Песня на два голоса - Кэтрин Полански

— Я не имею ни малейшего желания обсуждать с тобой мой макияж. Пропусти. — Лора попыталась обойти Майкла.

— Пойдем поговорим. — Он с ловкостью подхватил ее под локоть и куда-то потащил. — Несколько минут.

— Я никуда с тобой не пойду! — прошипела Лора.

— Улыбнись, нас снимают!

Полыхнула вспышка. Лора автоматически растянула губы в улыбке, Майкл привычно ее приобнял — так они фотографировались вместе множество раз, когда еще их любовь казалась самой огромной в мире. Лора чувствовала руку Майкла у себя на талии, и это забытое ощущение оказалось столь волнующим, что она дернулась, словно от удара током.

Ее обнимали тысячи раз. С кем только не приходилось оказываться рядом! Но почему только Майкл производит на нее подобное впечатление? Только Майкл — до сих пор!

— Ну вот, теперь можно идти дальше.

Лора решила не сопротивляться. Толку-то. Он все равно от нее не отстанет, скандал на публике никому не нужен, а если она подчинится и пойдет с Майклом, все закончится быстро. Во всяком случае, Лора на это надеялась.

Майкл вывел ее во внутренний дворик ресторана. Тут почти никого не было, журчал фонтан и цвели какие-то экзотические растения. Сверху дворик накрывал стеклянный купол, но все равно было немного прохладно. Лора поежилась: ее платье было с открытыми плечами. Майкл снял пиджак, и, прежде чем она успела отстраниться, ее обняло его теплом и запахом.

— Мне не нужно…

— Да перестань ты наконец! — раздраженно прикрикнул Майкл. — Это уже переходит всякие границы, Лора! Ты смотришь на меня, как на маньяка-убийцу!

Она промолчала, но прекратила попытки снять пиджак.

— Ты можешь вести себя прилично?

— А как я, по-твоему, себя веду?

— Всячески меня избегаешь. Послушай, прошло семь лет. Давай уже не будем ворошить прошлое и спокойно отработаем вместе эти полтора месяца.

Лора вглядывалась в его лицо, на котором лежали тени от листьев. Майкл был раздражен, хотя старательно сдерживал гнев. Прошли годы, а она по-прежнему может читать по его лицу, как строчки в собственном дневнике. Зачем это осталось? Почему не ушло?

— Ты не изменился, — сказала Лора вслух.

— Тебе так кажется? — Майкл пожал плечами. — Может быть. На самом деле я довольно сильно изменился. Как и ты.

— Да?

— Да. Стала взрослее.

— Постарела, ты хочешь сказать.

— Нет. Просто сделалась старше.

Этот разговор, вполне обыденный, принес Лоре странное успокоение. Может быть, она и не права, избегая Майкла так активно. Он не причинит ей зла. Может, он все забыл и не станет ее задевать.

— Лора, я не хочу, чтобы ты меня боялась.

— Я тебя не боюсь.

— Как же! — фыркнул он. — Не меня, так моей тени. Нам сейчас не нужно, чтобы журналюги это заметили. Мы же работаем вместе над песней, наши продюсеры хотят от нас совершенно определенных действий. Ты что, правда хочешь все усложнить? Я — нет.

— Я не могу тебе доверять, Майкл.

— А разве речь идет о большом доверии? Между прочим, я тоже тебе не доверяю, так что мы в равном положении. Но я не делаю испуганного лица и не бросаюсь наутек, едва тебя завидев. Это выглядит смешно.

— Что ты предлагаешь? — спросила Лора напряженным голосом.

— Перемирие. Ты же актриса, а я актер. Давай сыграем в хорошие отношения.

— Я певица, — уточнила Лора, — а ты певец.

Майкл закатил глаза.

— О господи! Ну пусть будет так, но мы оба умеем работать на публику.

Он говорил справедливые вещи, однако Лора не удержалась от подколки:

— Вот и работай на пару с Алисией. Я-то тут при чем?

— Я не с Алисией дуэт пою!

— Может, следовало с ней?

— Лора, ты невозможна, — сказал Майкл печально и серьезно. — Еще немного — и я решу, что ты поглупела. Но ведь это не так?

Не так, хотела сказать Лора. Я сильно поумнела с тех пор, как мы с тобой расстались. Я научилась выживать без тебя, научилась выживать после предательства. Я выучила, что открывать кому-то душу до конца — это самый настоящий идиотизм. Что надо быть сильной и злой, чтобы тебя не могли обидеть. И ты сейчас говоришь мне, что я неправильно себя веду. О нет.

— Майкл, я объясню. Мне действительно неприятно находиться рядом с тобой, и это вполне естественно. Мы расстались не в лучших чувствах. Однако ради концерта я готова пойти на это и могу сыграть подобие дружбы. Только не ищи моего внимания столь навязчиво — хорошо? Не стоит делать этого без необходимости. — Лора произнесла свою маленькую речь тихо и спокойно — может быть, так он поймет. В конце концов, она сказала чистую правду.

— Разве я навязываюсь?

— С моей точки зрения — да.

— Тогда, может, купить флажков?

Лора непонимающе нахмурилась.

— При чем тут флажки?

— Ты будешь носить их с собой, — объяснил Майкл совершенно серьезно, — и, если не захочешь, чтобы я к тебе приближался, будешь поднимать красный. А если захочешь — зеленый. Если же тебя станут одолевать сомнения, поднимешь желтый, и я сориентируюсь по ситуации.

Лора засмеялась. Ее всегда смешили его шутки, и спустя годы с этим оказалось невозможно что-либо сделать. Она тут же оборвала смех, однако было поздно: Майкл тоже улыбался.

— Вот видишь, мы можем общаться как цивилизованные люди.

— Постараемся. Хорошо. — Лора сняла пиджак и протянула его Майклу. — Мне пора ехать.

— Увидимся на фотосессии на следующей неделе.

И обоих ослепила вспышка.

…Несколько минут спустя Лора сидела в машине, теребила нижнюю губу и смотрела на проплывающие мимо улицы. И вспоминала, вспоминала…

В то их единственное лето так получилось, что они часто бывали у океана.

График тогда был не слишком напряженным, и, очутившись вместе недалеко от океана, Лора и Майкл бросали все дела и ехали на берег. Ей исполнилось двадцать, ему — двадцать четыре, молодость кипела в их крови, кожа ловила солнечные лучи и покрывалась ровным загаром, и казалось, что мир кругом принадлежит им двоим. Остальные — всего лишь статисты в грандиозном спектакле, главные роли в котором исполняют Лора Бёркли и Майкл Фонтейн.

Она хорошо помнила один такой день. Два концерта в Майами — и полдня перед вылетом в Нью-Йорк для Лоры и в Сан-Франциско для Майкла. Они проснулись ни свет ни заря, с неохотой расплели руки и, быстро приняв душ и одевшись, спустились вниз. Машину — кабриолет с открытым верхом — подогнали к дверям отеля. Лора нацепила черные очки, Майкл предпочел дымчатые. Оба тогда одевались в белое — цвет праздника, цвет чистоты. Они казались себе Адамом и Евой, первыми людьми на земле, познавшими любовь. Конечно, ни с кем такого еще никогда не случалось; все написанные стихи и песни, все романы и кинофильмы, картины и звуки музыки — это ерунда. На самом деле мир начинается только сейчас, когда Лора любит Майкла, а Майкл любит Лору. Они невинны, созданы друг для друга и Бог вынимал ребро у Майкла, чтобы Лора появилась на свет.