Маршал Малиновский - Борис Соколов

А гешевты жидовские ведь в одесской полиции успешно продолжаются; секретарь Бунина, Сорочан, женат на жидовке и выкрестил уже взрослых жидинят, конечно, для штучки, вот эти жидинята и орудуют, ходят и разузнают все гешевты, тонко следят за своею политикою и способствуют во всем своему отчиму и его начальнику, т. е. секретарю Сорочану и Бунину, устраняют всякие недоразумения по поводу взяток и т. д. Получая содержание чиновников полиции; и составляют протекцию жидам не только во всех делах их; даже предоставляют им должности службы по полиции. Вот мне понадобилось свидетельство. Я послал своего управляющего в полицию с прошением. Там сказали, придет надзиратель околоточный и проведет дознание. Вдруг через несколько дней является ко мне жидок с портфелем. “Вы граф…?” Я: “Что вам угодно?” “Я пришел провести дознание”. “Разве вы надзиратель?” “Нет, я письмоводитель, а надзиратель Швайкевич”. “Верно какой-либо беглый поляк?” “Не знаю, кто они”. “Вы кто?” “Я еврей, учился в гимназии”. Я дал ему рубль, и он произвел дознание обо мне. В другой раз мне нужно было свидетельство на выезд за границу. Я сам пошел в Херсонский участок в Одессе, и там мне выдал свидетельство, тоже жидок, взявши у меня рубль. Я с ним обошелся весьма любезно, дабы узнать протекцию секретаря печатно на жидовят с пасынками жидками и из любопытства своего узнал все подробно. Он мне и сказал свои жидовские имена и фамилии, но я упомнил. Вот в чьих руках полиция, да эти личности за рубль за кого угодно и какие угодно произведут дознания — за самого первого преступника с самыми явными подложными документами и сделают, что хотят, лишь бы деньги. Вот почему у нас при всей строгости и развиваются социалисты, крамольники и т. п. Вить тут укрывается все зло отечества.

Между прочим, как будто некому служить. У меня двери не запираются от просителей помощи и все кто или отставной офицер или отставной чиновник. Эти люди исключительно гибнут в нужде без должности, но почему? Потому что ими нельзя так орудовать как простыми бродягами или жидками, и я вполне сочувствую этим заслуженным честным труженикам и помогаю им. Я во многих принимал участие, но все уклонились домогаться должности по полиции, чему не веря, я сам лично просил, и мне начальство полиции ответили “что мы вообще стесняемся принимать чиновников или офицеров”, что меня не мало потрясло и заставило проникнуть в души потемки Полицейского Начальства, и выяснить, что они боятся честных заслуженных лиц принимать под свое начальство. А в муниципальные правления в городской управе в Одессе, там все основано на поляках. Я тоже и туда посылал бедняков со своими просьбами принять, но увы! Отказ, что не поляки они, а один посланный мною, почерк понравился начальству управы, так сказали, что он принят. “Вы не поляк: а примите хотя для штуки католическую веру. Назовите себя поляком, принесите от ксенза, что Вы поляк, говели и тогда мы Вас примем”.

Я думаю, что преимущественно должности по полиции должны занимать чиновники и офицеры, а в особенности околоточных надзирателей, от которых зависят самые великие действия полиции во всех отношениях, так они-то и стоят лицом к самому делу, а также и во всяком случае им следует преимущество перед другими бродягами. Конечно, я всего описать не в силах, а вот даже такие вещи. Один дает своему лакею 200 р. Он отнес их секретарю, затем два слова рекомендации его господина, и он околоточный надзиратель. Ведь просто довелось видеть, все видеть и слышать, и графов и генералов, и преступников мошенников и т. п. Кто же дознание производит, лица, незаслуживавшие и незаслуживающие совершенно никакого доверия, лица самые униженные, не дорожащие своею честью и не имеющие честь и дорожить. Перемените это обстоятельство и должно будет во всяком случае. Примите уверения верного чистокровного потомка России».

23 мая 1888 года анонимка была отослана из МВД Одесскому градоначальнику. Одесское начальство взяло Бунина под защиту. 3 августа 1888 года градоначальник контр-адмирал Павел Алексеевич Зеленой сообщил в Департамент полиции о проведенном расследовании:

«Вследствие отношения от 23 мая сего года за № 3323 имею честь уведомить, что Одесский полицеймейстер Бунин безукоризненным и строгим исполнением обязанностей как в настоящей должности, занимаемой им в течение почти 7 лет, так и в предшествующей служебной деятельности он заявил себя с самой лучшей стороны. Бунин поставлен в необходимость при таком отношении к делу увольнять часто служащих под его начальством, и равно отказывать в приеме многим лицам, желающим поступить на службу, г. Бунин вызывает этим против себя раздражение и, как его последствие, доносы, практикующиеся вообще в Одессе в самых широких размерах. Несмотря на то, что безыменные доносы на основании существующих законов оставляются без всяких последствий, по подобным же доносам, как и настоящий, вследствие распоряжения г. Одесского генерал-губернатора и желания самого г. Бунина проводилось неоднократно тщательно расследование, которое удостоверяло полную законность всех действий г. Бунина. И настоящий донос является, по всей вероятности, средством личной мести какого- нибудь уволенного полицейского чиновника, содержит самые неосновательные обвинения. Всем суммам, находящимся в распоряжении Одесского полицеймейстера, ведется строгая отчетность при моем контроле. Определение и увольнение всех должностных лиц производится также с моего ведома и разрешения.

Что касается до секретаря полиции Сорочана, определенного на службу моим предшественником (Иван Иванович Сорочан был ветераном одесских правоохранительных органов. Уже в 1866 году в «Адрес- календаре Херсонской губернии» он числился как Столоначальник судебного стола Одесского градоначальства в чине губернского секретаря — XII класс), то полицеймейстер Бунин высказывал часто недоверие к его нравственным качествам, но принимая во внимание его служебную опытность, приобретенную им в должности судебного следователя по старым учреждениям и участкового пристава, которые он занимал прежде в г. Одессе и, не имея никаких фактических оснований к обвинению его в злоупотреблениях по службе, не ходатайствовал об его увольнении. Прилагаемый донос при сем возвращается обратно».

Тут надо сказать, что Зеленой, вероятно, был прав в том, что Бунин нисколько не был причастен к казнокрадству, равно как и в том, что автор анонимки был отнюдь не графом, а уволенным мелким полицейским чиновником. Граф явно не стал бы писать анонимку с таким количеством орфографических ошибок. Полицеймейстеру же вполне хватало средств, получаемых с бизнеса. Если верить анонимному доносчику, то к концу жизни Бунин должен был стать миллионером. Судя по всему, так оно и было, раз, как мы увидим далее, его старшая дочь имела перед 1917 годом весьма значительное состояние. Если верить тому же доносчику, должность околоточного надзирателя (по нынешней терминологии — участкового) стоила от 200 до 700 рублей, вероятно, в зависимости от района города и личности рекомендателя. Третий по численности населения город Российской империи (без учета царства Польского), крупнейший порт и торговый центр открывал богатые кормления для полицейских чинов и градоначальников. Замечу, что при Бунине сменились три градоначальника (Павел Косаговский, Павел Зеленой и граф Павел Шувалов). Что же касается борьбы с еврейским засилием в одесской полиции, то Яков Иванович уже через неделю после вступления в должность издал приказ об увольнении из нее всех евреев. Но, очевидно, ничто не препятствовало нанимать их письмоводителями. Несомненно, как мы увидим далее, высоким покровителем полицеймейстера был всесильный обер-прокурор Священного синода Константин Победоносцев. Встречается утверждение, будто «Яков Бунин за задержание турецкого преступника был награжден турецким орденом, а его родным дядей был сам обер-прокурор Синода Константин Победоносцев». Орден Яков Иванович, скорее всего, получил не за задержание турецкого преступника, а за теплый прием, оказанный какому-нибудь турецкому вельможе. Степень же родства Бунина с Победоносцевым пока что установить не представляется возможным. Во всяком случае, подобное покровительство многое объясняет в карьерном взлете Бунина в начале 80-х годов, когда Победоносцев был самым влиятельным человеком в империи и производил в чины вне правил.