Где деньги, или Волшебная сила улыбки - Виктор Павлович Романов

мне все стало абсолютно понятно и про него и про его деньги.

Надежда Михайловна. А что тебе стало понятно?

Марк Петрович. С его деньгами точно такая же история, как с деньгами бабы Веры из нашего третьего подъезда.

У нее какая логика? Раз никого кроме нашей Леночки не было рядом, значит, она и украла кошелек. Так и у него, раз никого кроме Алины не было рядом, значит, она и украла деньги, а то, что он сам их пристроил куда-нибудь, про это он уже давно забыл. Давно и крепко накрепко.

Надежда Михайловна. А что, пожалуй ты прав.

Марк Петрович. Но я рад за Алину! Какая стойкость! Каким молодцом держится! Пока в Киеве будут рождаться девочки с таким русским характером, я за Украину спокоен, никакая бандеровская власть там долго не удержится. Я уверен, она честная, порядочная и умная женщина. Жаль, что не политик. Если бы такая женщина руководила Украиной сейчас, там давно бы уже не было никакой коррупции и люди жили бы нормально, как в России или как в Белоруссии.

Я как-то читал нашумевшую книжку прежнего президента Украины Леонида Кучмы, где он оправдывал их с Кравчуком инициативу по развалу Союза. Он написал там, что больше всего ему не нравилось в Союзе, что все было одинаково, что все три сорта колбасы по всему Советскому Союзу стоили везде одинаково. Представляешь, вот из-за этого развалить Союз?

Надежда Михайловна. Ну и чего добились? Колбаса дешевле стала, чем в России?

Марк Петрович. Как бы не так, все наоборот подорожало. Но им эти разговоры про колбасу и про сало были нужны только для агитации за отделение. А сейчас не каждый пенсионер на Украине может позволить себе купить колбасу даже к праздничному столу.

Выходит, что украинцы ели российскую колбасу и сало, а как только отделились, так свое им не по карману стало.

Сейчас всем навязывают украинский язык, которого ни один президент Украины не знает. Они постоянно спрашивают у своих помощников, как правильно сказать. Одна надежда только на таких вот девочек из Киева, как Алина.

Надежда Михайловна. Так она же уехала из Киева?

Марк Петрович. Все-то не уедут, я надеюсь. Те, которые останутся, захотят навести порядок у себя дома на Украине! Не все ж такие, как моя родная сестра в Мариуполе, которой так задурили пропагандой голову, что готова всех москвичей передушить своими руками, а меня в первую очередь.

Надежда Михайловна. Да уж! Приезжает и живет тут у нас, когда и сколько ей надо пока не отоварится по полной программе тут в Москве.

Марк Петрович. Да, и не прогонишь – родня. Когда-то ведь мы у нее на море отдыхали. (Разводит руками.) Что поделаешь – долг платежом красен.

Но мне верится, что рано или поздно появится новый Богдан Хмельницкий, который заключит с Россией нерушимый союз. Может это будет кто-то из нынешних политиков, например, Виктор Медведчук, который давно понял, что Европа Украине ничего не даст, кроме развала экономики, а может это будет совершенно новый политик и на этот раз он будет в юбке.

Надежда Михайловна. Дай-то Бог.

Свет медленно гаснет. Звучит музыка.

Антракт

Действие третье

Картина тринадцатая

Зажигается свет. Звучит музыка. На сцене комната в квартире Николая Петровича и Людмилы Павловны. Николай Петрович сидит за столом и что-то печатает на компьютере. В комнату входит его жена.

Людмила Павловна. Я смотрю, ты с этой пьесой вообще сутками не встаешь из-за стола?

Николай Петрович. (Прерывая печатанье.) Да, мать, ты права. Я так спешу им помочь, что иногда про себя забываю. Но ты же видела последние телесъемки с Григоряном? Обратила внимание, как он сдал? Я чувствую, без любимой женщины с ним может случиться та же история, что с нашим другом Иваном Михайловичем, который тоже рассорился тогда со всеми своими женщинами.

Кстати, пьесу-то я уже закончил, даже текст ее уже отослал на телеканал, может они передадут ее Армену каким-нибудь образом.

А это я письмо писал телеведущему программы «Все говорят», чтобы он перестал Демину уговаривать позвонить Григоряну. Она ни за что не будет ему звонить. Ты же видела, как она против него настроена?

Людмила Павловна. Ну, на этот твой вопрос я могу ответить только словами известной песни: «Это бабам попросту обидно, что они свое отцеловались».

Николай Петрович. Ты права, но тут еще дело вот в чем. У нее свой муж долго болел, а она ухаживала за ним, правда ничего не помогло, поэтому она никогда не простит Армена. Телеведущему надо самому договориться с ним о встрече, так как Армен к нему относится с наибольшим доверием, и показать ему эту пьесу. Ну, ладно, закончу с этим письмом уже после больницы.

Людмила Павловна. После какой больницы?

Николай Петрович. Ты извини, я не успел тебе сказать. Меня срочно кладут в больницу из-за правой руки.

Людмила Павловна. А что с ней?

Николай Петрович. Немеет так, что ни авторучку держать не могу, ни текст печатать на компьютере. Кое-как вот мучаюсь, пишу двумя руками по очереди: то правой, то левой.

Людмила Павловна. Господи, предупреждала же, чтоб перерывы чаще делал.

Николай Петрович. Ну-у, …. Ты только не переживай, тебе вредно…. Кстати, вот и будет нормальный перерыв!

Людмила Павловна. Надо ж вещи тебе собрать?

Николай Петрович. (Кивает на стоящую у двери сумку.) Я уже все собрал и такси заказал. Уже ждет.

Людмила Павловна. Ты позвони сразу как поселишься. Господи, хоть бы ни у окна, как прошлый раз, а то опять продует.

Николай Петрович. (Берет в руки сумку.) Позвоню, конечно. Не переживай, я чувствую, что все будет нормально. А к тебе у меня просьба посмотреть финальную сцену пьесы. (Показывает пальцем в сторону рукописи, лежащей на столе.) У меня такое ощущение, что там чего-то не хватает. Мне важно знать твое мнение.

Людмила Павловна. Хорошо, сейчас посмотрю.

Николай Петрович уходит. Людмила Павловна садится за стол, открывает рукопись и начинает читать. Свет гаснет. Звучит музыка.

Действие третье

Картина четырнадцатая

Зажигается свет. На сцене комната для ток-шоу в телепрограмме «Все говорят». На сцене телеведущий, Алина и участники ток-шоу. Тихо звучит музыка.

Телеведущий. Алина, Вы так ничего и не смогли предпринять, чтобы найти какие-то пути к примирению с Арменом Ильичем, я правильно понимаю?

Алина. Ну, я просто не знаю, что я реально могу сделать, если его от меня прячут и не дают