Падение драконов - Кристиан Камерон

— Всего восемь дней пути до долины Кохоктона.

Редмид хорошенько приложился к почти пустой фляге и сплюнул.

— Я слишком стар для всего этого.

Гэвин задумался, пока оруженосец подводил ему коня, и подергал путлища.

— Где леди Тамсин? — поинтересовался он у Тапио.

— Близко. Она делает все возможное для Н’Гары.

— Мне она нужна.

Сказочная Королева тут же явилась.

— Если бы мы могли спрятаться, — обратился Гэвин к госпоже Иллюзий, — то смогли бы избежать кое-каких сражений, которые точно проиграем.

— Хорошая идея, — согласилась она, — а еще мы можем использовать эту отвратительную темноту против наших же врагов.

Тамсин и Тапио стояли подобно статуям, стояли так долго, что мимо них прошел самый конец колонны. Сумерки освещались магическими огнями и блуждающими огоньками. Ирки растворились в темноте, исчезнув, как краска, сходящая с ткани в лохани для стирки.

Когда сэр Идрик со своими охотниками проехал мимо на долговязом боевом лосе, он не заметил и следа магистра и королевы ирков, а дюжина опытных разведчиков проскакала на восток и не смогла найти ни одного следа армии, от которой они совсем недавно отделились.

Гэвин заставил колонну идти всю ночь, несмотря на всеобщее изнеможение и близость мятежа. Они дошли до источника воды и укрепленного лагеря. Только тогда он спешился, взял письмо, принесенное птицей-посыльным, написал длинный отчет о недавней битве и велел настоятельнице Мирам собрать крестьян из северного Альбина и начать копать траншеи. Скача на восток, он смотрел на звезды, гадая, видит ли их его брат со своими солдатами.

Он почесал чешуйки, теперь покрывавшие почти весь левый бок, и пожелал, чтобы Красный Рыцарь сейчас появился здесь. Или хотя бы прислал ему птицу, или подал хоть какой-то знак.

— И где тебя только черти носят? — спросил он у зловещего неба.

Часть I

Маневры и отступления

Глава 1

ХАРНДОН — КОРОЛЕВА ДЕЗИДЕРАТА

То же самое небо, еще не запятнанное пеплом новых вулканов, извергающихся на севере, висело над Харндоном. Королева вернулась в свою столицу в сиянии победы и материнства, держа на руках своего сына Константина. Голодные и больные чумой люди невесело приветствовали ее.

Харндон походил на женщину, избитую пьяным мужем. Вывески висели как попало, везде темнели пожарища, никто не улыбался и не пел. Казалось, что в городе не осталось детей, и было слишком тихо. Центр, богатые каменные дома, окружавшие епископский дворец, — все лежало в руинах. Весна и лето, проведенные в междоусобицах, сильно проредили городскую знать и оставили отпечаток на купцах и гильдейских мастерах.

Рыцари Святого Фомы снова открыли больницу, и там стояла очередь встревоженных женщин с молчаливыми детьми. Слышался только кашель. Среди женщин вошло в моду носить черные льняные платки, скрывающие следы чумы; все были в капюшонах, некоторые завесили лица льняной тканью.

Великий приор Джон Уишарт оставил королеву во дворце, полном пауков, тараканов и мышей. Бывший архиепископ Лорики ненавидел кошек и приказал их всех истребить, и в амбарах завелись крысы. Монахини и братья-рыцари казались совершенно измученными, под глазами у них темнели круги, многие полностью лишились магической силы. Приор Уишарт привел с собой шестьдесят рыцарей ордена и пятнадцать монахинь из северных монастырей. Пока не прозвонили к вечерне, все они измельчали умбротскую кость в порошок и работали в лазарете.

С ними был Гармодий, величайший маг в королевстве. По дороге на юг от гостиницы в Дормлинге он бездумно растрачивал свою силу, каждый день излечивая больных, зачаровывая целые местности и возвращаясь к вечеру истощенным после посещения пораженных чумой деревень и отдаленных ферм — иногда в одиночку, иногда со священником и парой монахинь, обладающих магической энергией или хотя бы человеческой силой веры и преданности.

Сэр Джеральд Рэндом, самый богатый торговец королевства, исполняющий обязанности королевского канцлера и мэра Харндона, собрал всю умбротскую кость в городе до последней унции и передал ее паре опытных магов, только что выпущенных из архиепископской тюрьмы, на проверку. Как только кость проверяли, аптекари тут же растирали ее в порошок и отправляли приору в древний храм. Там рабочие не покладая рук чинили огромные окна, разбитые галлейскими разбойниками и харндонской толпой: звук бьющегося стекла одинаково нравился обеим сторонам. Пока они закрывали самые большие дыры, послушники и оруженосцы смешивали зелья, а маги и братья-рыцари, обладающие силой исцеления, трудились над толпами жертв чумы и над людьми, которые просто слишком сильно испугались.

Занимаясь женщиной, настолько больной, что ее жизнь буквально повисла на золотой нити, приор Уишарт услышал новости от одного из посвященных оруженосцев ордена. Евфимия Муискант только что принесла новую умбротскую кость, и в замке она видела птицу-посланницу и слышала слова королевы.

Уишарт попытался как-то смириться с мыслью, что монахиня, с которой он спорил об опасностях любви всего несколько месяцев назад, стала святой прямо посреди своего монастыря.

Приор Харндона, второе лицо ордена в Альбе, сэр Балин Бродерроу, отвлекся от собственной пациентки, лежавшей на соседней кровати, когда юная Евфимия закончила рассказывать новости.

— Оруженосец, будьте так любезны, принесите чистое постельное белье, — вежливо попросил сэр Балин. Как только молодая женщина ушла, он недоверчиво сказал сэру Джону: — Сестра Амиция стала святой? И я до этого дожил?

Приор Харндона был круглолицым дородным мужчиной; воинская жизнь и посты не влияли ни на обхват его талии, ни на его жизнерадостность.

— Пути Господни неисповедимы.

Уишарт сосредоточился на своей работе; ему предстояло очистить кровь больной женщины, и это кропотливое занятие больше походило на долгий утомительный патруль в землях Диких, чем на безрассудный кавалерийский наскок. Лечение требовало времени, сил, концентрации и терпения, стоило пропустить одну анимикулу — и приходилось повторять процедуру с самого начала, а это случалось часто, и на каждую неудачу уходило слишком много драгоценной силы и слоновой кости.

Но стоило очистить тело от заразы, как в эфире возникало особое ощущение, и Уишарт почувствовал приближение развязки. Он сосредоточился еще сильнее, как при молитве, отгоняя мысли о вознесении Амиции, о ее силах и их утрате. Его мысль стала факелом, который выжег яд из крови женщины, и он одержал победу. Пациентка вздохнула, приор сел и постепенно расслабился и смог думать о чем-то другом. В реальности прошло всего несколько мгновений, он взглянул на сэра Балина и вспомнил слова брата-рыцаря.

— Я совсем не удивлен, — сказал он.

Балин потрогал свою пациентку, проверяя, не вернулись ли лихорадка.

— Но… на нашем веку… Женщина, которую мы знали. — Он громко рассмеялся и подмигнул своему командиру: —