Любовь леди Эвелин - Тина Габриэлл

Взглянув на Джека, она произнесла:

— Хорошо, мистер Хардинг. Один поцелуй, и вы согласитесь представлять в суде мистера Шелдона?

Он кивнул.

Эвелин глубоко вздохнула, подняла голову и прикрыла глаза.

— Я готова.

Прошло несколько секунд, и вместо влажного, жаркого поцелуя Эвелин услышала смешок Джека.

Она открыла глаза.

Он стоял, чуть склонив голову набок. Медленно провел пальцем по ее губам.

— Так я и думал. Ваш мистер Шелдон вас когда-нибудь целовал?

— Конечно.

— Мм… — Большим пальцем Джек принялся водить по пухлой нижней губе, и Эвелин затаила дыхание.

Ей хотелось отодвинуться, но не потому, что прикосновение было неприятным, а потому, что от него у нее мурашки бежали по спине.

— У нас была возможность побыть наедине, — еле слышно произнесла Эвелин.

— Ясно. Значит, вы знаете чего ожидать.

— Да.

Нет. Рэндольф никогда не смотрел на нее так, как смотрел Джек, словно ее губы спелая клубника, которую он бы с наслаждением съел.

Точно завороженная, следила Эвелин, как Джек склонил голову. Его губы коснулись ее так легко, словно перышко, и она удивилась, как они, внешне как будто высеченные из итальянского мрамора, могли быть такими мягкими и нежными.

Джек облизнул полную нижнюю губу Эвелин, и когда она чуть ахнула, его язык скользнул глубже. Джек обнял ее и крепко прижал к себе. И тут его поцелуй изменился. Его губы твердо приникли к ее губам, а руки скользнули к пояснице.

Это ее погубит. Эвелин не была готова столкнуться с настоящим мужчиной из плоти и крови. От прикосновения его крепкой, мускулистой груди, такой отличной от хрупкого сложения Рэндольфа, у нее перехватило дыхание. Все ее тело горело, сердце бешено колотилось.

Поцелуи Рэндольфа были слишком суетливыми и мокрыми, и Эвелин мысленно сравнивала его с восторженным щенком. Тяжелое дыхание и неловкие вскрики никогда не находили в ее душе отклика, и она всегда думала, что мужская страсть значительно отличается от женской.

До этой минуты…

От неторопливых, соблазнительных поцелуев Джека у нее ослабли колени. Прикосновение его умелых рук было мучительно дурманящим, как хорошее вино. Настойчиво и твердо он касался ее губ, и Эвелин изумлялась сама себе. В глубине души она знала, что этот поцелуй не должен был случиться, и хотя ее тело предательски отвечало на ласки Джека, Эвелин все же сочла за благо отстраниться. Но не успела.

Первым разорвал поцелуй Джек, и когда он взглянул в ее поднятое к нему лицо, его брови нахмурились.

— Итак, у ученой дамы в жилах течет горячая кровь. Кто бы мог подумать?

Эвелин не ожидала этих слов. Унижение быстро сменилось гневом.

Она отодвинулась от окна и прошла в глубь комнаты.

— Вы все неправильно истолковали. Я ничего не почувствовала. Просто решила играть по-честному. Так вы сдержите обещание?

Джек повернулся к ней.

— Ничего, мадам? Разве этот поцелуй — ничто? Вы испытываете то же самое, когда вас обнимает мистер Шелдон?

— Это не имеет значения, — отрезала Эвелин. — А мои чувства к Рэндольфу вас не касаются. — Ее охватил страх от того, что Джек может сейчас уйти. — Вы займетесь его делом? — спросила она в очередной раз, ненавидя себя за то, что в ее голосе вдруг послышалось отчаяние.

Губы Джека дрогнули.

— Не беспокойтесь, Эви. Я буду представлять его в суде. Несмотря на то что многие сочтут его виновным, интуиция подсказывает мне, что здесь что-то не так.

Эвелин охватило чувство облегчения.

— Хочу поблагодарить вас от лица мистера Шелдона.

Взгляд Джека стал суровым.

— Не стоит заблуждаться, Эви. Я согласился не ради вашего мистера Шелдона, а потому, что своей карьерой обязан вашему отцу, а я всегда отдаю долги.

От этих слов Эвелин внезапно стало холодно. Она смутилась. Ей следовало радоваться, ликовать, потому что Джек Хардинг согласился защищать Рэндольфа. Но вместо этого она не могла найти подходящих слов.

И самое неприятное, ей не хватало его прикосновения.

Должно быть, это все из-за усталости, подумала она. Ее жизнь круто изменилась с тех пор, как в их дом несколько дней назад ворвался Рэндольф, нечленораздельно бормоча об убийстве Бесс Уитфилд.

— А насчет поцелуя… Не думаю, что это следует повторять, — сказала Эвелин.

Джек вскинул голову:

— Не беспокойтесь. Я совершенно согласен. Я никогда не смешиваю дело с удовольствием. Это всегда заканчивается плачевно в зале суда, а я очень серьезно отношусь к своей работе.

Эвелин с трудом встретила его взгляд, ее голос дрогнул:

— Понимаю.

— И последнее. Сообщите мне, когда вы увидитесь с мистером Шелдоном.

— Но я же говорила, что не знаю, где он.

— Не важно. Ему придется с вами связаться, у него нет выбора. Тут же сообщите мне.

Это звучало как приказ, а не просьба. Эвелин послушно кивнула:

— Я сама найду выход.

Когда она вышла из комнаты, у нее было такое чувство, что хотя она и добилась успеха, что-то было потеряно.

— Что ты от нас скрываешь, Хардинг?

Джек оторвался от стопки бумаг за столом, когда дверь в его кабинет распахнулась. На пороге стояли его коллеги — Джеймс Девлин и Брент Стоун.

Джек повернулся к ним с простодушным выражением.

— Не понимаю, о чем вы. От вас ведь ничего не скроешь, я бы даже не стал пытаться, — сухо заметил он.

— Тогда как насчет прелестной дамы, которая только что прошла мимо нас? И она явно вышла из твоего кабинета, — протянул Девлин. — Восхитительная дама и совсем одна.

Джек отложил перо и откинулся на спинку стула.

— Она приходила по делу, ничего особенного.

Девлин и Брент обменялись недоверчивыми взглядами.

— По делу? — переспросил Брент. — С каких это пор ты берешь клиенток, похожих на нее? Это больше в духе Девлина.

Девлин ударил Брента по руке.

— Намекаешь, что я веду себя некорректно, когда дело касается моих клиенток?

— Я ни на что не намекаю, Девлин, просто говорю правду.

Девлин сузил глаза.

— Возможно, ты слишком отвык от женского общества, и твои взгляды так радикально изменились.

Джек едва удержался от смеха, слушая, как его давние друзья и коллеги нападают друг на друга. Ему хотелось, чтобы они поскорее ушли. Он не желал говорить об Эвелин и о том, что произошло недавно.