Детектив он купил в аэропорту перед вылетом в Югославию. Нельзя сказать, что он особенно” уж любил современные криминальные боевички, но захватить с собой развлекательное чтиво было разумно – иначе в лесу свихнуться можно. И от отсутствия общения, и от пустоты в голове в конце трудового дня, и просто без любой новой информации.

Автор с малозапоминающейся фамилией на протяжении огромной по объему серии натужно и потрясающе косноязычно повествовал о приключениях трех бывших сотрудников какой-то таинственной спецслужбы. Клички персонажей были подстать интеллектуальному коэффициенту писателя – Глухой, Немой и Паралитик. Причем Глухой обладал музыкальным слухом, Немой пел оперным баритоном, а Паралитик танцевал брейк. С чего автору вздумалось наделять героев столь неподходящими к их реальным данным прозвищами, Владислав так и не понял. Видимо, для конспирации.

Все без исключения персонажи вели себя, мягко говоря, странновато. Во-первых, жутко пили. Ради интереса Рокотов подсчитал, сколько каждый из них “воспринял внутрь” на протяжении одной главы. Получилось в среднем в сутки на брата около полутора литров водки. Как они после подобных доз горячительного совершали различные подвиги и вообще держались на ногах, оставалось невыясненным.

Во-вторых, герои пользовались странным оружием. Предпочитая револьверы системы “кольт” (это в нашей-то стране!), они безостановочно передергивали на них затворные рамы перед тем, как начать стрельбу. Где автор обнаружил на револьвере затворную раму, Влад так и недотумкал.

И в-третьих, нечто совершенно уж фантастическое творилось с боекомплектами к пресловутым револьверам. Без перезарядки барабана основные персонажи поливали свинцом десятки врагов, и те падали, нашпигованные пулями, как “Сникерс” – орехами. Владислав представил себе сей агрегат с барабаном на сотню патронов и чуть не умер от хохота.

Враги у героев были многочисленны, коварны и хитры. Суть конфликтов оставалась недоступной для понимания; по всей видимости, и сам автор смутно себе представлял, зачем бывшим служакам требовалось нарываться на неприятности и затем вступать в перестрелки. Завязка обычно была скомканной и короткой – один из описываемой троицы называл кого-либо “козлом”, причем обязательно публично и в присутствии бритоголовых “братанов”, те его долго и с чувством дубасили, а потом друзья этого клоуна начинали вендетту по-русски, которая в финале оканчивалась полной победой. Про органы МВД речи не заходило, существительного “милиционер” Владу не попалось ни разу.

Куда девались горы трупов, автор тоже тактично умалчивал.

Рокотов на секунду закрыл книгу и перечитал название – “Глухой идет в консерваторию”. При чем тут консерватория, без стакана было не разобраться, – он прочел уже три четверти книги, и о музыке не было сказано ни слова. Равно никто из героев никаких концертных залов не посещал.

“Может, это идиома какая-нибудь? – Владислав погладил живот, наполненный шашлыком, и зевнул. – Идиома для идиотов... Мозгов у этого графомана нет, вот что. Зря я эту муть купил, только в сон клонит. Лучше б взял с собой Платона али Сенеку, больше пользы было бы. И читать каждый раз можно по новой, с любой страницы. Ладно”, размяться надо, а то бока отлежу...”

Он выбрался из палатки и несколько секунд простоял с закрытыми глазами, привыкая к темноте. Ночи на Балканах темные, и если небо затянуто тучами, то в двух метрах уже ничего не разглядеть.

Сегодня ночь была так себе, серединка на половинку – и не светло, и не кромешная темень. Легкие перистые облачка затянули небо, свет был рассеянным. Окружающий поляну лес был как в дымке.

Владислав покрутил головой, несколько раз свел и развел вытянутые руки и вспомнил о повешенной на сук куртке. На ночь ее оставлять нельзя, иначе к утру от нее могли остаться одни ошметки – лесная живность охоча пробовать на зуб все новенькое.

Рокотов снял с ветки куртку, встряхнул и автоматически провел рукой по карманам. Пальцы наткнулись на здоровенную дыру – и тут Влад понял, что пропал пенал с инструментом.

“Может, в сумке?”

Он вернулся в палатку и обыскал сумку. Пенала не было.

“Вот дубина! – разозлился Влад. – Выронил, когда падал, а проверить не удосужился! Ну что теперь делать? Придется идти и искать. В темноте, между прочим. И поделом. Не умеешь думать головой, работай руками. И ногами... Хорошо еще, что недалеко, доберусь минут за пятнадцать-двадцать. Еще десять на поиски, и домой, баиньки... Если найду... Найду, найду, не мельтеши, Промокашка, сядь... Та-ак, собраться треба...”

Он сноровисто собрал все необходимое для ночных поисков – фонарь, спички, два фальшфейера, сунул в карман свой любимый нож и огляделся.

“Вроде ничего не забыл. Так, веревку брать не будем, это лишнее”.

Владислав подполз к входу и изнутри зашнуровал брезентовый полог, как делал всегда перед уходом, лампу под потолком, решил не выключать – и зверушки на свет не полезут, и ориентироваться по возвращении будет проще. Отсвет от “летучей мыши” сквозь полиэтиленовое окошко ночью виден за полкилометра.

Рокотов приподнял задний край палатки, на корточках выбрался наружу и, опустив брезент, прижал его для надежности камнем. Затем распрямился и, не включая фонарика, двинулся к холму, где несколько часов назад изящно спланировал со склона.

Он не зря отправился в этот ночной поход: в плоском деревянном ящичке находились шесть различных скальпелей из золлингеновской стали и набор специальных исследовательских инструментов – от миниатюрных щипчиков до препарационных зажимов. Набор стоил ему почти тысячу долларов. Сущий раритет, теперь такие уже не выпускали.

Он добрел до холмика и отыскал место своего падения. Копошась в траве и проклиная свою пустую голову, Влад перемазал брюки, уколол палец о незамеченный сучок, но пенал все-таки обнаружил. Деревянный ящичек лежал у самого подножия достопамятного древа, остановившего стремительное падение путника.

Он отряхнул пенал и ненадежнее пристроил его во внутреннем кармане куртки. Пора в обратный путь.

Владислав выключил фонарик и двинулся к палатке. Идти предстояло в темноте, так как любые источники света только мешают – ветви отбрасывают причудливые тени, и можно не заметить опасно торчащий острый сук или яму под ногами. Рокотов не спеша преодолел подъем, спустился с холмика и углубился в рощицу, что отделяла его полянку от низины.

Когда до палатки оставалось метров сорок, он споткнулся и обнаружил, что развязался шнурок на левом ботинке.

Влад присел и с тщанием, будто ему предстояло прошагать еще добрый десяток километров, принялся за дело. Мелочи типа шнурка, на которые мы не обращаем внимания, в любой момент могут оказаться причиной крупных неприятностей вроде сломанной ноги за пять шагов до дома. А подобный глупый перелом Влада никак не устраивал.

Зашнуровав ботинок, Владислав начал подниматься.