Одна как стебель сельдерея - Лучана Литтиззетто

Но есть рукоделие пострашнее лепки из соленого теста. Это когда берут нормальную вещь и уродуют ее, обклеивая кусочками цветной бумаги. Весь вечер ты нарезаешь бумагу и обклеиваешь ею все, что тебе попадется под руку, кроме мужа, конечно. Тем же самым заняты детишки в яслях. Удовольствие для меня непостижимое. Но ужаснее всего знаете что? Изуродовав какую-нибудь вещь, наши дорогие рукодельницы не оставляют ее у себя. Они ее дарят. Хуже. Делают специально для тебя. Как приятно! У некоторых даже хватает наглости продавать свои произведения на рынке! Кто их покупает? Такие же, как они, ненормальные. Это называется обмен опытом. Психушка по ним плачет.

Рarbleu[6]! На торжественном приеме в честь идиотизма всегда полно народу. Вслед за прокладками с вышивкой, перевернувшими, что уж там скрывать, всю нашу жизнь, из Новой Зеландии привезли новую диковину — необходимую современной женщине вещь: утеплитель для сосков из меха опоссума. Спасибо, господи, хоть кто-то о нас подумал. Проблема замороженных сосков — настоящая трагедия для женщины. В морозные дни грудь становится похожей на сталактит в морозильной камере. Однако в этом есть свои плюсы: соски можно опускать в коктейль вместо кубиков льда.

Старая песня! Категорически исключаю вероятность того, что эта идея могла зародиться в женском мозгу. Потому что женщины прекрасно знают: сосок дает о себе знать, только если на него нажмешь (как кнопка на пульте дистанционного управления или дверного звонка). Или если на него нажмет кто-нибудь другой. Что приятнее.

Помните, когда они изобрели нам рожок для мочеиспускания в положении стоя? Подумать только, женская эмансипация сводится к тому, чтобы писать подобно мужчинам.

Говорили, он был необходим для общественных туалетов, чтобы не садиться на грязные унитазы. Понимаю. Но мы не привыкли. У нас нет прицела. А вдруг приспичит в поезде? Смена рельса — и замшевые туфли безнадежно испорчены. И потом, проблему общественных туалетов мы давным-давно решили. Мы умеем строить на унитазе человеческие пирамиды. Мы отличные эквилибристы. Можем ходить в туалет, балансируя на одной ноге, одной рукой опираясь о ручку двери, а второй придерживая комбинезон. Мы — туалетные канатоходцы.

Ладно, попробуем и утеплители для сосков из меха опоссума. Почему бы и нет? Мне кажется восхитительным прикрыть декольте кусочком меха грызуна. Это так женственно… В инструкции написано, что утеплитель нужно надевать под бюстгальтер. Спасибо за объяснения, иначе я бы надела его на пальто. Интересно, когда придумают прокладки танго из рыбьей чешуи?

Конечно, во многом мы, женщины, потрясающи. Целыми днями ходим на каблуках, способны отращивать ногти не только на мизинцах, но и на всех десяти пальцах, умеем переваривать пищу с закрытым ртом (в отличие от наших половин). Но все-таки у нас есть парочка недостатков темных пятен на солнце нашего социального прогресса. Мы никак не можем сладить с автоматическими бензоколонками и совершенно не в состоянии читать дорожные карты.

Когда мне приходится заправляться в одиночку, я впадаю в состояние крайнего отупения: все мои действия становятся бессмысленными, как будто у меня вывинтили из головы все гайки. По полчаса я не могу засунуть монеты в эту чертову машину. Разговариваю с ней. Панически боюсь оторвать шланг от колонки. Потому что вечно забываю, с какой стороны у меня бак, и приходится со шлангом в руке нарезать круги вокруг моего турбодрандулета в поисках дырки.

Мужчины — прирожденные заправщики. Просто диву даешься. Может, им так нравится пополнять запасы, потому что все они в глубине души ковбои? Или они находят в этом процессе намек на свою сексуальную роль? Снять с крючка, вставить, вынуть — всех дел на три минуты (иногда даже меньше), — в конце концов, они повторяют эти действия годами.

Переходим к карте. Карты для нас, женщин, всегда оставались загадкой. Поэтому мы держим их под замком в бардачке завернутыми в целлофановый пакет. Потом они вместе с машиной отправляются на свалку. Максимум, на что мы способны — это развернуть карту. Здоровенная, она загораживает видимость и немного напоминает женщину: не знаешь, с какой стороны к ней подступиться. Свернуть карту — такая же проблема. Чтобы сберечь нервы, мы складываем ее как попало, лишь бы влезла в бардачок. За рулем мы предпочитаем думать своей головой. Едем наугад, полагаясь на женскую интуицию. Все равно все дороги ведут в Рим, правда? Важно точно знать, сколько времени в нашем распоряжении, чтобы рассчитать, на который час заказывать экскурсию в Колизей.

Мои хомячки Ежевичка и Медок продолжают производить на свет детишек. В отличие от их одинокой хозяйки. Я решила откровенно поговорить с ними и приказала прекратить детопроизводство. В жизни, кроме секса, есть и другие радости. Прогулки, кино, театр, книги. Они ответили, что любят друг друга от безделья. В клетке не так уж много развлечений: колесо да кусочки сыра. Понимаю. Теперь их девять: девять шерстяных комочков. Значит, на свадьбе, выходя из церкви, я буду разбрасывать хомячков вместо конфетти.

Нет, нужно себя как-то простимулировать, дорогие мои. Все вокруг женятся. Даже кардиналы. Даже Милинго[7]женился, хотя он далеко не Брэд Питт. Семьдесят лет за плечами, фигура Майкла Мура и рот, как у тыквы Хэллоуина. Надеюсь, я выразилась ясно. И работа у него интересная: охотник за привидениями. Не фабрикант какой-нибудь. Его профессия — изгонять дьявола. Утром, выпив чашку кофе, он целует на прощание жену и, уходя, говорит: «До свидания, любимая, сегодня я встречаюсь с ребенком Розмари, а потом ловлю полтергейст в доме на холме. К обеду вернусь. Приготовишь мне требуху?» Подумать только, какое спокойствие.

Вопрос брака нужно взять за грудки. Молли поняла мои слова буквально. Она решила, что в ее проблемах с мужчинами виновата слишком большая грудь. Тогда она ее взвесила — сначала одну, потом вторую. Получилось три килограмма: полтора каждая. Вес немалый. Теперь она говорит, что весит пятьдесят один килограмм: масса нетто — сорок восемь, плюс три — тара: грудь. А Милли села на очковую диету. И теперь ее нужно латать и возвращать к жизни. Потому что она буквально разваливается на куски, уходит под воду, как Венеция. Нам потребуется сода и решимость президента Буша. Необходимо создать социальную программу «Женихи одиноким». Придешь в мэрию, посидишь в очереди и получишь общественного жениха. Конечно, не следует ожидать принца. Может достаться провинциал, толстячок, слегка с приветом или скряга; внешняя отделка — не бог весть что, а заглянешь внутрь и посмотришь на трубы — так и вовсе опустятся руки. Терпение, дорогие мои. Главное, заиметь жениха. Остальное — дело наживное.