Мой лучший любовник - Джил Мансел

В этот момент Дуглас Хепворт вошел в кухню вместе с Рори. Услышав последние слова, он нервно заморгал на Сюзи из-под совиных очков и слегка пожал плечами, как делал всегда, когда был чем-то взволнован.

— А… если честно, я бы предпочел решить этот вопрос сегодня. Ваша мать специально это обговорила… э… на то есть причина…

Он снова пожал плечами. Сюзи решила, что таким образом он отлепляет синтетическую рубашку от пухлых потных плеч. Весь вид Дугласа говорил о том, что он предпочел бы быть в этот вечер где-то в другом месте. Очевидно, дело было нечисто. Собираясь покинуть этот мир с большим шумом, Бланш, без сомнения, сделала странные распоряжения по поводу своего имущества. Сюзи сразу представила, как ее мать развлекалась, придумывая условия получения наследства. Например, прежде чем Джулия унаследует свою часть денег, она должна прокатиться голой на роликах по Парк-стрит… а Рори нужно проехать по Клифтону в кримпленовой шляпе с кисточками и в тапочках в виде лап гориллы…

«Или маме хотелось, чтобы это сделала я?»

Впрочем, возможно, дело было не в условиях наследования. Возможно, Дугласу была поручена неприятная миссия сообщить им, что они вообще ничего не получат, что их мать оставила все одному индейскому племени Амазонии.

Или приюту для слепых ослов.

Или Питеру Стрингфеллоу[1]?

Если дело касалось Бланш, все было возможно.

— Уже девять часов. — Рори посмотрел на часы. — Сюзи права, гостям пора расходиться.

— Но это так грубо, — простонала Джулия.

— Она не оставила нам денег? — спросила Сюзи Дугласа, который исподтишка тоже посматривал на часы.

— О нет, то есть да… не волнуйтесь. — Он опять пожал плечами. — Дело совсем не в этом.

Мужеподобная тетка, одна из любительниц бриджа, просунула голову в дверь кухни.

— Осталась еще пара бутылок виски?

Джулия, хорошая хозяйка, вытерла глаза и послушно встала. Сюзи положила руку на плечо сестры и заставила ее сесть обратно на стул.

— Простите, но разве вы не слышали, — Сюзи улыбалась женщине своей самой очаровательной улыбкой, — десять минут назад мы объявили, что пора заканчивать. Бар закрыт.

Один за другим гости целовали и обнимали хозяев, говорили друг другу, что у Бланш были поминки, которыми она бы гордилась, рассаживались в машины и такси и с ревом исчезали в ночи.

— Я сварю кофе, — сказал Рори, когда уехал последний гость. Он закрыл входную дверь и ослабил узел галстука.

— Простите, я ненадолго отвлекусь, — тихо произнес Дуглас, вынимая из кармана мобильный телефон. — Мне нужно сделать один короткий звонок.

Он скромно удалился в зимний сад. Вздохнув с большим облегчением, Джулия сказала:

— Мне нужно пять минут, чтобы освежиться, — и направилась по лестнице в сторону туалета.

Воздух в гостиной был серым из-за сигаретного дыма. Когда Сюзи распахнула французские окна, казалось, наружу вырвался поток эктоплазмы. По контрасту с ним ночной воздух улицы был особенно прохладным и чистым, а легкий дождь падал сквозь листья деревьев.

Сбросив туфли на высоких каблуках, Сюзи вышла на мощеную террасу, почувствовала первые капли дождя на лице, на губах и направилась в сад.

Хотелось немного прогуляться и очистить легкие от громадного объема сигаретного дыма, чтобы потом вернуться и выяснить, что имел в виду Дуглас. И ступни тоже смогут остыть. Ведь весь этот долгий день она провела на ногах и в довольно неудобных лодочках.

Как только она их сняла, ее ноги испытали такую радость, что, казалось, были готовы отплясывать танец веселых цыплят. Прыг, прыг.

Так-то лучше. Можно было сказать, что ее ноги изведали телячий восторг.

Прыг, прыг, прыг-скок, счастливы, как…

Ай!

— О черт, черт, черт, — вскрикнула Сюзи с отвращением.

Скорчившись и отставив ногу как можно дальше, она запрыгала по тропинке, хватаясь, чтобы не упасть, за свесившиеся ветки вишни.

— Что случилось? — раздался встревоженный голос из темноты. Из-за ствола вишневого дерева появилась человеческая фигура. — Вы поранились?

Теплые руки подхватили Сюзи под руку. Это было кстати, иначе Сюзи споткнулась бы от удивления.

— Я не поранилась. Просто наступила на улитку. — Сердце Сюзи колотилось как сумасшедшее. — А вы кто? Грабитель?

— Нет.

— Кто тогда?

Короткая пауза. Потом встречный вопрос:

— Не догадываетесь?

В полном замешательстве Сюзи ответила:

— Конечно не догадываюсь.

— Ладно, слушайте, давайте сначала разберемся с вами. — Голос был женский, хриплый и запинающийся. — Простите, я не смогу сосредоточиться на чем-то еще, пока вы не отлепите раздавленную улитку.

Кто бы ни была незнакомка, она была права. Подпрыгивая в темноте, Сюзи умудрилась отстегнуть резинку и одним движением стянуть чулок. Дрожа от брезгливости — к нему пристали остатки улитки, — она забросила чулок в ближайшие кусты гортензии. Затем, прислонившись к морщинистому стволу вишневого дерева, она внимательнее посмотрела на незнакомку.

Было слишком темно, и она не могла рассмотреть лица, но в фигуре явно было что-то знакомое. Длинное пальто.

— Сегодня днем вы были на похоронах. Она видела, как голова согласно кивнула.

— Да.

— Вы ушли раньше.

— Верно.

— Почему? — Сюзи ужасно нравилось, что при каждом кивке раздавалось звяканье — что это у нее, серьги из монет? — И почему вы не поехали со всеми на поминки?

— Я считала, мне не следует этого делать.

— Извините, я вас совсем не понимаю.

— Я не хотела создавать проблем, расстраивать вас еще больше… Я хочу сказать, никому не нужны драматические сцены на глазах у всех.

Девушка говорила сбивчиво, с каким-то опасением. Совсем запутавшись, Сюзи перебрала в уме несколько малоправдоподобных сценариев. Неожиданно вспомнив сюжет виденного недавно фильма, она воскликнула:

— Боже мой! Неужели вы хотите сказать, что моя мать была лесбиянкой?

Ответом на вопрос было удивленное молчание. Сюзи очень надеялась, что это именно удивление. Естественно, была вероятность, что молчание вызвано разочарованием и девушка не ожидала, что Сюзи так быстро отгадает правильный ответ. Бланш — лесбиянка? Конечно, нет. Таинственное звяканье возобновилось, но, похоже, на этот раз девушка отрицательно трясла головой. Ну, это уже обнадеживает.

— Не могу поверить. Вы должны знать, кто я.