Экономика и культура - Дэвид Тросби

С этим связана концепция абсолютной или внутренне присущей ценности, являющейся числом или мерой, которая может быть приписана товарной единице независимо от какого бы то ни было обмена через покупку или продажу и которая будет инвариантом во времени и пространстве. Смит определял внутреннюю ценность в категориях трудовой теории ценности, то же самое делал Рикардо[31]. В своих более поздних работах Рикардо пошел еще дальше в различении между абсолютной и относительной ценностью. Но идеи абсолютной ценности, которые в то время выдвигали он и другие, например, Мальтус, подверглись серьезной критике со стороны Сэмюэля Бейли (1825), а позднее и со стороны других авторов[32], которые высмеяли идею о том, что существует какое-то естественное или воспроизводимое мерило ценности, заложенной в товарах. Схожим образом классическую теорию стоимости жестко критиковал Джон Рёскин, хотя и с несколько иных позиций. Для Рёскина, как и для Карлейля, идея того, что ценность товара может определяться рыночными процессами и измеряться в денежном эквиваленте, была нарушением принципов внутренней ценности, на основе которых должна определяться стоимость предметов, в особенности предметов искусства. Вместо этого он связывал ценность с расширяющим жизненные возможности трудом работника, производившего товар; работник не только сам получал удовольствие от своих усилий, но и частично наделял этим благом того, кто пользовался продуктом. Рёскин применил эту теорию к объяснению того, почему некоторые произведения искусства обладают большей ценностью, чем другие, утверждая, что творческий производственный процесс наделяет картину или скульптуру ценностью, которая оказывается включена в само произведение или внутренне ему присуща[33]. В конце XIX в., однако, произошла маржиналистская революция[34], которая заменила теории ценности, основанные на стоимости производства, моделью экономического поведения, построенной на индивидуальной полезности. Джевонс, Менгер и Вальрас рассматривали индивидов и их предпочтения как «предельные атомы» процесса обмена и рыночного поведения[35]. Они объясняли меновую стоимость в категориях паттернов предпочтения потребителями товаров, способных удовлетворить их индивидуальные потребности. Однако идея полезности, которую сформулировали неоклассические экономисты, в действительности была не нова. Первоначально термин «полезность» использовал Бентам для описания внутренне присущих товару свойств, которые «производят выгоду, преимущество, благо или счастье»[36]; позднее он перенес его значение на понятие удовольствия, связанного с актом потребления товара, – интерпретация, которая в дальнейшем разрабатывалась Джевонсом (1988) и была принята за основу маржиналистской теории.

Отсюда теория полезности, лежащая в основе теории потребительского поведения в современной экономике. Предполагается, что индивиды обладают иерархией установленных предпочтений по отношению к товарам, так что они могут четко сказать, что они предпочитают данное количество одного товара данному количеству другого (или выбор между одним и другим товаром им безразличен). При обоснованных допущениях, касающихся природы этих иерархий, включая допущение о том, что предельная полезность уменьшается по мере роста потребления товара, может быть выведена теория спроса, которая сама по себе поддается проверке и может занять место рядом с теорией предложения для того, чтобы дать модель ценообразования на конкурентных рынках. Людям не требуется задавать никаких вопросов, почему их иерархии предпочтений таковы. Истоки желания (биологические, психологические, культурные, духовные или какие-то еще) не имеют значения; всего лишь требуется, чтобы ранжирование предпочтений было произведено упорядоченным способом.

Несмотря на то что многие экономисты считают теорию ценности исчерпывающей с точки зрения универсальности и элегантности, анализ предельной полезности часто подвергался критике. Для наших задач наибольший интерес представляет направление атаки, утверждающее, что стоимость является социально сконструированным явлением и что определение стоимости и, соответственно, цен не может быть изолировано от социального контекста, в котором эти процессы происходят[37]. Разработка социальной теории стоимости ассоциируется с именами таких экономистов, как Торстейн Веблен, Джон Р. Коммонс и другие экономисты «старой» институциональной школы, хотя эта линия уходит еще глубже, к Джону Бейтсу Кларку в конце XIX в. и еще раньше. Критике подвергаются прежде всего основания теории предельной полезности, т. е. положение о том, что потребитель может сформулировать упорядоченные предпочтения, основываясь исключительно на индивидуальных потребностях, на которые не оказывает влияния институциональное окружение и социальное взаимодействие и процессы, управляющие и регулирующие обмен. Как таковая эта критика может рассматриваться как часть более широкой критики неоклассической экономики, на которую мы указывали в гл. I.

Изобретение предельной полезности могло разрешить так называемый «парадокс стоимости»[38], но едва ли избавило от потребности в теории стоимости. Верно, что неоклассический маржинальный анализ дает объяснение ценообразованию на конкурентных рынках, которое до сих пор принимается, и что внутри этой модели цены могут рассматриваться как средства, при помощи которых рыночная экономика координирует множественные оценки индивидуальных акторов в системе, придавая упорядоченность хаосу разнообразных человеческих потребностей и желаний. В результате для многих современных экономистов теория цены стала теорией ценности, и больше говорить не о чем. Тем не менее можно утверждать, что рыночные цены в лучшем случае несовершенный индикатор стоящей за ними ценности. Они редко свободны от временных помех, которые иногда трудно отличить от более долгосрочных тенденций: возникает проблема, как установить, где заложено долгосрочное равновесие цен. Но даже без таких преходящих аберраций искажение цен может произойти во множестве других случаев, например, из-за не идеально конкурентных рынков, неполной информации и т. д. К тому же цены не отражают добавочное потребительское удовольствие, испытываемое при покупке товара. Таким образом, можно сказать, что цены в лучшем случае являются индикатором ценности, но совершенно не обязательно мерой ценности, и теория цены разрабатывает теорию ценности, но является заменой для нее в экономике.