Роботы и Империя - Айзек Азимов

— Но ты все-таки думал, Дэниел, и сейчас думаешь.

— Только потому, что я сотрудничал с партнером Илайджем, мадам. Я наблюдал за ним, когда он какое-то время не мог решить как поступить, потому что его сбивала с толку запутанность стоящей перед ним проблемы. В результате он становился прямо-таки больным, и я тоже чувствовал себя больным, потому что ничем не мог помочь ему. Но я, вероятно, понимал лишь малую часть того, что понимал он. Если бы я понял больше и лучше осознал последствия его неспособности что-то предпринять, я бы, наверное… — Дэниел замолчал.

— Перестал бы функционировать? Дезактивировался? — спросила Глэдия. Она вдруг с болью подумала о Джандере.

— Да, мадам. Моя неспособность помочь могла бы расстроить защитное приспособление в моем позитронном мозгу. Но потом я заметил, что, несмотря на то что Илайдж болезненно переживает свою нерешительность, он продолжает попытки разрешить проблемы. Меня это восхищало.

— Значит, ты способен восхищаться?

— Я употребляю слово, слышанное мною от людей. Я не знаю, насколько верно оно выражает то ощущение, которое вызывали во мне действия партнера Илайджа.

Глэдия кивнула:

— Но человеком тоже управляют — инстинкты, побуждения, доктрины.

— Так думает и друг Жискар.

— Вот как?

— Но он находит эти законы слишком сложными для анализа. Он думает, что когда-нибудь разработают математическую систему анализа человеческого поведения и из нее выведут неоспоримые Законы управления человеческим поведением.

— Сомневаюсь, — сказала Глэдия.

— Вот и друг Жискар не такой уж оптимист. Он думает, что это случится через много лет после развития такой системы.

— Я бы сказала, через очень много лет.

— А теперь, — сказал Дэниел, — мы приближаемся к земному кораблю и должны приготовиться к стыковке, а это дело непростое.

Глэдии показалось, что стыковка длилась дольше, чем все их путешествие до земного корабля. Дэниел оставался спокойным — впрочем, он и не мог быть иным — и уверял ее, что все корабли людей стыкуются друг с другом, несмотря на различие форм и размеров.

— Как люди, — заметила Глэдия, стараясь улыбнуться.

Но Дэниел не ответил. Он сосредоточился на стыковке. Видно, это и в самом деле не всегда легко сделать.

На мгновение Глэдия почувствовала беспокойство. Земляне живут недолго и стареют быстро. Прошло пять лет с тех пор, как она видела Илайджа. Сильно ли он постарел? Как выглядит? Может, перемена в нем потрясет или испугает ее?

Ах, как бы он ни выглядел, он все равно останется тем Илайджем, которому Глэдия бесконечно благодарна.

Только благодарность ли это?

Она заметила, что до боли стиснула руки, и с большим трудом заставила их разжаться.

Когда стыковка закончилась, она это сразу поняла. В момент стыковки псевдогравитационное поле, создаваемое генератором большого земного корабля, распространилось и на маленькую яхту. Пол мгновенно очутился внизу, и Глэдию замутило от внезапно возникшей тяжести. Ее ноги подкосились, как от удара, и она сползла по стене.

Справившись с этой маленькой трудностью, Глэдия рассердилась на себя: ведь она знала о том, что произойдет, и должна была подготовиться.

— Мы состыковались, мадам Глэдия, — сказал Дэниел. — Партнер Илайдж просит разрешения войти.

— Ну конечно, пусть войдет!

Часть стены отошла с легким жужжанием. В отверстие, пригнувшись, вошел человек, и стена за ним закрылась. Человек выпрямился.

— Илайдж! — прошептала Глэдия.

Она почувствовала радость и облегчение.

Казалось, волосы его поседели, но во всем остальном он остался прежним Илайджем. Никакой заметной перемены, никаких признаков старости.

Он улыбнулся, с минуту, казалось, пожирал ее глазами, затем поднял палец, как бы говоря: «Подожди», — и подошел к Дэниелу.

— Дэниел! — Он схватил робота за плечи и потряс. — Вы не изменились! Иосафат! Вы — константа всех наших жизней!

— Партнер Илайдж, как я рад видеть вас!

— Как приятно снова услышать, как меня называют партнером, и я хочу, чтобы так и было. Я встречаюсь с вами в пятый раз, но впервые мне не нужно решать проблему. Теперь я уже не полицейский. Я вышел в отставку и переезжаю в один из новых миров. Дэниел, почему вы не приехали с доктором Фастольфом, когда он посещал Землю три года назад?

— Так решил доктор Фастольф. Он взял с собой Жискара.

— Я очень огорчился, Дэниел.

— Мне было бы очень приятно видеть вас, партнер Илайдж, но доктор Фастольф сказал мне потом, что визит прошел весьма успешно; таким образом, его решение было правильным.

— Он действительно был весьма успешным, Дэниел. До этого земное правительство неохотно занималось процедурой заселения, но теперь вся планета бурлит, миллионы людей хотят уехать. У нас не было столько кораблей, даже несмотря на помощь Авроры, чтобы отправить их всех, и не было столько планет, готовых принять их, потому что каждую еще надо было приспосабливать для жизни людей. Иначе ни на одной из них нельзя будет жить. На той, куда я еду, низкое содержание кислорода, и нам придется жить в куполах, пока на планете не распространится растительность земного типа.

Илайдж то и дело смотрел на Глэдию, а она сидела и улыбалась.

— Так и должно быть, — сказал Дэниел. — Насколько я знаком с человеческой историей, Внешние миры тоже прошли период формировании поверхности.

— Конечно! Благодаря этому опыту теперь такой процесс пойдет быстрее. Дэниел, не побудете ли вы некоторое время в рубке? Мне надо поговорить с Глэдией.

— Конечно, партнер Илайдж.

Дэниел вышел; Бейли вопросительно посмотрел на Глэдию и сделал движение рукой. Она поняла, подошла к двери и нажала кнопку. Дверь бесшумно закрылась. Теперь они были одни. Бейли протянул руки.

— Глэдия!

Она взяла его за руки, не подумав даже, что она без перчаток, и сказала:

— Если бы Дэниел остался, он бы не помешал нам.

— Физически — да, но психологически — мог бы! — Бейли печально улыбнулся. — Прости меня, Глэдия, что я сначала заговорил с Дэниелом.

— Ты знаком с ним дольше, — тихо сказала она. — У него право первенства.

— Нет, но он беззащитен. Если я тебе надоем, ты можешь прогнать меня с глаз долой, если захочешь, а Дэниел не может. Я могу игнорировать его, приказать уйти, обращаться с ним, как с роботом, а он должен повиноваться и оставаться таким же преданным и безропотным.

— Но ведь он и есть робот, Илайдж.

— Для меня — нет. Умом я сознаю, что он робот и не имеет физических ощущений, но в душе считаю его человеком и должен обходиться с ним соответственно. Я бы попросил доктора Фастольфа отпустить Дэниела со мной, но на новые поселения роботам путь закрыт.