Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона - Альфред Лансинг

Шеклтон решил пойти в обход зловещих ледяных масс — по северо-восточному периметру моря Уэдделла. Он рассчитывал, что судно подплывет к заливу Вахсела в то время, когда возле него уже не будет льда.

Момент отплытия всё оттягивали и в результате прождали до 4 декабря, надеясь, что корабль с припасами для китобойной станции привезет им последнюю почту из дома. Но он так и не появился к назначенному сроку. Поэтому ровно в восемь сорок пять утра 5 декабря 1914 года «Эндьюранс» подняла якорь и медленно продолжила свой путь, уходя из Камберлендского залива. Когда она прошла точку Барффа, прозвучала команда «Поднять паруса!». Косой, главный и передние паруса были подняты, затем прямо под освежающим северо-западным ветром закрепили верхние паруса. Сырая, невероятная смесь дождя и снега затянула весь горизонт над свинцовым морем. Шеклтон приказал Уорсли держать курс восточнее, к Сандвичевым островам. Между тем через два часа после того, как судно отчалило, прибыл корабль с припасами и почтой на борту.

«Эндьюранс» обошла вокруг побережья Южной Георгии. Со стороны корабль представлял собой ужасающее зрелище. Шестьдесят девять задиристых хаски расположились в передней части судна, на середине палубы было набросано несколько тонн угля, а наверху, у такелажа, лежала тонна китового мяса для собак, из которого постоянно сочилась кровь, забрызгивавшая палубу и сводившая собак с ума от постоянного предчувствия, что вот-вот рядом упадет кусочек мяса.

Первой землей на пути экспедиции был остров Сондерс, входящий в группу Южных Сандвичевых островов; 8 декабря в шесть часов вечера «Эндьюранс» прошла между ним и вулканом Кандлмас. Здесь она впервые столкнулась с врагом.

Это оказался небольшой кусок льда, занесенный сюда слабым течением, и корабль без трудностей обогнул его. Но два часа спустя он столкнулся с огромной глыбой пакового льда, толщина которого составляла несколько футов, а длина — добрых полмили. За ним была чистая вода, но все понимали: идти вперед на эту огромную льдину очень опасно.

Больше двенадцати часов они обходили ее, пока наконец к девяти часам следующего утра не нашли безопасный проход и не двинулись вперед на очень маленькой скорости. Несколько раз «Эндьюранс» ударялась носом о плавучие льды, но эти столкновения не нанесли ей никакого ущерба.

Как и большинство членов экипажа, Уорсли никогда раньше не видел полярных льдов и был поражен их великолепием. Особенно его восхитило, как поднимаются и опускаются эти гигантские глыбы.

Они миновали несколько очень больших айсбергов. Некоторые из них были размером с квадратную милю. Перед экипажем открывался восхитительный вид: неспешно приближаясь к айсбергам, льдины ударялись и вздымались высоко в небо. Это напоминало волны прибоя, с грохотом ударяющиеся и разбивающиеся о скалы. От этих ударов во многих айсбергах образовались ледяные пещеры. Каждая новая волна, разбивавшая лед, издавала глубокий грохочущий звук, заполняя собой эти голубоватые пещеры. Море омывало величаво колыхавшиеся глыбы, издавая ритмичные рокочущие хриплые звуки, накрывая волнами отвесные возвышения айсберга.

Два дня они плыли на восток, обходя границы паковых льдов, пока наконец в полночь 11 декабря не повернули на юг к заливу Вахсела.

«Эндьюранс» продолжала путь сквозь льды на протяжении почти двух следующих недель, но ее движение не было равномерным. Часто она едва продвигалась вперед, а иногда и вовсе останавливалась, чтобы переждать, пока льды не станут менее плотными.

В открытом море корабль развивал скорость десять-одиннадцать узлов без помощи парусов и спокойно проплывал двести миль в день. Но к полуночи 24 декабря его среднесуточная скорость составляла менее тридцати миль.

Перед отъездом из Южной Георгии Шеклтон рассчитал, что они смогут достичь берега уже к концу декабря. Но все складывалось иначе: корабль еще даже не пересек Южный полярный круг, хотя календарное лето там уже началось. Теперь на протяжении двадцати четырех часов в сутки светило солнце. Лишь ненадолго около полуночи оно исчезало, оставляя все вокруг погруженным в продолжительный великолепный сумрак. Часто в это время члены экипажа наблюдали такое феноменальное явление, как «ледяной дождь», вызванный тем, что капли дождя, замерзая прямо в воздухе, опускались на землю уже в виде льдинок. Все это делало пейзаж сказочным: миллионы изящных тонких кристалликов, похожих на маленькие иголочки, с волшебным блеском опускались на землю, пронизывая сумеречный воздух.

И хотя лед вокруг казался бескрайним, он был наполнен жизнью. Сайдяные, горбатые и огромные белые киты, порой достигавшие нескольких сотен футов в длину, выныривали на поверхность моря и резвились в открытой воде между льдинами. Встречались и косатки, которые высовывали свои страшные заостренные носы на обледеневшую поверхность, высматривая в воде добычу. Над ними летали гигантские альбатросы, несколько видов буревестников, глупышей и крачек. На самом льду вальяжно возлежали крабоядные тюлени и тюлени Уэдделла.

Кроме того, здесь часто встречались пингвины. Строгие, заносчивые императорские пингвины высокомерно наблюдали за проплывающим мимо кораблем. А вот в маленьких пингвинах Адели не было ничего высокомерного. Они были настолько дружелюбными, что, завидев корабль, плюхались на животики и катились, как на санях, быстро перебирая лапками. При этом они издавали хриплые звуки, похожие на «кларк! кларк!» — особенно четко различимые, когда у штурвала стоял худой и молчаливый шотландский биолог по имени Роберт Кларк.

Несмотря на медленный прогресс, Рождество отмечали с большой радостью. Офицерскую кают-компанию украсили флагами, к праздничному ужину подали суп, сельдь, тушеную зайчатину, сливовый пудинг и конфеты со стаутом[17]и ромом. После этого все дружно пели хором, а Хасси играл на однострунной скрипке, которую смастерил сам. Тем же вечером, незадолго перед сном, Гринстрит записал свои впечатления о прошедшем дне. Вступление заканчивалось словами: «Вот и миновало очередное Рождество. Интересно, как и в каких условиях мы проведем следующее. Температура — тридцать градусов».

Он наверняка ужаснулся бы, получив ответ на свой вопрос.

Новый 1915 год принес изменения в характере льдов. Иногда корабль со всех сторон оказывался зажат старыми плотными бугристыми льдинами. Но все чаще и чаще на его пути встречались лишь тонкие молодые льдинки, которые он легко преодолевал, практически не останавливаясь.

Девятого января в половине двенадцатого утра они проходили мимо настолько красивого айсберга, что даже решили дать ему имя — айсберг Защиты. Он возвышался над морской гладью на сто пятьдесят футов, что было в два раза выше главной мачты «Эндьюранс». Решившись вплотную подплыть к айсбергу, участники экспедиции сквозь толщу воды цвета индиго смогли разглядеть, что он уходит вниз еще как минимум на сорок футов ниже киля судна, становясь все более синим и исчезая в глубине. Уорсли даже предположил, что под водой он может достигать целой тысячи футов. А сразу за айсбергом почти до горизонта простирался темный, рокочущий, свободный ото льда океан.