Владыка Смерти - Танит Ли

— Готово, — сказала Лилас.

— Итак, дело сделано, — проговорила Наразен. — И сколько мне теперь ждать?

— Как она нетерпелива, мой господин, — хихикнула колдунья.

— Я заплатила за товар и теперь имею право потребовать его. Я прошу лишь об одном одолжении, могущественный Владыка Тьмы. Пусть тот, с кем мне придется спать, не слишком долго лежал в земле.

— В сделках я педантичен, — ответил Улум, — и уже сделал скидку на твое положение. Возвращайся на опушку кедрового леса и жди. Завтра ночью я исполню свою часть сделки.

Затем Улум взглянул на колдунью. Она прислонилась к дереву, опираясь на него одной рукой, а в другой сжимала палец Наразен.

— Научи царственную госпожу всему тому, что она должна знать, точно так, как учили тебя. Лилас снова поклонилась до земли:

— Ваша служанка повинуется вам, самый могущественный из Владык.

Колдунья на коленях подползла и прижала губы к тому месту, где только что стоял Владыка Смерти, позаботившись о том, чтобы Наразен видела это. Но королева не обратила внимания. Ее прошиб холодный пот, в голове звенело. Тогда она стала растирать свое тело, пытаясь согреться.

Над лесом окаменевших деревьев пылало солнце, но лучи его не пробивались сквозь черный навес ветвей. Когда солнце село, наступили синие сумерки, в отличие от солнечных лучей они беспрепятственно проникли под кроны деревьев.

Малиновый шатер Наразен раскинулся на опушке леса. Перед шатром горел воткнутый в землю факел, невдалеке вокруг костра расположились шесть стражников королевы. Воины коротали время за игрой, двигая маленькие кружочки раскрашенного дерева по расписной доске. Солдаты нервничали, даже ругались вполголоса. Двое караульных обходили лагерь. А еще одна пара из десятка стражников, отправившихся с Наразен, ночью дезертировала, бежав в луга мимо сада колдуньи.

Наразен сидела в шатре и ждала. Она приготовилась, отбросив страх и сосредоточившись в мыслях на Мерхе. Перед ней стояла чаша крепкого темного ликера, но она едва пригубила напиток. Возле чаши лежал деревянный ларец.

В кедровом лесу часовой неожиданно вздрогнул и вытаращил глаза, но это всего лишь три черные ящерицы пробежали мимо лагеря королевы.

Один из стражников, сидя у костра, пробормотал:

— Я не уверен, что готов признать Наразен своей королевой и повелительницей. Сначала она ведет себя как мужчина и спит с женщинами, потом становится шлюхой и раздвигает ноги для каждого мужчины. Теперь же она домогается покойников.

Но капитан стражи ударил стражника по лицу и приказал замолчать.

— Королева делает все, чтобы спасти нашу страну, — объяснил капитан.

Но глаза его говорили другое: «Пусть она будет сукой, шлюхой или ведьмой, но она платит мне жалованье».

Юноше было всего шестнадцать лет, когда он умер. Брат убил его в тот самый день, когда Наразен возвращалась к своему шатру в кедровом лесу.

Старший брат, грубый и сильный, выполнял всю тяжелую работу на отцовской сыромятне. Младший, по словам старшего брата, был ленив и предпочитал бродить у реки, среди цветов на высоких стебельках, которые, склоняя венчики к воде, словно предлагали юноше тоже полюбоваться своим отражением.

— Ты девчонка и ведешь себя, словно баба! — закричал старший брат и, забыв — а возможно, и нет, — что в руке у него острый нож для выделки кожи, ударил брата. Нож глубоко вонзился в тело, ранив юношу. Кровь потекла на пол сыромятни. Младший брат закрыл глаза и упал. Вскоре он умер, побелев, как холодный мрамор.

Женщины рыдали, когда готовили тело младшего брата в последний путь. Они говорили, что не было юноши в деревне красивее его. Они обмыли бескровное тело, расчесали русые волосы и скрыли страшную рану, забинтовав шею мертвеца шелковым шарфом. «Смерть жестока», — неосмотрительно решили женщины.

Деревенские жители отнесли юношу на кладбище с каменными склепами. Старший брат, тяжело ступая, шел за гробом. Он натер лимоном глаза, чтобы они стали красными и влажными. Никто не видел, как он ударил брата, а в деревне он сказал, что младший брат споткнулся о лавку и случайно напоролся на нож.

Юношу в гробу положили в склеп и закрыли двери обители мертвых. Священник и родственники на ночь остались возле склепа охранять тело.

За два часа до полуночи дверь склепа отворилась, и оттуда вышел мертвый сын кожевника. В лице его не было ни кровинки, на голове был надет венок, сплетенный женщинами. Не глядя ни вправо, ни влево, он прошел по тропинке между охваченными ужасом стражами, повернул к каменной стене могильника, а потом налетевший порыв ветра унес его. Родные стали молиться, священник потерял сознание. Старший брат с воплями убежал и утопился в одном из огромных чанов сыромятни, где вымачивали кожи…

Наступила полночь. Стражники Наразен сидели неподвижно, будто окаменев вместе с кедровыми деревьями. Костер давно погас, а факел перед шатром едва тлея.

И вдруг из леса налетел ветер. Обрушившись на лагерь, он разметал пепел потухшего костра, стал играть одеждами и волосами скованных страхом людей. Постепенно ветер стих.

Тогда из леса вышла белая фигура.

Медленно, так же медленно, как двигалась эта фигура, поднялись и попятились солдаты. Они расступились, отойдя дальше, чем требовалось, чтобы пропустить к шатру хрупкого юношу с венком на голове и шелковой повязкой на шее. Солдаты пятились до тех пор, пока их спины не наткнулись на холодные колонны кедровых стволов. Юноша прошел мимо них и остановился у шатра королевы.

Наразен, застыв перед нетронутой чашей и деревянным ларцом, заметила колыхание малинового полотнища у входа в шатер. Но она не двинулась с места, а лишь прищурила глаза, чтобы разглядеть, кого же прислал ей Улум, Владыка Смерти.

Через мгновение она перевела дыхание и улыбнулась.

Встав со своего места и подойдя к призраку, она внимательно осмотрела и даже дотронулась до него.

— Ну что ж, — сказала Наразен, — твой хозяин неплохо обошелся со мной.

С этими словами королева увлекла мертвеца в центр шатра. Податливый, словно маленький ребенок, юноша во всем слушался королеву. Смерть лишила его воли, и теперь с разрешения Владыки Смерти он стал рабом Наразен. Королева оглядела гостя, обошла вокруг и внимательно посмотрела ему в лицо.

Улум учел пожелание Наразен, как и обещал. Юноши еще не коснулось разложение. Тело осталось свежим и гладким, прикосновение к нему доставляло удовольствие; оно сохранило запах жизни и радовало взгляд. Голубые глаза юноши были открыты и лишь слегка подернулись поволокой, как бывает у спящих. Взгляд его казался скорее рассеянным, чем отсутствующим, а томные и чрезвычайно мягкие движения походили на движения пьяного. Юноша, который при жизни был больше похож на девушку, чем на мужчину, обладал девичьей красотой. Он был стройным, и очертания его тела казались скорее округлыми, чем угловатыми. Несмотря на смертельную бледность, два бутона на его груди, как и губы, все еще сохраняли теплый оттенок рассвета — цвет губ колдуньи. Округлое лицо напоминало лик девы, по-юношески гладкое, с нежными очертаниями, похожее на мраморное изваяние. Топазы украшали его чело цвета слоновой кости, а в длинные волосы женщины вплели цветы, словно несчастный собирался на пир или на свадьбу.