Когда тигр спустился с горы - Нги Во

– Она знала, что сидит рядом с тем, кто способен съесть ее, госпожа, – учтиво отозвались они.

Синь Кам раздраженно пряднула ушами.

– Она так и не поняла, что Хо Тхи Тхао заигрывает с ней! Та повела себя так мило и романтично, а Дьеу даже не оценила этого!

– Как так? – удивились Тии и достали письменные принадлежности, потому что тигрицы были правы: даже если они не выживут, в обители Поющих Холмов непременно придут в восторг, узнав такие подробности. Может, Тии даже удостоятся личной таблички в зале самых достойных. Не то чтобы утешение, но мысль приятная. И они открыли чистую страницу, придвинувшись поближе к костру.

– Так полагается начинать ритуал ухаживания, – чопорным тоном разъяснила Синь Лоан. – А наша прародительница была образцом благопристойности и страстности. В нынешние не столь славные времена для тигра обычное дело заключить брачный союз с первой мало-мальски подходящей тварью, встреченной где-нибудь на лесной тропе.

Она протянула руку и дернула Синь Хоа за хвост, вызвав у сонной тигрицы ворчание, а у Синь Кам – ухмылку. Тии заметили, что чем дольше они беседуют, тем непринужденнее звучат голоса тигриц, тем меньше в них сыплющихся камней и угрозы.

– Разделив предложенную Дьеу еду, она проявила… нежные чувства и заинтересованность. Назвав свое имя и не спросив имени Дьеу, она открыла путь.

– Открыла путь – к чему? – спросили Тии, невольно увлекаясь.

Синь Лоан взмахнула полной рукой.

– К чему угодно. К ухаживанию. К единственной ночи любви. К тому, что продлится гораздо дольше. К возможности узнать ее лучше и полнее. К большему.

– К участи ужина, – нахмурившись, подсказала Сыюй, а Синь Лоан рассмеялась.

– Разумеется, или ты отказываешь себе в праве подать неприятного тебе гостя на стол?

Сыюй что-то невнятно буркнула, но как всадница мамонтовой кавалерии она наверняка знала историю своего народа и помнила: северная знать не отказывала себе в подобных привилегиях, когда решала, что всему надо знать меру.

– Вы не могли бы подробнее рассказать мне о возможностях, на которые намекала Хо Тхи Тхао? – спросили Тии. – Нам так мало известно о…

– Так и было задумано, – перебила Синь Лоан. – Зато теперь ты знаешь, что незваные гости и любопытные могут стать желанным ужином, верно?

– Да, теперь знаю, – кивнули Тии. – Продолжим.

Хо Тхи Тхао жила в пещере, подобно народу, населявшему Расписные Скалы в Анваре. Эта древняя пещера, настоящее чудо природы, простиралась в самую глубину горы, а освещалась с помощью хитроумного сочетания узких колодцев и зеркал. А там, куда не достигал этот свет, были расставлены масляные светильники, чей мерцающий отблеск падал на низкие лавки, заваленные мехами и шелковыми подушками, сундуки, в которые не вмещались связки золотых слитков, нефритовые и бирюзовые таблички и царские доспехи, достойные оружия, развешанного по стенам.

– О, это оружие твоих предков? – учтиво осведомилась Дьеу.

– Нет, мои предки отняли это оружие у тех, кто покрыл бы его позором, – ответила Хо Тхи Тхао.

Дьеу, которая, как-никак, всю свою жизнь училась, чтобы стать исследователем, узнала некоторые реликвии, висящие на стене. Там был щит Вэй Лиланя, пропавшего без вести около ста лет назад, пара одинаково отделанных кинжалов, отнятых у главы Общества жгучей крапивы, со временем превратившегося в одиозную сестринскую общину, и тигроубийственный меч генерала Чук Куи. Само собой, генерал Куи убивала тигров до тех пор, пока тигры не убили ее, и до Дьеу наконец дошло, за каким демоном она последовала в его логово.

– А что еще? – возбужденно перебила Синь Кам.

Тии, которых тревожила строчка после «логова демона», растерянно моргнули.

– «Что еще»? То есть?

– Что еще висело на стене у Хо Тхи Тхао? Что она показала Дьеу?

– В наших записях упомянуто лишь три предмета – щит, кинжалы и тигроубийственный меч…

– Да это вроде снаряжения, в которое великая Хо-шу облачалась, прежде чем вместе с Чжоун отправилась побеждать Царь-Кита, – неожиданно сообщила Сыюй.

Она устроила Баосо так близко к костру, как только отважилась, и сама сидела, прислонившись к передней ноге Пылук, хобот которой обвивался вокруг ее руки и время от времени легонько раскачивал ее.

– Да? – отозвались Тии.

– И сказитель всякий раз обязан уточнить, какой была упряжь Хо-шу и откуда взялись эти вещи. Стремена всегда были привезены из Пари-кье, откуда я родом.

– Да, именно об этом и речь, – дружелюбным тоном подтвердила Синь Лоан. – И конечно, служитель Тии, твой долг – позаботиться о том, чтобы в будущих пересказах этой истории упоминалось, что на стене в пещере Хо Тхи Тхао висели также перчатки Великого Мясника Икджи. Знаешь, его ведь победил в бою тигр из Кабаньих Хребтов.

– Непременно позабочусь, – пообещали Тии, делая записи. Если эти материалы каким-то образом попадут в Поющие Холмы, Божество будет несказанно довольно, тем более что записанное отчасти проливает свет на участь охотника-северянина, прозванного Великолепным Икджи и пропавшего бесследно около двухсот лет назад.

Всех присутствующих вновь захватило ощущение напряженного ожидания, все прислушивались – кроме Баосо, впавшего в беспамятство, и Синь Хоа, которая явно спала. Небо за сараем уже стало непроглядно-черным, поглотило силуэты деревьев и все остальное, кроме припорошившего землю снега, искрящегося в тусклом отблеске костра. Холод проникал повсюду, пронизывал собой все вокруг, и Тии поежились, кутаясь в свой овчинный тулуп и пряча руки во внутренние карманы рукавов.

– Продолжение выглядит несколько странно, – признались они.

– Вот как? – отозвалась Синь Лоан, а Синь Кам запыхтела, прикрыв нос лапой. Не зная, с кем имеют дело, Тии решили бы, что та хихикает.

– Да. Предание о тигрице Хо Тхи Тхао и книжнице Дьеу дошло до нас спустя долгое время после смерти обеих, от странствующего актера, который поведал его своему ученому знакомому. Искажения, накопившиеся за пятьдесят лет, влияние прирожденного сказителя и монаха из округа Уэ могли быть значительными…

– И что же? – перебила Синь Лоан.

– Ну, так и быть: в том виде, в котором этот текст дошел до меня, он гласит…