По воле богов - Лора Брантуэйт

И едва не упала со скамьи. Точнее наверняка упала бы, если бы не сидела. Мир сделал перед глазами показательное сальто. Через лекторий и вправду шли трое.

Двоих Луиза попросту не видела, потому что смотрела только на него . Высокого, светловолосого, с насмешливыми узкими глазами и немного развязной походкой.

Он еще ее не заметил.

Хорошо бы в окно…

По центральному проходу шел, помахивая дипломатом и улыбаясь профессору Хаксли, Кристиан Митчелл, великолепный, несравненный, убийственно талантливый Кристиан Митчелл.

Ее обожаемый и ненавидимый муж. Бывший муж.

Луиза так долго училась о нем не думать, что в конце концов он будто бы даже перестал существовать. Луиза считала, что излечилась от этой болезни, хотя на самом деле просто перестала обращать внимание на симптомы.

Кровь гулко бухала в ушах. Невыносимо хотелось оказаться в другом месте или проснуться. И, судя по всему, ее болезнь до сих пор с ней…

Он скользнул своим обычным, ничего не выражающим взглядом по присутствующим…

Взгляд остановился на ней. И перестал быть отстраненным.

Они не виделись два года. Странно, но не невозможно. Бывает, что встречаешь человека, которого очень хочешь встретить, и ни за что на свете не столкнешься случайно с тем, кому, по твоему мнению, самое место посреди снежных просторов Антарктиды. Или где-нибудь в Амазонии. Лишь бы подальше от тебя.

Два года судьбы была милостива к Луизе, а теперь сыграла злую шутку.

Может быть, это просто недоразумение и он случайно сюда зашел? Или ему нужно передать что-то профессору Хаксли? Он это сделает и уйдет…

Кристиан даже чуть-чуть замедлил шаг. А потом подошел к ней.

– Привет, Луиза. – Как ни в чем не бывало. Будто он ожидал встретить ее здесь.

– Привет.

Он опустился на скамью рядом. Вообще-то говоря, при их отношениях логичнее было бы не поздороваться и сесть в разных концах зала.

Луиза сидела, как накрепко привязанная ремнями: неудобно, больно, страстно хочется освободиться – и не сдвинуться с места.

– Чудесно выглядишь! – провозгласил Кристиан.

От него тонко пахло дорогим одеколоном. Луиза поморщилась и ничего не ответила. Вежливость ничего не значит между людьми, которые были близки настолько .

Точнее это Луизе казалось, что они очень близки. Кристиан на этот счет имел, по-видимому, иное мнение…

Они учились на одном факультете. Кристиан блистал – на семинарах, заседаниях студенческого научного общества, на бейсбольной площадке и на вечеринках. Не было в женском общежитии девушки, которая не мечтала бы закрутить роман с этим «клевым парнем». К тому моменту, как Луиза стала студенткой Кингз-колледжа, многие из них уже в этом преуспели.

Луиза тогда представляла собой еще более воздушное и далекое от житейских проблем создание, нежели сейчас – нежное, голубоглазое, с тугими медовыми локонами. Она была одержима идеей сделать этот мир лучше и мечтала втайне от матери поступить в Корпус мира. Или отправиться в Африку учить бедных чернокожих детишек, приобщать их к достижениям западной культуры и впитывать их собственную – нехитрую, честную и первобытно-сочную.

Очевидно, это было написано у нее на лице, и, скорее всего, Кристиан взял на себя почетную обязанность избавить милую девочку от пагубной в нашем мире склонности строить воздушные замки. Луиза не могла предположить, что еще могло его в ней привлечь – не хватало воображения. Тем не менее взгляд Кристиана упал на нее на одной из вечеринок, глаза их встретились… И судьба Луизы была предрешена.

Они встречались долго и, как казалось Луизе, счастливо. Она не знала, кого благодарить за то, что самый завидный парень в колледже обратил на нее внимание. Да что там – он ее любит! Вокруг Кристиана постоянно увивались длинноногие и не очень девицы, которые тоже не понимали, что особенного он нашел в своей «француженке». Но было в его голосе что-то такое, когда он говорил: «Мне кроме тебя никого не надо», что ему хотелось верить безоговорочно. И Луиза верила.

Это потом она узнала, что он не отказал практически ни одной из жаждущих его внимания, и все остались довольны. Но до этого оставались еще годы абсолютного счастья и расцветающей под заботливыми и умелыми руками Кристиана женственности.

Они поженились, когда Луиза училась на последнем курсе. Кристиан преподавал в колледже и готовился к карьере великого этнографа современности. Жаль, что Фрезер уже являлся в этот мир…

Семейная жизнь Луизы продлилась чуть больше двух лет. В первый год она убеждала себя, что идет притирка, что Кристиан стал отчужденным и нахальным, потому что ему тяжело привыкнуть к новому статусу, да и вообще – жить под одной крышей совсем не то же самое, что бегать на романтические свидания…

Потом слово «притирка» потеряло свою актуальность с точки зрения здравого смысла, а проблем меньше не стало.

И тогда до Луизы дошло, что Кристиан просто «застолбил» за собой хорошую девушку, которая лучше всех его знакомых подходила на роль жены гения. И сразу стало понятно, почему он никогда не сказал ничего хорошего о ее пробных научных работах, которые она писала, чтобы он понял: с ней есть о чем поговорить; почему он уходит из дому по вечерам так часто и почему у нее очень много улыбчивых красивых подруг.

Луиза не одну ночь проревела в подушку в постели, которая сразу стала пугать своей пустотой, и несколько раз сходила к психологу. Психолог, преуспевающая, но усталая дама средних лет после первого же сеанса посоветовала «чисто по-женски» бросить мужа-негодяя и научиться жить собственной жизнью, на нем не завязанной. Луиза подумала-подумала и последовала ее совету.

Кристиан был резко против. Но после первого же скандала, устроенного Луизой по всем психологическим правилам ведения спора, он собрал вещи и демонстративно ушел – как часто бывает, в твердой уверенности, что любящая жена раскается и постарается его вернуть.

Он, может быть, впервые в жизни ошибся.

Нет, Луизе и в самом деле больше всего на свете хотелось броситься за ним и со слезами просить начать все сначала. Весь запас ее мужества и силы воли ушел на то, чтобы этого не сделать. Но она с собой справилась, и уже спустя два месяца оказалось, что жить без влюбленного единственно в себя мужа больно, но несравнимо легче, чем с ним, что она не так уж плохо готовит, и вообще умнее, чем сама о себе думала.

И тогда Луиза пообещала себе две вещи: во-первых, состояться в науке и доказать всему миру, что не только интеллект и смелое воображение Кристиана Митчелла чего-то стоят, а во-вторых – никогда, ни-ког-да больше не вступать в отношения с мужчинами, которые не будут влюблены в нее до беспамятства.

Если по первому пункту все шло весьма оптимистично, то со вторым обнаружилась явная проблема – не так давно… Сначала Луиза перегибала палку. Отгораживаясь от всех представителей мужского пола прочной броней из знаний, острот и холодных взглядов, она исключала почти всякую возможность такой влюбленности. А когда один раз позволила себе побыть мягкой, снова обожглась.