Девушка, женщина, иная - Бернадин Эваристо

признайся, Амс, что ты пожертвовала своими принципами ради собственных амбиций, и теперь ты Истеблишмент с заглавной буквы, ты перебежчица

она резко встала, подхватила свою африканскую сумку с принтом в виде лоскутного одеяла и покинула заведение

пройдя немного по улице, она обернулась – он стоял, прислонившись к стене, и сворачивал косяк

старые привычки не забываются

Сильви, твое место там

Амма шагала в темноте, радуясь тому, что хотя бы так поздно стала обладательницей своего жилья, а ведь была практически бездомной

когда умер Джек Станифорт, его сын Джонатан, который давно грыз ногти после скандального отцовского решения не стричь купоны с недвижимости в таком лакомом месте, как Кингз-Кросс, откуда однажды будут курсировать поезда между Лондоном и Парижем.

тотчас известил граждан Свободомии о принудительном выселении через три месяца

огорошенная этим известием, Амма не могла не признать, что ей крупно повезло: за все время она не заплатила даже медного гроша за жилье в одном из самых дорогих городов на планете

она плакала, покидая бывший офис, где можно было бегать трусцой и где из окон просматривались поезда, прибывавшие на станцию из Северной Англии

коммерческое жилье она не могла себе позволить, а для бесплатного проживания у нее не было оснований

поэтому она спала в своем офисе на диванчике, пока кто-то ей не предложил свободную комнату

круг замкнулся

потом умерла ее мать, чьи внутренности сожрала безжалостная, ненасытная, плотоядная болезнь, которая началась с одного органа и быстро перекинулась на другие

в этой смерти Амма видела симптоматическое и символическое следствие ее угнетенного положения

я так и не нашла себя, говорила ее мать подругам, она приняла как данность свое подчиненное положение и гнила изнутри

на ее похоронах Амма с трудом заставляла себя взглянуть на отца

вскоре он тоже умер во сне от инфаркта; отец призывал смерть, как считала Амма, так как не мог жить без жены, которая поддерживала его с первых дней его приезда в Англию

Амма сама удивилась силе своей скорби

она никогда не говорила ему о своей любви, а ведь он был ее отцом, хорошим человеком, и она по-своему его любила, и вот он ушел навсегда, их патриарх, но мать была права, когда говорила: Амма, он живет в своем времени и культуре

необходимость бежать из Ганы повергла моего отца в шок, говорила она во время траурной церемонии, на которую пришли его старые друзья-социалисты

какая травма: потерять дом, семью, друзей, культуру, родную речь и оказаться в стране, которой он не нужен

потом у него родились дети, и он решил, что мы должны получить образование в Англии, точка

мой отец верил в высокие цели левого движения и не жалел усилий, чтобы сделать мир лучше

она не стала говорить, что принимала отца как нечто само собой разумеющееся, с детства и до самой его смерти смотрела на него зашоренными глазами, сверху вниз, хотя он ничем перед ней не провинился, ну разве только не оправдал ее феминистских ожиданий

она вела себя, как эгоистичный глупый ребенок, а теперь уже ничего не исправишь

каждый год он писал в открытке к ее дню рождения о своей любви, а мать потом эту открытку ей посылала

ее успешные старшие братья щедро отдали ей бо́льшую долю оставшегося в наследство семейного дома в Пэкхеме

это позволило ей внести существенный депозит на покупку домика с верандой и крошечным садом на Рейлтон-роуд в Брикстоне

так у нее появилось свое жилье

Язз

появилась на свет девятнадцать лет назад в родильном бассейне, стоящем посреди гостиной с горящими свечами

и благовонными палочками и музыкальными всплесками, при участии повитухи Шерли и Роланда, старого друга, согласившегося стать отцом-донором, после того как уход обоих родителей поверг ее в небывалую, всепоглощающую меланхолию

ей повезло: Роланд, проживший пять лет с Кенни, при этом подумывал о том, чтобы стать отцом

раз в две недели на пару дней он забирал крошку Язз к себе, повергая Амму в печаль, что ее лишают сладкой свободы проводить выходные с новорожденной

Язз была чудом, о котором она даже не мечтала, появление ребенка придало ее жизни полноту, о чем она редко кому говорила, поскольку это попахивало антифеминизмом

Язз стала ее контркультурным экспериментом

она кормила ее грудью, где бы ни находилась, совершенно не заморачиваясь, оскорбляет ли этим окружающих

всюду таскала ее, посадив сзади или закрепив перед собой на лямках, укладывала в уголке репзала и прямо на столе во время совещаний

брала ее с собой, путешествуя поездом и самолетом, укладывала в люльку, больше похожую на вещевой мешок, и однажды чуть не пустила по ленте для досмотра багажа, пришлось слезно упрашивать, чтобы ее за это не арестовали

за ребенком присматривали семь крестных отцов и две крестные матери

с гарантией, что справятся с ребенком, когда он подрастет и перестанет быть таким легеньким и податливым

Язз позволялось носить все, что ей нравится, лишь бы не в ущерб здоровью

главное, свобода выражения, пока в ней еще не подавили вольный дух с помощью навязчивой регламентации образовательной системы

у Аммы сохранилась фотография дочери, где она идет по улице в пластиковом нагруднике римского легионера и оранжевой балетной пачке, с белыми крылышками феи, в желтых шортах и лосинах в красно-белую полоску, на ногах разная обувка (сандалета и галоша), помада на губах, щеках и на лбу, а на голове косички с маленькими куколками на концах

Амма игнорировала сострадательные или осуждающие взгляды прохожих и недалеких матерей на детской площадке или в яслях

Язз никогда не ругали за прямоту, а вот за сквернословие – да, над своим словарем надо работать

лучше назвать Мариссу неприятной или непривлекательной, чем говорить «жопа с ручкой»

она не всегда получала, чего ей хотелось, но, если просьба звучала убедительно, появлялся шанс

Амма желала, чтобы дочка была свободной и сильной феминисткой

позже она записала ее на персональные курсы развития для детей – пусть обретет уверенность и умение самовыражаться в любой ситуации

это была ее большая ошибка

мам, сказала Язз в четырнадцать лет, собираясь с друзьями на музыкальный фестиваль в Рединге, ты поставишь мое ювенальное развитие под угрозу, если будешь меня ограничивать в этот критический момент на пути к свободомыслию и самовыражению взрослой женщины, какой ты желаешь меня видеть, или ты правда хочешь, чтобы я сбежала из дома, где я в безопасности, и жила на улице, занимаясь проституцией, чтобы выжить, употребляла наркотики, совершала преступления, страдала от анорексии и издевательств ублюдков-эксплуататоров вдвое старше меня и умерла раньше срока в сумасшедшем доме?