Медвежонок Паддингтон. Новые приключения - Майкл Бонд

Но вот однажды, в самом конце октября, почтальон принёс ему письмо. Оно было адресовано «мистеру Паддингтону Брауну в собственные лапы» и помечено «Сверхсрочно!!!». Паддингтон узнал почерк Джонатана и страшно обрадовался – он ведь редко получал письма, разве что открытки от тёти Люси из Перу.

Письмо оказалось загадочным и непонятным. Джонатан просил, чтобы к его приезду – через несколько дней – Паддингтон сгрёб в кучу все сухие листья в саду. Паддингтон изрядно поломал голову над этой таинственной просьбой, но так ничего и не придумал и решил спросить своего друга мистера Крубера. Мистер Крубер знал почти всё на свете, а если чего и не знал, всегда мог найти в своей антикварной лавке книгу, в которой бы про это было написано. По утрам, за чашкой какао, они частенько болтали о разных разностях, и мистер Крубер с большой охотой объяснял Паддингтону всё, что тому было непонятно.

– Одна голова хорошо, а две лучше, мистер Браун, – говаривал он. – И надо сказать, с тех пор, как вы появились в наших краях, моей голове скучать не приходится!

Сразу после завтрака Паддингтон натянул пальтишко, обмотал шею шарфом, записал под диктовку миссис Бёрд, что надо купить, и покатил свою сумку на колёсиках в сторону рынка Портобелло.

Паддингтон любил ходить по магазинам. Он пользовался особым уважением у торговцев, хотя и тратил деньги с большой осмотрительностью. Прежде чем купить что-нибудь, он обходил все лотки и тщательно сравнивал цены. Миссис Бёрд утверждала, что с его появлением расходы на питание сократились вполовину.

Похолодало не на шутку, и, когда Паддингтон прижался носом к витрине газетного киоска, стекло немедленно запотело. Продавец с намёком выглянул в дверь, и Паддингтон, медведь по натуре вежливый, принялся вытирать стекло лапой. Когда оно снова стало прозрачным, он вдруг заметил, что с тех пор, как он в последний раз проходил мимо витрины, в ней многое изменилось.

На месте леденцов, карамелек и шоколадок теперь красовалось обтрёпанное соломенное чучело, сидящее на кучке поленьев. В руке у чучела была табличка с надписью:

Покуда жив я буду,

Вовеки не забуду

О пятом ноября!

А внизу значилось, ещё крупнее:

В ПРОДАЖЕ ВСЁ ДЛЯ ФЕЙЕРВЕРКА!!!

Паддингтон внимательно изучил эту надпись и со всех лап бросился к мистеру Круберу, задержавшись только возле булочной, чтобы забрать обычную утреннюю порцию булочек.

Холодная погода заставила мистера Крубера перебраться из шезлонга на диванчик в комнате позади лавки. Тут было тепло, уютно и полно книг, но Паддингтону всё равно больше нравилось снаружи. Из ветхого диванчика торчал конский волос и очень больно кололся. Правда, на сей раз Паддингтон почти не обратил на это внимания и, честно поделив булочки пополам, принялся рассказывать мистеру Круберу о событиях этого утра.

– Пятое ноября? – повторил мистер Крубер, передавая Паддингтону дымящуюся кружку, до краёв налитую какао. – Да ведь это же день Гая Фокса!

Увидев, что Паддингтон по-прежнему ничего не понимает, мистер Крубер виновато улыбнулся и протёр очки, запотевшие от какао.

– Я всё забываю, мистер Браун, что вы приехали из Дремучего Перу. А там, наверное, и не слышали про Гая Фокса[2].

Паддингтон для верности смахнул с мордочки остатки какао и помотал головой.

– Да… – продолжал мистер Крубер. – Ну а фейерверк, полагаю, вы всё-таки видели. Я помню, что в те далёкие времена, когда я бывал в Южной Америке, их всегда устраивали по праздникам.

Паддингтон кивнул. Теперь-то он вспомнил, что однажды они с тётей Люси ходили смотреть фейерверк. Правда, он был ещё совсем маленьким, но ему ужасно понравилось.

– А в Англии фейерверк бывает всего раз в год, – сказал мистер Крубер. – И всегда пятого ноября.

И он рассказал Паддингтону, как много-много лет назад Гай Фокс хотел взорвать здание парламента, как в последний момент заговор был раскрыт, и в память об этом с тех самых пор в этот день жгут костры, пускают ракеты и хлопают хлопушки.

Мистер Крубер рассказывал очень увлекательно, и, когда он закончил, Паддингтон сказал большое спасибо.

Мистер Крубер вздохнул и грустно прибавил:

– Давненько не устраивал я своего фейерверка, мистер Браун. Уж и не помню, сколько лет!

– Знаете что? – оживился Паддингтон. – У нас, кажется, в этом году будет фейерверк. Вы обязательно должны на него прийти!

Увидев, как обрадовался мистер Крубер приглашению, Паддингтон поспешил откланяться: он хотел поскорее покончить с покупками, вернуться к газетному киоску и узнать про фейерверк побольше.

Продавец встретил его не очень любезно.

– Ракеты и хлопушки? – хмыкнул он из‑за прилавка. – Медведям, не достигшим совершеннолетия, не продаём!

Паддингтон ответил ему суровым взглядом.

– В Дремучем Перу, – сказал он, припомнив слова мистера Крубера, – мы каждый праздник устраиваем фейерверк.

– Так то в Дремучем Перу, – отозвался продавец, – а здесь у нас совсем другие порядки. Ну, так и быть. Чего ты хочешь – хлопушку, шутиху?

– Лучше что-нибудь, что можно держать в лапе, – сказал Паддингтон.

Продавец поразмыслил.

– Ладно, – решил он наконец, – вот тебе пакет самых лучших бенгальских огней. Но если подпалишь себе усы, не хнычь. Деньги всё равно не верну.

Паддингтон пообещал быть очень-очень осторожным и вприпрыжку помчался домой. На углу своей улицы он столкнулся с мальчишкой, который катил детскую колясочку.

Мальчишка протянул ему фуражку, в которой лежали мелкие монетки, и вежливо приподнял шляпу.

– Пенни Гаю Фоксу, сэр.

– Спасибо, – сказал Паддингтон и взял из фуражки пенни. – Вот спасибо!