Соглашение на миллион - Майя Блейк

– Ты всегда открываешь дверь, не спрашивая, кто пришел?

Она пожала плечами:

– Думала, это Контесса пришла, менеджер. Она единственная, кто знает, где. – Не договорив, она махнула рукой. – Давай вернемся к моему вопросу. Что ты здесь делаешь?

– Ну раз так хочешь поиграть, попробуй сама угадать. Но сперва выключи эту какофонию.

Вскинув подбородок, она сложила на груди обнаженные руки:

– Нет. Если тебе не нравится мой вкус, можешь воспользоваться дверью.

Быстро пробежавшись взглядом по точеной фигурке в короткой майке и спортивных шортах, Драко подошел к установленному на вычурном туалетном столике музыкальному центру и выключил музыку.

– Какого черта!

Обернувшись к Арабелле, он постарался не обращать внимания на аромат персикового шампуня и изысканных духов, что завладели его рецепторами сразу же, как по ним перестал долбить адский грохот.

– Только не говори, что потеряла счет времени. Или скажешь, что у тебя нет часов? Ладно, в любом случае я дал тебе сроку до шести, а сейчас уже гораздо больше.

– Есть у меня часы. Даже несколько. И я отлично знаю, сколько сейчас времени.

Ледяная ярость охладила разгоряченного огнем желания Драко.

– Тогда, видимо, ты восприняла мои последние слова как шутку?

– Не совсем. На шутника ты как-то не похож. Да и чужих шуток ты не распознаешь, даже если они тебя за нос укусят.

– А сама ты предпочитаешь жить в шутовском безрассудстве? Так сказать, на грани?

Она лишь плечами пожала:

– Ну ты же знаешь, как говорят, если не живешь на грани, занимаешь слишком много места.

Драко вдруг снова нестерпимо захотелось крепко ее схватить и прижать к себе. Как тогда, в офисе.

Поглубже засунув руки в карманы, он устало вздохнул. Арабелла Даниэлс наслаждается игрой с огнем, только вот пришел он совсем не для того, чтобы играть, а чтобы сказать, что так просто с ворованными деньгами она не скроется.

– Но если хочешь четкого ответа, – продолжила Арабелла, – я бы сказала, что восприняла твои слова как предложение… возможно, даже как приглашение. И как видишь, я и то, и другое отвергла.

Не в силах поверить, что у кого-то может настолько отсутствовать инстинкт самосохранения, Драко медленно вдохнул. В офисе он воспринял эту беззаботную наглость как маску, но теперь уже не смог бы за это поручиться. Только чему он вообще удивляется? Он же с самого начала знал, с кем имеет дело. Разве она отличается чем-то от человека, разрушившего мечты его сестры? Он доверил благополучие и расцветающий талант Марии тому, кто, как он думал, будет их ценить и развивать. Но вместо этого он лишь раз и навсегда растоптал ее жизнь.

Драко вновь почувствовал на губах вкус горькой вины. Безрассудно погнавшись за своими мечтами, он погубил сестру. Но на этот раз вина была желанна. Потому что своевременно напомнила ему о главном.

Он пристально оглядел разбросанные по комнате чемоданы, одежду и снаряжение:

– Куда-то собралась?

– Вообще-то да, и ты мешаешь мне паковаться, так что.

Драко сосредоточился на двух тщательно замотанных защитной пленкой лыжах и третьей, которую Арабелла только начинала заматывать, когда он вошел.

– Снаряжение выглядит новым. И очень дорогим. Неожиданно привалило богатство?

– Не твое дело.

Драко небрежно отмахнулся:

– Хватит. У меня есть неопровержимые доказательства, что деньги, присвоенные Натаном, до последнего пенни осели на твоем счете. Какие бы причины ни побудили его к краже, следы он замести не потрудился. Я дал тебе достаточно времени, чтобы признаться, но, похоже, ты предпочитаешь ложь и глупое шутовство. Мое же время весьма ценно, мисс Даниэлс. И тратить его, обсуждая вашу вину, я больше не собираюсь. Выбор за вами. Или начинайте говорить серьезно, или объясняйтесь с полицией, как к вам попали мои полмиллиона фунтов.

Вытащив из кармана телефон, Драко слегка приподнял бровь и замер.

С каждым словом Арабелла бледнела все сильнее, а ее руки безвольно опустились, но в синих глазах горело слишком много огня, чтобы он поверил в искреннее раскаяние.

– Я не врала, я не знаю, где находится отец, и не имею никакого отношения к присвоению денег. Ты уверен, что все это не какое-то чудовищное недопонимание?

– Обычно я отлично понимаю, где и в каком виде находятся фонды моей компании, – усмехнулся Драко.

Арабелла побледнела еще сильнее:

– Повторяю, я не знаю, где находится отец.

– Ты пробовала с ним связаться?

– Несколько раз. – Она пригладила волосы рукой, впервые открыто показав, что нервничает, и Драко удовлетворенно улыбнулся. Наконец-то он сумел до нее достучаться и объяснить, что так просто не отступится. – Но он не отвечает. – Легкая озадаченность подтверждала правдивость ее слов.

– Возможно, но деньги все равно осели именно на твоем счете.

Сжав губы, через пару секунд она все же кивнула:

– Да.

Драко с облегчением выдохнул:

– Значит, ты наконец готова отвечать на мои вопросы?

Она снова кивнула.

– До чемпионата еще далеко, и тренировочные площадки в Вербье откроются не скоро. Куда ты сейчас собираешься?

– У меня есть друзья в Шамони, у которых я могу остановиться на время тренировок.

– То есть бежишь из страны с незаконной наживой? – усмехнулся Драко. – Может, еще и с отцом встретишься, чтобы отпраздновать победу?

Арабелла ощутимо дернулась:

– Нет.

– И все? Больше никаких подробностей?

– А чего ты хочешь? Ты говоришь, что есть доказательства, что деньги осели на моем счете. Поверишь, если скажу, что и сама им очень удивилась? И пыталась вернуть?

Приподняв бровь, он снова оглядел дорогое снаряжение:

– Серьезно?

– Слушай, я знаю, что ты думаешь, что…

– Сомневаюсь. Достать мобильник и распорядиться вернуть деньги ты не сумела, зато легко сумела их потратить.

– Потратила я их далеко не сразу.

Убрав мобильник в карман, Драко сверлил Арабеллу взглядом, пока она не опустила глаза.

– Продолжай.

– Деньги пришли после того, как «Ред глоу» и остальные спонсоры стали благодаря тебе один за одним от меня отказываться. Наверное, отец понял, что ты затеял, и… – Она замолчала, но было уже слишком поздно.

– То есть хочешь сказать, что твой отец не просто меня ограбил, но и разгласил корпоративную тайну?

– Нет! Я не знаю.

– Ты постоянно это повторяешь, но при этом явно что-то скрываешь.